Задачу перед нами поставили простую, но идиотскую: разделиться на две части, незаметно подобраться к палаточному лагерю, оцепить его и дожидаться милиционеров для составления протоколов о хулиганстве.
Первый отряд с парой сержантов должен был пройти через кукурузное поле, второй — продраться сквозь заросли защитки. Старшие сотрудники правопорядка прибудут в последний момент на милицейских машинах по проселочной дороге. Нескольких младших сержантов отрядили вместе со спасателями на берег: перекрыть отходы по воде, так сказать.
Я едва сдерживался, чтобы с юмором не комментировать прозвучавшие распоряжения. Одно слово — цирк уехал, клоуны остались. И еще большой вопрос: кто из нас клоуны — мы или нудисты.
Захват велено было начинать после звукового сигнала с воды. Честно говоря, что за сигнал и кто его подаст, я так и не понял. Когда же услышал, едва смог устоять на ногах от смеха. Но сначала мы подобрались к палаточному лагерю. Жизнь нудистов изнутри, так сказать, я видел впервые. И очень удивился. Обычный автокемпинг, только народ сплошь раздетый.
Между палаток сновали обнаженные люди, готовили еду, играли в шахматы, лежали в гамаках, читали книги, сидели в пляжных креслах. Детей вроде не было. Так что растление малолетних или что-нибудь в этом роде нудистам предъявить не удастся. Как по мне, так и хорошо. Зачем портить людям отдых, я по-прежнему не понимал. Стоят в стороне, никому не мешают, от посторонних глаз отгородились натянутыми со стороны поселка парусиновыми пологами.
По команде одного из сержантов, назначенного старшим в нашей команде, мы затаились в кукурузе и замерли в ожидании трех зеленых свистков. В смысле, звукового сигнала.
И сигнал незамедлительно раздался со стороны моря. Сначала я услышал характерный звук мотора. «Казанка» ровно шла вдоль берега. Вот мотолодка сбросила скорость, видимо, собираются пристать. Спустя несколько минут шум стих. Значит, подняли мотор, подошли совсем близко к пляжу.
И тут началось. Громкоговоритель выплюнул строгие слова приказа: «Граждане нудисты! Приказываем немедленно одеться! Вы находитесь в Советском Союзе! Граждане нудисты! Вы нарушаете общественный порядок! Граждане нудисты! Соблюдайте порядок! Советские пляжи для нормальных советских людей! Немедленно оденьтесь!»
Я не выдержал и заржал в голос.
Глава 24
Сержант на меня шикнул и ткнул в бок, но было поздно! Ближайший к нам нудист, загоравший в костюме Адама, выронил книгу, которую читал в кресле, выскочил из кресла и, прикрывая ладошками причинной место, сверкая голой пятой точкой, молча помчался в палатку.
С моря продолжали звучать приказы и угрозы с катера. Юные и не очень натуралисты принялись оглядываться в поисках шутника. Первым заметили молчаливого беглеца и принялись шутливо интересоваться, не пчела ли его укусила за причинной место. Голопопый спринтер махнул рукой в сторону моря и нырнул в палатку.
Компания проводила его взглядом, кто-то уточнил, все ли у него в порядке. Один из натуралистов подошел к краю обрыва, желая понять, что такого страшного или странного увидел на море беглецу. И обнаружил катер с громкоговорителями в погонах на борту.
— Одевайтесь! Милиция! — заорал самый любопытный и первым метнулся в свою палатку.
На поляне начался хаос. Наш сержант тоскливо вздохнул и скомандовал на выход. Мы нехотя поднялись, обнаруживая свое присутствие, и вывалились из кустов.
Ну, как вывалились. Попытались. В наших кубанских лесополосах растет в основном акация. Пока мы сидели в засаде, колючие ветки благополучно взяли нас в плен. В детстве мне всегда казалось: акация — непросто дерево, а настоящий живой монстр. По какой широкой кривой её не обходи, как минимум на одну колючку или ветку непременно напорешься.
Вот и сейчас мы пытались выбраться из зарослей, матерясь негромко, но зло и на грани приличия. Вроде и кусты выбрали не колючие, но когда пришло время действовать, акация взяла нас в плен. Приходилось отдирать ткань от веток, чтобы не порвать майки-рубашки и не поцарапаться.
Особенно досталось сержанту. Зацепило его хорошо. В спину впилась всеми своими колючими щупальцами неизвестно откуда взявшаяся ветка. Могу поклясться, когда мы устраивались в кустах, сержантский тыл был чист, никаких деревьев не наблюдалось.
Наконец, мы освободились и вывалились на поляну. К этому моменту какая-то часть нудистов успела нацепить купальники. Некоторые мужчины суетливо метались в плавках, надетых наизнанку. Другая часть Адамов прыгала на одной ноге, пытаясь попасть второй ногой в трусы.
Женщины постарше причитали в палатках, перерывая весь гардероб. Во всяком случае, так казалось на первый взгляд: натуралистки исчезали в темных недрах и пропадали, скрытые пологом. Наверняка, самые опытные, не раз и не два пережившие милицейскую облаву. Время от времени кто-нибудь из них очень громко и внятно объяснял в никуда, что думает о милиции, её манерах и милиционерах, участвующих в этом идиотизме и безобразии.
Самые молоденькие девчонки то ли от растерянности, то ли специально, рванули в нашу сторону. Подозреваю, все-таки у них имелся план. Я предусмотрительно держался чуть в стороне, ближе к обрыву, наблюдая за всей этой катавасией, и контролируя процесс. Мало ли, кто-то с перепуга рванет, не разбирая дороги, и шандарахнется с обрыва. А обрывы у нас крутые и высокие. С такого чертыхнешься и все, белые тапочки гарантированы.
Парни, увидев толпу голых девиц, несущихся на них с криками, с грудями наголо и… гхм… развевая косами, так сказать, опешили и попятились обратно в кусты. Куда делись все шуточки-прибауточки, которыми молодые, озорные и многоопытные обменивались в автобусе?
Перед разъяренной или испуганной насмерть женщиной никакая стена не устоит. Что уж говорить про молоденьких пацанов. Было у меня подозрение, некоторые из нашей команды голую женщину вообще впервые видели. Сержант так уж точно.
Он растерянно топтался на краю поляны, краснел, бледнел, сжимал побелевшими пальцами несчастный свисток и дрожащими губами, закатывая глаза в небо, чтобы не видеть бегущую прямо на него обнаженную натуру, пытался командовать: «Всем оставаться на местах! Это милиция! Граждане нудисты! Не сметь одеваться! То есть, немедленно одеться! Приготовиться к личному досмотру!»
Парнишка окончательно смешался, растерялся и запутался. В последний момент, когда, казалось, голая толпа сметет молоденького милиционера в кусты, сержант сообразил, наконец, сунуть свисток в рот и засвистеть.
Я не удержался и гаркнул: «Полундра! Свистать всех наверх! Работает… милиция!» Я так вошел в раж от нелепости ситуации, что едва не ляпнул про ОМОН. Вот было бы весело объяснять потом, каким странным словом я обозвал родную советскую милицию.
В любом хаосе обязательно найдется человек, который все и всегда фиксирует и запоминает. Не факт, что из него впоследствии получится хороший свидетель происшествия, но то, что не нужно (косяк там какой-то или ошибку), он обязательно вспомнит и заострит на этом внимание.
В мое время таких людей достаточно просто вычислить, они всегда и всё снимают на телефон. И неважно, что в этот момент теряются драгоценные минуты. Минуты, когда шанс вовремя позвать на помощь спасателей еще огромен, а вероятность самому помочь человеку, попавшему в беду, велик. Для таких «операторов» главное потом гордо заявить: «Я — очевидец!» Дать интервью телевизионщикам, выложить пост в соцсетях… Нелюди… Не понимаю…
Сержант свистел и свистел. Девчонки, не ожидавшие от молоденького милиционера такой подставы, завизжали и растеряли весь свой боевой пыл, заметались по поляне в поисках прикрытия. Парни от залихватского свиста тоже пришли в себя и, вытянувшись в цепочку, двинули вперед, раскинув руки. Какой-то идиот, (почему-то я сразу подумал на Игорька), глумливо выкрикнул: «Цы-ы-ыпа-а-а, цыпа, цыпа!»
«Ой, ду-ра-а-ак!» — мелькнула у меня мысль, и я стратегически отступил под прикрытие большого куста алычи, чтобы не попасть под раздачу. Тут же напоролся на колючки, дернулся назад, споткнулся и рухнул на спину. Приземляясь на что-то мягкое, успел подумать: «Лучше быть порванным деревом, чем оскорбленной голой женщиной».
