class="p1">— Куда идти?
Рядом со мной затряслась метла, да и оставшиеся на крылечке ковёр и стул тоже подозрительно зашатались. Весело им.
— Куда идти, — передразнил меня Мяус. Поднял хвост трубой и двинулся прямо по дорожке, именно туда, куда я уходила в первый раз. — Пошли, чего встала? — на ходу бросил кот, а я не сдержалась, высказала сомнения:
— Ты уверен, что мы…
Договорить мне не дали:
— Уверен, — я не видела морду ворчуна, но была убеждена, что он возвёл глаза к небу. — Со мной тебе все пути открыты, — а вот последняя фраза прозвучала с явным превосходством.
Тоже мне, проводник всея леса! Подумаешь!
Вслух же возражать не стала и послушно пошла за ним. Спустя пару шагов остановилась и обернулась — метла следовала за мной по пятам. Улыбнувшись ей, продолжила путь.
Кот дошёл до сросшихся кустов, нервно дёрнул хвостом и, о чудо, кусты со скрипом расступились, освободив нам проход. Так было и с другой преградой и со всеми последующими. А гордец похоже не врал, что с ним для нас все пути открыты.
Мы шли по лесу, и в ночной темноте особо нечего было рассматривать. Я и не рассматривала, у меня было дело поважнее — постоянно приходилось отвоёвывать у раскорячившихся веток и колючих репейников свою длинную юбку. С этой неудобной одеждой нужно что-то делать! Желательно, конечно, укоротить длину, но этим я займусь уже в домике.
— Долго ещё? — смахнув со лба прилипший локон, уточнила раздражённо.
Белобрысый посмотрел на меня вполоборота и приторно-ласково обрадовал:
— Почти пришли. Если б не устроила бессмысленный забег по лесу, сейчас бы не пыхтела, как кобыла загнанная, — вот вроде и замечание логичное, а всё одно — сказано таким тоном, что впору обламывай веточку и… Эх, дождётся ведь, отхожу его хворостинкой за все пролитые слёзы, пусть потом не жалуется.
Но пушистый не обманул, спустя каких-то пять минут мы и в само деле пришли. Кусты с деревьями расступились, и мы оказались на небольшой лужайке. На невысоком пьедестале, окружённом четырьмя старинными колоннами, стоял каменный фонтан, от которого тонкими ручейками в разные стороны растекалась вода, светящаяся бледно голубым светом.
Место завораживало… Внутри поднялась волна непонятного мне трепета, будто я нашла то, что давно искала, и к чему всегда стремилась. Странное чувство узнавания и неизвестности в одном флаконе.
— Иди, — отступая в сторону, произнёс кот, но я на него даже не посмотрела. Ноги сами понесли меня. И если какая-то часть рационального мышления верещала от необъяснимой тревоги, то сердце грохотало в такт шагам, подталкивая вперёд.
Я поднялась по ступеням, выложенным из грубых, неподходящих друг к другу камней и застыла возле фонтана. На нём лежала плита с выгравированными письменами и отпечатком ладони посередине. Мне не нужно было спрашивать, что делать — я это точно знала.
Подняла руку и приложила к отпечатку. В первое мгновение ничего не произошло, а потом пальцы кольнуло болью, и голубоватый свет воды сменился на кроваво-красный. В голове зашумело, и на меня обрушился поток чужих эмоций — обида и злость перемежались трепетом и радостью. Но громче всего неистовствовал голод. Его было так много, и мне показалось, что источник выпьет меня досуха. Я даже попыталась отдёрнуть ладонь, но её словно кто-то удерживал невидимыми нитями.
Тело пробивало волнами судорог. Перед глазами всё плыло, а вместе с этим приходили образы, как бабушка точно так же подходила к этому источнику, приказывая мне ждать на краю лужайки. Как она ласково проводила рукой по склонившимся ветвям деревьев, как они шелестели ей в ответ, будто приветствуя. Как она подносила ладонь и прикладывала её к этому камню, как делилась силой… Мне тоже доставалось — пока я скучала в ожидании, кусты с сочными ягодами земляники сами поднимали головы, позволяя мне полакомиться ими. Или ветви дикой малины сгибались к земле, чтобы я могла достать до ягод.
Почему я это забыла? Почему, выходя из леса, в моей памяти не оставалось ничего, что я видела здесь?
Последнее «почему» не успело сформироваться в мыслях. Путы ослабли, рука безвольно соскользнула с камня, и я рухнула на пьедестал, больно ударившись коленями. Кажется, даже на мгновение сознание потеряла, а очнулась от того, что надо мной маячила обеспокоенная кошачья морда.
— Что, перехватили у тебя первенство? — уточнила слабым голосом.
— Чего? — глаза мохнатого едва ли не лоб полезли. Забавная картина.
— Доводить меня? — попыталась подняться, но мне не позволили.
— Лежи уж, — кот упёрся лапами в мою грудь, заставляя остаться на месте. — Сейчас метла за ковром слетает, и домой тебя переправим.
— Домой, — прошептала в полубреду и погрузилась в темноту.
Проснулась я от невнятного бормотания, словно кто-то тихо ругался. Открыла глаза, осмотрелась. Та же кровать, откуда я тихонько пыталась сбежать. Та же комнатушка, хотя скорее уж закуток за печкой. По углам, словно гирлянда, висела та же паутина, на стенах и потолке серый налёт пыли. Запущена избушка-то, надо в порядок приводить.
Потянулась до хруста и встала с кровати. Тело пело от переполняющей его энергии, несмотря на ситуацию, в которую я угодила, унывать не собиралась. Деятельная натура уже проснулась и набрасывала список первоначальных дел.
Войдя в обветшавшую кухоньку, застала удивительную сцену — кот ругался с метлой, тихо так, явно боясь меня разбудить.
— А я говорю, что ведьме одного чая мало, ей есть чего-то надо!
Метла ему недвусмысленно показывала на тканые мешочки с сушёными травами и ягодами. Мохнатый не сдавался, активно жестикулируя одной лапой:
— Она тебе что — мышка? Ей хлеба надо, молока и мяса, а не вот это вот всё!
Как бы я не была зла на кота за его отношение ко мне, сейчас даже уважением прониклась — заботится, гад пушистый.
Было очень забавно за ними наблюдать, но пришлось выходить из-за угла и прерывать беседу:
— Доброе утро! — поприветствовала миролюбиво. — О чём спор?
Метла тут же бросилась ко мне и закружилась рядом, явно радуясь моему появлению. Мяус же сделал вид, что не очень-то счастлив меня видеть, но я же слышала, как он тут беспокоится обо мне.
— Да вот, объясни этой деревяшке, что не можешь ты одним воздухом питаться! — его голос прозвучал ворчливо.
Обижать метлу не хотелось, но, как бы не было прискорбным это признавать, кот был прав.
— Эм-м-м, — замялась на мгновение. — Да, чай очень вкусный, и ягоды тоже, — поспешила похвалить мою спасительницу, — Но я бы и от хлеба не отказалась…
«И от молока, и от мяса», — подумала про себя, но вслух говорить уже не стала. Как
