— Да ладно?
— Ага, представляешь? Они еще, оказывается, по нашенски понимают, да и речь их через раз понять можно.
— А ты откуда знаешь?
— Так я же их и охранял — редкостные уроды. Все грозились, как их соплеменники вернутся и положат всех наших. И даже когда командир приказал их заколоть, они… Ик! Даже не моргнули, когда мы насадили их на свои мечи.
— А зачем тогда живьем брали?
— Вроде хотели на каменоломню отправить, не помню уже… Да и в голове что-то мутит…
— Выпей, лучше станет. Слушай, я слышал, что Гильдия Воинов объявила о награде, если кто-то сможет победить её нынешнего главу используя Силу, это правда?
— А то, — он опрокинул в себя все оставшееся в кружке питье, — одни говорят, что так он ищет новые таланты, другие же… Ик! Что тешит твое самолюбие. Ну а я считаю… Ик! Что он просто… зажрался… — после этих слов говоривший рухнул на стол, уйдя в небытие от количества выпитого спиртного.
Его собеседник встал с места, и подошел к нему.
— Эй, Нифор.
— …стань… — было ему тихое бормотание, — …ай… оспать…
— Ладно, спи боец. — он похлопал его по плечу и спокойным шагом покинул таверну.
Выйдя на улицу, и побродив по ней немного, человек забрел в темный переулок между зданиями и достал из-за пазухи небольшой кожаный кошель.
— Как ты там говорил — по следам никого не выследишь и даже не поймешь, что вор сидит перед тобой? Абсолютно верно сказано…
* * *
С начала Битвы Сильнейших прошел уже десяток дней ожесточенных боев, в которых иногда даже не было победителей, так как участники убивали друг друга в пылу сражения. Впрочем, для самого ритуала это было не фатально, ведь победители нужны были лишь в последнем, решающем этапе Битвы Сильнейших, где определиться сильнейшее племя на своих землях. В самом конце же, когда бои окончатся, духи победивших племен возьмут себе жизненную силу всех умерших, а также часть сил духов поверженных племен, обретя тем самым новые силы.
И вот сейчас Ар’Рург, Вождь племени Темной Ночи и, по совместительству, сильнейший его воин, стоял на краю ритуальной ямы, пока шаман наносил на его тело замысловатые рисунки какой-то черной смесью. Он обдумывал недавно закончившийся бой сильнейших Воинов племен Белого Клыка и Гибкой Травы, где, не без проблем, победил первый. Это были настоящие монстры, которым он бы точно проиграл, если бы пришлось сражаться насмерть, однако его последним противником оказался, Ир’Тум, Воин из Большого Облака, чье племя также было уничтожено бледнокожими.
Ар’Рург посмотрел на противоположный край ритуальной ямы и встретился с ним взглядом. Они оба хоть и не обладали выдающимися техниками, как воины из Белого Клыка и Гибкой Травы, не были сильны как воины с восточных племен, и не коверкали свои тела как племя Железного Зуба, однако они были полны решимости отомстить за свои племена, за счет чего и побеждали во всех прошлых битвах своих соперников с западной части степей.
И вот теперь им предстояло сразиться насмерть. И ни один из них не собирался жалеть своего противника, и знал, что тот не станет жалеть уже его. Это было бы проявлением неуважения к их главной цели — мести бледнокожим.
— Без победы не возвращайся. — услышал он слова Ар’Нурака, шамана своего племени.
Ар’Рург, лишь усмехнулся этому наставлению. Конечно без победы он не вернется, ведь если проиграет — вернутся не сможет. Впрочем, размышлять об сейчас смысла уже не было, ведь оба противника уже были готовы к бою, а рисунок на их телах был завершен.
Он сделал перешагнул желоб на краю ямы и спрыгнул вниз. Тоже самое сделал и Ир’Тум. Оба медленно шли к центру ямы, где на каменном пьедестале стояла металлическая чаша и лежал нож с кривым лезвием. По мере приближения Ар’Рург снова бросил взгляд на оружие своего противника — большой двуручный молот из металла, довольно неприятное оружие. Сам он предпочитал копье и полагался на скорость и точность ударов, блокируя атаки прошлых своих противников или уворачиваясь от них, в этот же раз ему придется лишь уворачиваться, что в разы усложнит бой.
Подойдя к пьедесталу, каждый из них сделал небольшой разрез на ладони, а затем капнул несколько крови в чашу, которая была уже на половину полной после всех прошедших боев. Кровь, при этом, была все еще свежей, словно бы только что выпущенной. Как только капля его крови упала в чашу, все вокруг начал окутывать красный туман, поднимающийся до самого верха ямы, а глаза идолов, что все еще стояли на ее краю, обуял красный свет.
Ар’Рург видел это уже не впервые, однако снова испытал трепет от витающей в воздухе силы. При этом, наблюдая за битвами других, он не видел ничего подобного, лишь принимая участие в ритуале, во время своих боев, он наблюдал подобное и был уверен, что с остальными твориться то же самое. Он перевел взгляд на Ир’Тума, отметив, что на этот раз ярко-красное свечение рисунков на теле стало гораздо сильнее, чем в прошлых сражениях.
Он отошел в сторону от пьедестала, готовясь напасть в любой момент. Однако его соперник просто шел в его сторону, держа двуручный молот одной левой рукой, опустив массивную верхнюю часть почти до земли. Не наблюдай Ар’Рург прошлые его поединки, решил бы напасть сейчас, однако он уже видел, чем это закончилось у его предшественника, поэтому, держа копье наготове, он начал смещаться влево, рассчитывая на то, что с той стороны ему будет удобней атаковать.
Расстояние между ними стремительно сокращалось, и вот, когда они сблизились на расстояние удара, а напряжение в воздухе между ними достигло максимума, Ир’Тум атаковал первым.
Размашистый удар справа заставил Ар’Рурга отпрыгнуть назад, а затем сделать рывок к противнику, рассчитывая ударить пока противник открыт. Однако тот на лету схватил молот второй рукой, и снова ударил.
От мгновенной смерти Ар’Рурга отделяло лишь половина ладони, когда он вновь прыгнул в сторону.
«Это было опасно. В следующий раз может не повезти.» — такие мысли были у него в голове. Однако, в то же время, он был рад сойтись в бою со столь опасным противником.
Ухмыльнувшись, Ар’Рург побежал прямо на Ир’Тума. Он понял, что его атаки хоть и быстры, но все же недостаточно, чтобы их нельзя было предугадать, а быстро изменить траекторию столь массивного оружия не получиться.
Раз за разом атакуя своего противника и уворачиваясь от ответных ударов, он ждал пока тот откроется для его удара. И он дождался. После очередного размашистого удара он оказался с незащищенного бока, чем и воспользовался, ударив копьем.
Он вложил в этот удар всю свою Силу, увеличив силу и скорость, и он… промахнулся?
Ар’Рург увидел красный росчерк справа, но успел лишь подставить древко копья под удар массивного молота. Дерево, пусть и укрепленное Силой, не выдержало такого надругательства и треснуло на пополам, однако задачу свою выполнило — защитило своего владельца от смертельного удара.
Его с силой откинуло в сторону и впечатало к каменную стену, вышибая воздух из легких. Сплюнув кровь, Ар’Рург поднялся на ноги, держа в руках обломки копья. Противник обыграл его, не показывая всех своих сил, и специально открылся, провоцируя его на атаку. Ну что ж, он даст Ир’Туму славный бой, показав ему всю кипящую в себе ярость, что предназначена бледнокожим, и плевать, умрет он сегодня или нет.
Лицо Ар’Рурга перекосила предвкушающая улыбка, обнажившая поломанный клык, и арену пронзил яростный крик, давая всем понять, что настоящий бой только начинается…
… Вечером того же дня, спустя некоторое время после окончания последнего поединка, вокруг пьедестала собрались победители Битвы сильнейших.
Ир’Тум убрал руку от лица, на котором красовался свежий шрам через бровь и щеку — последний удар его противника, который сильно повредил ему глаз. Лишь стараниями шаманов удалось его спасти и немного ускорить заживление раны. Однако, даже несмотря на возможную потерю глаза, он не испытывал зла на Ар’Рурга. Он показал ему свою решимость, сражаясь до самого конца, невзирая на многочисленные переломы и раздавленную одним из последних ударов ногу. Ир’Тум испытывал к нему неподдельное уважение и пообещал себе, что передаст всю ярость Ар’Рурга бледнокожим, когда настанет время…
