долине. Надолго ли это?
Совсем ненадолго, вспомнил он прошлую ночь. С закатом, ещё до темноты, потечёт холодный ветер с плоскогорья. Вот ещё почему Маглор спешит. Видно, и его умения ограничены, и дымовое прикрытие все же нужно обоим.
Это не слишком большая долина, и пересечь ее даже ползком было бы не слишком долго. Даже если в пути представляется, что прошло много времени, и дым вокруг колышется не одну стражу. Зримый мир сузился до пути от укрытия к укрытию, перебежек между камнями. А звуки рисовали совсем иную картину за пределами маленького мира, ставили опоры в нем.
И поначалу, услышав это, Маэдрос не захотел верить ушам. Силой заставил себя поверить. Далёкий топот копыт пришел сквозь туман справа, со стороны высокого берега. Он все нарастал, и сбивал все попытки на слух посчитать скачущих лошадей — а значит, их точно больше десятка.
— Подмога, значит, — оскалился рядом Маглор, положив ладонь на рукоять меча. — Пусть приходят!
— Успеем, — улыбнулся Маэдрос ему в ответ.
Они и прежде справлялись вдвоем. Их не убили орки и предатели-люди посреди тысяч врагов. Их не убили свои сородичи в двух развязанных ими же междоусобицах народа эльфов.
...Не убьют так просто и эти люди.
Каждый, кого он прикончит, больше не выстрелит в его братьев. Они останутся здесь — и может быть, найдут ответ, зачем. А он, кажется, уже нашел свой.
Они бросились вперёд, не сговариваясь, и пробежали шагов двадцать. Потом справа грянули выстрелы. Маэдрос ждал их. Но вот чего он вовсе не ждал — что пули с той стороны засвистят прямо над ним и вокруг него. Что-то на бегу ухватило его за сапог, и он бросился на землю, силясь освободиться.
...Это снова был Маглор, он держал его мертвой хваткой.
"Лежи, не дергайся. А то будет очень обидно".
Впереди и слева раздались тревожные выкрики, уже недалеко. Привычно захлопали оттуда ружейные выстрелы, только пули свистели теперь иначе. И снова все над их головами.
Да, согласился Маэдрос, теперь может быть очень, очень обидно.
Невнятный скрежет он уловил впереди и слева. Два голоса донеслись, только искаженно, слов не разобрать — приказы не то ругань. Он приподнялся было бежать дальше, но Маглор его так и не выпустил, пришлось лечь обратно в пыль.
Грохот близкого пушечного выстрела ударил по ушам. Картечь с визгом пронеслась почти над ними — в сторону высокого берега. И ее свист смешался с испуганными выкриками и бранью, а выстрелы справа сделались рассеянными и редкими.
Здешние очень боялись пушки. И теперь встретились с ней — с разбега.
А они сидели в пыли друг напротив друга.
«Остановись. Прошу!»
«Он — мой. Остальные — твои».
«Ты обещал идти за мной!»
«И мы пришли. Идём же».
«Ненавижу».
«Я тоже люблю тебя», — отозвался Маэдрос и поднялся.
Маглор вскочил, посмотрел на него в бессильной ярости — и, согнувшись, бросился налево, навстречу пальбе, ругательствам и свежим клубам дыма. А Маэдрос быстрым шагом двинулся вперёд и привычно выхватил меч. Мелькнуло чувство, что он забыл о чем-то важном, но он не стал на него отвлекаться.
Земля под ногами пошла вверх, затем дым превратился в рваные клочья, расступился, и он увидел ее — нелепую ржавую трубу на больших колесах, и двоих людей рядом.
Рослый широкий мужчина в светлой шляпе застыл, сжимая кулаки, а другой, поменьше, раскидал руки по земле, привалившись к колесу, и был ясно и несомненно мертв.
Белая шляпа вскинул голову — и резко выхватил револьвер.
*
Мысли понеслись в голове вихрем, но Билл привычно их отогнал.
— Давай!
Они налегли на колеса оба, каждый на свое, и пушка повернулась со скрипом. Драгоценное наведение на проклятый форт пропало, зато здесь все было хорошо понятно. Он налег на пушку и приподнял ее дуло, чтобы поднялось над краем долины.
Ах вы, крысы городские.
Притащились.
Сговорились.
Ничего, на вас всех хватит!
Выхватил у Ника факел, приложил к запальному отверстию — и случилось именно то, что нужно, что должно было, что он планировал ещё вчера! Заряд картечи с визгом осыпал появившихся над берегом всадников, неплохо различимых над сплошной пеленой дыма. Те бросились врассыпную под визг испуганных лошадей, раздались крики, которые ласкали его уши.
Так и должно быть!
Так и будет.
— Стреляйте в них! — проорал Билл направо, туда, где сидели основные его силы. Часть своих людей он мог различить среди камней и колючек, другие тоже тонули в дыму. — Не бойтесь, это городские! Сейчас я их так приглажу картечью, побегут впереди своего вопля!
Парни, кажется, воодушевились: стрельба участилась, кто-то махнул ему рукой, мол, все в порядке. Поднялись новые клубы дыма, затянули склон — будь проклят этот штиль!
Ник суетился с зарядом, проталкивая тот поглубже, лицо его пошло темными пороховыми пятнами, совсем как в боях в Мексике. Шляпа свалилась за спину, лоб блестел от пота.
С того берега раздались новые выстрелы, но теперь они были разрозненные и даже жалкие, никакой слаженности. Кто-то не испугался и залёг, кто-то ускакал за перелом склона.
Повыше. Он ещё приподнимет ствол, и засыпет их картечью сверху! Два-три выстрела, и они побегут. Да и сколько там нашлось дураков? Десяток? Нет, всадников было больше — похоже, они рассыпались по склону раньше, чем он понял, сколько их…
Билл приник к пушке, поднимая дуло ещё немного. Мимо свистнула пуля, пройдя где-то левее.
Когда он разогнулся, Ник оседал на колесо, мотая головой и дёргая беспорядочно руками. На его лицо будто посадили и расплескали красную кляксу.
— Ник!
Он схватил его за грудки и потряс одновременно чуя, что делает хрень.
— Сволочь, ты куда! Вставай и дерись! Черти тебя забери, ублюдок, что же ты так не вовремя…
Ник тяжело оседал. Билл не мог его удержать и разжал руки. Привычно сунул руку в карман. Выругал себя за привычку, но уже нащупал свою счастливую монету…
Справа раздались испуганные вопли. Кто-то из его людей отчаянно вопил, стремительно удаляясь. Впереди, над высоким переломом склона, замелькали несколько шляп, и кто-то орал, размахивая руками, рассыпая эти шляпы вдоль края долины
