кровоподтеком… Что-то порвало ему ухо и кажется, он сломал себе палец на руке.
Мьер больше не разговаривал, лишь молча принял помощь и с большим трудом передвигал ногами.
- Дварл… Почему… Алексей…
- Я не знаю… Дварл совсем близко, нам нужно уходить!
- Что это… что это… бах…
- Это выстрелы…
Пулеметная очередь и звук упавших гильз. Громкие приказы, четкие команды.
Военные шли на дракона, часть прикрывала гражданских и выводила их из зоны битвы. Стрельба не прекращалась ни на секунду, но была бесполезна.
Толстая кожа дварла не поддавалась пуле.
- ДА СДОХНИ УЖЕ! – слышалось со стороны.
С десяток солдат обстреливали дракона, но тот этого не замечал, потому что…
Закрыл глаза…
Я больше не видела странного сияния вокруг глаз, а вот веки… Дварл шел вслепую, размахивал острым мощным хвостом и продолжал все разрушать.
- Закрыл глаза, - обреченно шепнула я, позволяя Мьеру сесть на землю. Эльф тянулся к мальчику, но я видела, что Леон жив, дышит. Просто потерял сознание.
- Надо открыть… Глаза открыть… Скоро придет… Еще…
Указав в сторону бури, эльф, как и Леон, потерял сознание.
Матерь божья… Что же мне делать?
В этот самый момент небо содрогнулось. Вдалеке огромный участок пространства наполнился еще одной черной густой массой. Формируя тучи, в небе возникали вспышки, образуя еще один разлом между миров.
Скоро начнется.
- ЭЙ! – со стороны моста бежал Алексей. В руках он сжимал пистолет. – КАК ВЫ ВСЕ? Я все передал командиру, дварл глаза закрыл, а веки у него тоже пуленепробиваемые… Они нужны нам, без них никак…
Земля содрогнулась.
Поднялся сильный ветер…
- Кажется, кто-то еще идет, - нервно заметила я, ощущая дрожь земли. Я положила голову Мьера себе на колени и тихо обнимала его. - Смотри, дракон развернулся! Он опять сюда идет… Но почему?
- Неважно. Бежим! Вас надо вывести как можно скорее.
Я не могла тащить на себе никого. Сил не осталось. Не могла даже встать толком на ноги.
В этот самый момент вновь возникла вспышка света. Яркая, режущая глаза так сильно, что хотелось кричать, но сил совсем не осталось.
Алексей не обратил на это никакого внимания, продолжая дальше тянуть на себе Мьера. Он подозвал помощника – рация заработала как только барьер пал. Второй солдат нес ребенка и помогал мне переступать через развалины. Я не видела его лица – черная военная форма и защитный шлем не позволяли распознать даже то, мужчина это был или женщина.
Мы шли вперед как могли, а потом резко замерли.
Огромный камень рухнул прямо перед нами…
Дварл…
Дракон раздувал ноздри, принюхивался, водил из стороны в сторону хвостом и на этот раз явно наметил себе цель.
Он раскрыл свою пасть и со всей силы зарычал, заставив подпрыгнуть на месте.
Мы видели, как в глубине горла формируется огненная вспышка, и понимали, что никуда мы сбежать не успеем – все происходило невероятно быстро.
Жар пламени ощущался кожей, чувство пустоты привело к тому, что в сердце не возникло никакого отклика – ноль эмоций, просто наблюдение.
Искра стала вспышкой, а вспышка пламенем.
Дварл приоткрыл глаза лишь на мгновение, я видела, как его передние лапы напряглись, как вытянулся хвост струной, как огонь начал высвобождаться, а затем…
Льдинке, видимо, стало скучно. Выбежав прямо перед дварлом, разъяренный ледяной дракон выпустил тонкую полупрозрачную морозную струю, попал существу прямо в глотку, заставив дварла закрыть от удивления пасть и…
Получить пулю в глаз.
В этот момент мир дрогнул, пошел рябью, и я упала, теряя сознание, ощущая, как земля уходит из-под ног.
- Ненавижу вас всех! – Маша делала свою работу прекрасно, ставила капельницы уже с закрытыми глазами, от всей души колола лекарство и меняла повязки с особым рвением. После долгого допроса именно ее приставили к нам в качестве лечащего врача. Она металась от одного пациента к другому, закидывала Льдинку пельменями и молила всех известных ей богов, что бы это чудо природы не схомячило ее с потрохами. В принципе, они вроде как смогли найти общий язык – стоило дракону высунуть морду из морозилки, как в него тут же летело что-то твердое, обледенелое и мясистое.
- Ты нас любишь, - шептала я, сидя в комнате в кресле, завернутая в плед, - спасибо…
Маша тяжело выдохнула, затем смахнула слезы и обреченно села на пол:
- Ты… как ты… Ну вот как… КАК? Почему именно ТЫ? Ты хоть понимаешь, что там камня на камне не осталось? Это просто чудо, что ты выжила!
- Они спасли нас, - все еще с трудом шептала я, не в силах раскрыть глаза. Было больно смотреть. Любая вспышка света вызывала приступ тошноты, поэтому меня оставили в покое в комнате, занавесили все окна и не лезли в душу. – Если бы не Мьер с Леоном, погибли бы все, кто оказался заперт.
Я очнулась в больничной палате. Огромный зал с ярким освещением стал пыточной для меня – я кричала от боли так, будто кто-то выкалупывал глаза чайной ложечкой. Медсестра испугалась так сильно, что чуть сама сознание не потеряла.
Мьер и Леон были рядом, за ширмами. За дверьми дежурила охрана – военные были в такой же форме, как и Алексей при первой встрече.
Меня ни о чем не расспрашивали, не лезли, выключили свет в палате и пытались понять, что со мной происходит.
Я и сама не знала.
Было больно смотреть, руки дрожали и ног я почти не чувствовала.
Оксана выжила. Даже не так – она не попала под купол. Подругу пустили в палату, я чувствовала ее холодное прикосновение и тихо слушала дрожащий от волнения голос:
- Этот барьер… Я бежала, как могла, неслась со всех ног, перебегала дорогу, а потом прямо у меня перед носом! Ты понимаешь? Я не утрирую! Перед носом буквально! Возник тот барьер, и я уже не могла пройти внутрь. Единственное, что оставалось – смотреть… Я звала тебя… Но это все бесполезно… Господи, ты не представляешь, что там… что мы все…
Представляю. Прекрасно представляю.
Оксана плакала вместе с Машей, затем обе брали себя в руки и тихо слушали мой рассказ, изредка задавая уточняющие вопросы.
Я знала, что нас слушают. Военные этого и не скрывали.
