до нас донеслись звуки сражения и отчаянные крики. А еще, когда я падал, то почувствовал, что в кармане джинсов что-то твердое. Сунув руку в карман, я вытащил из него шприц и тот самый небольшой револьвер с одной единственной пулей, которые забрал из дома. Я совсем забыл про них, хотя и было странно, что туземцы не отобрали у меня эти вещи. Как-будто опасались притрагиваться к ним. Это, скорее всего, что-то значило, но разбираться не было времени. Протянув съежившейся Ольге револьвер, я коротко приказал.
— Оставайтесь здесь. При малейшей опасности — уходите. Соня, ты поняла меня? — кошка набычилась, но под моим твердым взглядом легла возле Назаровой, и положила голову на вытянутые лапы. — Умница, девочка. — Я кивнул, и бросился в ту сторону, откуда раздавались крики, костеря себя при этом на все лады, ведь, если разобраться, будь там те монстры, которых я увидел мельком, то чем я смогу помочь? Но шестое чувство, густо замешенное на ослином упрямстве, гнали меня вперед, заставив наплевать на собственную безопасность, словно там мне нужно было защитить нечто очень для меня важное, и я уже практически опоздал что-то предпринять.
Когда я подбежал к тому месту, откуда раздавались крики, то на мгновение подумал, что мы все-таки снова оказались на том проклятом берегу, потому что стоящий прямо передо мной дом был абсолютно точной копией того, откуда и началось наше с Назаровой путешествие к алтарю бога Солнца с двинутыми на культе жертвоприношения аборигенами.
Остановившись, я даже протер глаза, все же надеясь, что это разыгравшееся воображение надо мной такие финты проделывает, не оправившись от действия зелья, но вид дома, как и звуки битвы, никуда не делись, и я снова побежал, но теперь не прямо на пролом, а к дому, чтобы использовать его как хоть и плохонькую, но защиту.
В том месте, где он стоял, берег делал небольшой поворот, который и скрывал от меня основное действо. Несмотря на то, что вовсю светило солнце, здесь было все же гораздо прохладней, чем на Мадагаскаре, и мое практически обнаженное тело покрылось мурашками, а мышцы начали подрагивать от холода, что все же окончательно меня убедило в том, что мы переместились в другое место. Соня хоть и кошка, но снова вернуть нас в место начала наших злоключений, вряд ли могло прийти гениальной мыслью в ее кошачий мозг, тем более, если бы на Мадагаскаре было холодно и не было колбасы.
Спрятавшись в тени дома, я осторожно выглянул из-за него и тут же отпрянул, стараясь утихомирить пустившееся вскачь сердце.
На сравнительно небольшом пляже стояло с десяток точно таких же домов, как тот, за которым я прятался в настоящее время. Они стояли четко полукругом, образуя этакую песчаную площадь, на которой сейчас с десяток тех самых монстров, которых я увидел в междумирье, пытались уничтожить пару десяток людей. И им бы это удалось, тут у меня даже сомнений не возникло никаких, потому что только один из не самых крупных уродцев успешно теснил шестерых магов, которые еще и периодически в него стреляли и пытались достать холодным оружием.
Магия на тварей не действовала. Любое заклинание, которое пускали в их сторону люди, отскакивало от монстров, словно ударяясь о невидимую стену. Некоторые заклятья при встрече с телом тварей рассыпались многочисленными искрами, не доставляя тем самым им никаких неудобств. После очередной магической атаки, стоявшего ближе всех мага, тварь взревела, и сама то ли сделала молниеносный рывок в его сторону, то ли телепортировалось, но так или иначе оказалась перед молодым человеком в мгновение ока, хватая того и с легкостью поднимая над землей.
Что было дальше с молодым и нерасторопным парнем мне увидеть не удалось. Тварь окружило несколько магов, уже прекратив пытаться достать ту магией, и вступили с ней в прямую схватку, используя в основном холодное оружие.
Твари бы несомненно победили, если бы среди людей не было десятка неулыбчивых мужчин в черных куртках, один из которых присоединился к магам и буквально оттеснил их, оставаясь с тварью один на один. Как-то отстраненно я подумал, что одну такую же куртку сейчас наверняка какой-нибудь младший жрец таскает, потому что вблизи себя я ее не наблюдал, после того, как меня раздели. Даже в той тюрьме, где меня испытывали, я находился уже без нее.
Я впервые видел клириков в бою. И их мастерство завораживало. Настолько стремительные движения просто не могли совершаться обычными смертными людьми, даже магами. Как по мне, все их финты были за гранью восприятия.
— Романов, блокируйте! Уйдет, гад! — я вздрогнул и повернулся в ту сторону, откуда раздался крик.
Ничего толком не разглядев, сделал шаг в сторону, очутившись за пределами спасительной тени дома. Обращались точно не ко мне, потому что я даже представить не мог, что именно смогу противопоставить твари, хотя я все еще сжимал в руках кинжал, который так и не выпустил из рук. Это был кинжал клирика, а не обычная железка, которая, как я мог увидеть ранее, практически не причиняла вреда монстрам, входя в их плоть. Только еще больше злило их. И это в то время, когда удары, нанесенные клириком, даже простые касания к коже, причиняли действительно страшные ранения, буквально прожигая плоть, оставляя мерзкого вида глубокие язвы. Это тварей не убивало, но заметно убавляло их пыл.
Вот только почему-то встречаться лицом к лицу с тварями мне не слишком хотелось, я еще не достиг такой физической формы, чтобы суметь драться с подобными им наравне, если вообще когда-нибудь достигну.
Вот тут я сумел разглядеть среди магов Петра Алексеевича. Странно, что его внушительную фигуру я не заметил ранее, но тут, скорее всего, дело в том, что меня буквально заворожил бой клириков. Настолько заворожил, что я даже перестал обращать внимание на их соперников, а зря.
Я не могу сказать с полной уверенностью, но, по-моему, это был тот самый урод, с которым мы в гляделки играли на Сониной тропе. Хотя, может быть, я и ошибаюсь. Все-таки я не силен в распознавании морд этих страхолюдин. В любом случае, кем бы не был монстр, который совершенно неожиданно для меня оказался метрах в двадцати от того места, где я стоял, мне в схватке с ним ничего не светило. Кроме, разве что, быть быстро освежеванным и сожранным, может быть, даже без подлива.
Все-таки в монстрах есть что-то омерзительно притягательное. Что-то,
