чтобы не видеть этого позора. Праздные зеваки, которых в парке было великое множество, столпились вокруг нас и наслаждались зрелищем. Ранир в своем платке был как яркая звезда на тусклом небосклоне унылых будней неискушенной публики, и люди просто пожирали его глазами. Кто-то уже начал выкрикивать подбадривания в его адрес, чтобы он не посрамил честь простых граждан и не позволил злодеям запятнать безупречную репутацию его невинной сестры.
Лакей смекнул, что лучше уступить, чем связываться с психом, и быстро проговорил:
– Ладно. Заходите вместе. Но если возникнут проблемы с комиссией, разбираться будете самостоятельно.
– Не извольте волноваться, – беззаботно взмахнул рукой Ранир, посылая публике воздушный поцелуй, который был встречен возгласом ликования от победы этого народного героя над дворцовыми бюрократами. – Все сделаем в лучшем виде.
Лакей только тягостно вздохнул и впустил нас внутрь.
Глава 20
Лакей вел нас по просторному проходу к лестнице на второй этаж. Ранир молча обнимал меня за плечи и изображал из себя заботливого старшего брата, который стоит недвижимым монументом на страже нравственного облика своей сестры.
– В тебе, оказывается, талант комика пропадает, – язвительно заметила, борясь с непреодолимым желанием скинуть его руку с себя и врезать ему по физиономии за эту выходку. – Чарли Чаплин отдыхает.
– Ты опять говоришь о том, что мне неизвестно, – шепнул мужчина, не обращая внимания на мой праведный гнев и бордовую от возмущения физиономию. – Роль оскорбленного достоинства как раз для тебя. Не выходи из этого образа, и успех нам обеспечен.
– Напомни мне, – никак не могла справиться с раздиравшим меня раздражением, – чтобы я больше никогда не соглашалась на подобные авантюры в твоей компании. Иначе я рискую прикончить тебя собственными руками в порыве необузданного обожания твоих многосторонних талантов, мой одаренный сверх всякой меры старший брат.
– Ты такая очаровательная, когда злишься, – как ни в чем не бывало заявил этот паяц. – Просто зацеловал бы на месте, если бы тут не было такой толпы народа.
Мы поднялись на второй этаж и оказались в огромном холле, до отказа забитом музыкантами и исполнителями самых разных направлений. Нас тут же все стали ревностно оглядывать, взвешивая в уме, насколько мы можем быть талантливее, чем они сами.
Лакей, ни на кого не глядя, довел нас до самых дверей, из-за которых раздавались душераздирающие рулады какого-то певца, и попросил подождать.
Ненавидящие взгляды окружающих буквально прожигали нас насквозь, но Ранир встал так, чтобы загородить меня от толпы, и я смогла слегка перевести дух и настроиться на выступление, которое нам сейчас предстояло.
– Проходите, – позвал нас лакей, когда воцарилась благословенная тишина. – Вас ждут.
– Но позвольте! – вознегодовал какой-то молодой человек, добавляя визгливых ноток в свое возмущение. – Сейчас моя очередь!
– Обождите, – отрезал лакей, и мы вошли в просторный зал.
Напротив двери высокие окна впускали в помещение яркий солнечный свет, возле них стоял длинный стол, за которым сидели члены комиссии, серьезные мужчины в строгих костюмах. В центре зала был установлен стол со всевозможными инструментами, как мне хорошо знакомыми, так и диковинными, каких на Земле и не встретишь. Возле стола красовался изысканный клавесин, так я окрестила про себя клавишный инструмент, который, вполне возможно, здесь именовался иначе.
– Господа, – обратился лакей к уважаемым лордам, – это она.
– Добрый день, – обратился ко мне седовласый, но отнюдь не старый мужчина. – Представьтесь, будьте любезны. И расскажите немного о себе, о том, где учились игре на флейте и что хотели бы исполнить.
Я готова была к выступлению, но никак не могла предположить, что меня будут расспрашивать на такие темы. Почувствовала, что сейчас позорно развернусь и выбегу из комнаты. Но Ранир сжал мою ладошку в своей руке и шепнул еле слышно:
– Училась у маэстро Фосси в Ральде, двадцати одного года от роду, родители умерли, ты на попечении старшего брата до своего замужества, исполнять будем дуэт флейта и клавесин. Играй что угодно, я присоединюсь.
Ухватилась за малейшую возможность хоть что-то сообщить комиссии и повторила слово в слово все перечисленные факты.
– У маэстро Фосси? – изумился мужчина из комиссии. – Удивительно! Он же лучший из лучших! Мы с удовольствием послушаем то, что вы для нас подготовили.
Дрожащими руками собрала на столе с инструментами флейту и уже хотела развернуться лицом к мужчинам, как услышала шепот Рана:
– Никакой магии. Что хочешь делай, но дар не проявляй. Иначе нас тут же в Халим отправят вместо дворца.
Едва уловимо кивнула и вышла на середину зала. Ранир сел за клавесин и стал ждать начала моего выступления.
Это был не первый и, надеюсь, не последний мой конкурс, который мне нужно было выиграть. Раньше каждую свою победу посвящала умершим родителям, в душе убеждая себя, что они где-то радуются моим успехам так же как я сама, а может, и больше. Но теперь родители мои, как выяснилось, живы, и эта победа будет посвящена Владу. Пусть у него все получится! А я помогу ему так, как умею.
Глубокий вдох, и звуки понеслись ввысь. Легкость, радость, веселье, счастье. Вот что была призвана подарить слушателям эта мелодия. И тут же клавесин подхватил ее и соединился с флейтой в единое целое, чтобы вместе подарить людям эту пленительную музыку. Я играла и чувствовала, что внутри меня бурлит магия. Но мне нельзя было отпускать на волю мою дорогую родную сверкающую ленту. Было ужасно страшно, что не смогу ее удержать, магия прорвется наружу и нас схватят охотники. Но Ранир так уверенно играл рядом со мной, что это поддерживало и помогало мне справиться с ревущим внутренним потоком энергии.
Мелодия подошла к концу. Отзвучали последние аккорды, и зал наполнился звенящей тишиной.
– Браво! – зааплодировал седовласый мужчина. – Я не сомневался, что ученица маэстро Фосси нас не разочарует. Вы, безусловно, приняты на все время проведения торжества на службу во дворец в качестве музыканта. О подробностях своей службы узнаете у маэстро Трави уже на месте. Сейчас вам предоставляется время до вечера, чтобы собрать необходимые вам вещи и прибыть во дворец для временного проживания. Вы свободны.
– Благодарю за оказанную честь, – поспешила выяснить важную деталь, пока нас не вытолкали отсюда. – А что насчет моего брата? Я никак не смогу без него поселиться во
