Освободившись от захвата, я оттолкнулся здоровой ногой и запрыгнул на выросшие игрушки. И поскакал по ним до барьера, разрубая на ходу наиболее ретивых.
Найдвар и Шикиша поспешили за мной. Как и Моня. Он прыгнул практически одновременно со мной.
Несмотря на то, что Моню видел только я, от его прыжков игрушки проседали и на их деревянных поверхностях оставались вмятины от лап. Вполне себе настоящие!
К счастью, остальным было не до того, чтобы рассматривать их. Мы только и успевали, что скакать по деревянным головам.
Я спешил. Во-первых, потому что губительное воздействие пульсации уже ощущалось — сердце начинало захлёбываться. А во-вторых, в тот момент, когда мы прыгнули, Бориска был в шоке. Наверняка считал, что у него всё под контролем, но я сломал его планы. Но, думаю, он быстро очухается. И как тогда поведут себя игрушки, я не знаю.
— Кизаму, ублюдок! Не смей! В кресло императора должен сесть я! Я настоящий потомок императора! Я внук императора страны Долгих Лесов!
И тут до меня дошло. Кто бы ни активировал световую пульсацию, больший урон она нанесла правителю. Возможно даже и нужна была для того, чтобы освободить трон.
А выросшие деревянные фигурки зверей защитили нас от света. Но они легко могли стать нашей тюрьмой. Они уже сейчас вставали за нашими спинами на дыбы — мы чудом успевали уходить.
Чёрт! Я переживал, что если Аргх придёт к власти, то семья Агнии пострадает, но похоже, мы все пострадаем, пока Бориска идёт к власти!
В следующий момент произошло два события. Мы с Моней одновременно провалились сквозь пелену. И тут же из-за колонн раздался строгий голос Агнии:
Как-то майор стал свидетелем ссоры двух солдат. Вроде кто-то кого-то толкнул, начали орать, чуть до драки не дошло, и тут один говорит:
И они начали играть в «Камень, ножницы, бумага».
Глава 26
Пелена словно отделила меня и от игрушек, и от Шикиши с Найдваром — они остановились перед пеленой и теперь с ужасом и восхищением смотрели сквозь неё на меня. А позади них вставало на дыбы деревянное войско Бориски.
Сам же Бориска стоял среди возвышающихся над ним деревянных фигурок зверей, смотрел на меня и повторял:
— Этого не может быть!
А Моня в это же время настойчиво толкал меня головой по направлению к трону:
— Курлык!
На троне сидел уже фиолетовый демон. Он хрипел и раздувался. Чувствовалось, что доживает последние минуты.
Да и мне самому из-за пульсации уже становилось плохо. Хотелось какого-нибудь валидольчика под язык.
— Курлык! — снова подтолкнул меня Моня.
И я понял: он хочет, чтобы я освободил трон, сел в него и отключил наконец эту чёртову пульсацию.
Я не знал как, не понимал до конца, что делаю, но доверился монстрёнышу и убрал катану в ножны.
Демон был здоровенный и тяжёлый. И если бы у меня было время подумать, я бы ни за что не стал тащить его — это же надорваться можно! Но тут мысли путались, и в голове звучала пошаговая инструкция: стащить, сесть, отключить.
Подхватив умирающего демона под грудки, я аккуратно стащил его с трона и положил на пол рядом.
Потом, пошатываясь, взобрался на трон и сел.
Мгновенно на меня обрушился каскад пульсирующих ярких цветов и какофония звуков.
Но я почувствовал под рукой лысую голову с шестью глазами и откуда-то издалека до меня донеслось ласковое:
— Курлык…
Поглаживая одной рукой Моню, я второй сжал подлокотник и от всей души приложил магическим приказом:
— А ну, заглохни! Твою мать!
Пульсация и какофония тут же исчезли.
— Вот и хорошо! — сказал я, соображая, что же я собирался сделать. Что-то очень важное…
Лишь спустя время до меня дошло, что я уже сделал — пульсации больше нет!
И тогда до меня донеслись другие звуки.
Я услышал звук битвы и увидел, как Шикиша с Найдваром отбиваются от наседающих на них деревянных игрушек.
Взмахом руки я отправил игрушки в полёт.
Потом увидел растерянного Бориску. Он с ненавистью смотрел на меня и шептал:
— Это мой трон! Мой!
— Казань взял. Астрахань взял. Ревель взял. Трон — не взял! — с усмешкой пробормотал я. — Не повезло Бориске с царствованием…
Снова взмахнув рукой, я превратил Борискино воинство в набор деревянных игрушек, чем, по сути, они и являлись.
— Собери, долбанный Урфин Джус! — приказал я Бориске, словно нашкодившиму ребёнку.
Как только игрушки уменьшились, я увидел спешащую к Бориске Агнию.
— Ты что удумал, паршивец! Ты почему нас не дождался? — причитала она.
Но, видимо, осознав, что в часовне стоит тишина и её хорошо слышно, она запнулась и повернулась ко мне.
И вдруг поклонилась:
— Ваше императорское величество! Простите моего сына за несдержанность!
Я оглянулся — где тут император. Глянул на правителя — он дышал уже немного легче, наверное, я всё же успел и вовремя отключил пульсацию, демон будет жить.
Но кланялась Агния точно не ему.
— Курлык, — весело курлыкнул Моня, явно потешаясь надо мной.
И только тогда до меня дошло: я сижу на троне! На троне, твою мать!
Я погладил монстрёныша, соображая, как же так? Неужели Аргх всё-таки правитель? Выходит, он говорил правду?
«Ваше величество! Для меня большая честь!» — демон внутри меня замер в почтении.
Вот уж чего не ожидал от Аргха, так этого. Я уже привык к его раздражению и постоянному ворчанию, а тут — ваше величество…
— Охренеть! — прошептал я. — Как так получилось? Во мне же нет королевской крови? Я ж обычный майор российской армии! А тело у меня обычного пацана, сына старейшины, возглавляющего оборону стены. Почему?..
— Курлык! — объяснил мне Моня.
Но я из его объяснения ничего не понял. Решил, что система настройки сбилась. В результате меня считают императором.
И так как в мои планы не входит царствование, я сразу же уступлю трон тому, кто заслуживает.
А пока нужно было разобраться со своими соратниками, что за херню они мне тут устроили?
К Агнии уже спешили Соня с Радомирой.
Чуть погодя из-за колонн появилась Уулын Цэцэг. Она сразу же бросилась в мою сторону с криком:
— Отец!
Я сначала опешил — какой я ей нахрен отец? Но потом до меня дошло, что она имеет ввиду демона правителя.
Глянул на него и увидел, что он уже не такой фиолетовый, как несколько минут назад. Вот и хорошо. Незачем пугать демоницу.
Она подбежала к пелене и остановилась, сжав руки на груди и с мольбой глядя на меня.
— Можешь подойти к отцу, — разрешил я. — Он жив.
Уулын Цэцэг неловко поклонилась и бросилась к демону
