1 июля румынские войска перешли границу Болгарии… И под Рущуком и Никополем огребли по полной программе. Костенька не зря реформы проводил. Болгарская армия была небольшой, но достаточно боеспособной, а мобилизацию болгары проводили более чем умело. Единственный успех был на самом западе, где румынская армия с тяжелыми боями продвинулась до Буйницы, где и встала, понеся значительные потери. Неожиданно для австрийцев, 5 июля мобилизацию объявила Сербия. А вот Россия мобилизацию не объявляла: как только я узнал про смерть Кароля I, в Бессарабия и под Одессу были переброшен почти полностью корпус нового строя, отличительной частью которого было использование для передвижения грузовиков на газолиновых двигателях. И их было много! Фактически, в его составе были две механизированные и одна кавалерийская бригады, что придавало ударному кулаку корпуса серьезную подвижность! На нашей стороне было и то, что мы успели построить в Бессарабии железные дороги. 4 августа в боевые действия вступила Россия. Без объявления мобилизации! Операцией командовал, конечно же, Белый генерал, Скобелев. Он сразу же понял идею блицкрига. И первая в мире моторизованная бригада форсированным броском захватила Фокшаны. После этого войну можно было считать сделанной! Место тут такое: горловина в горах, что-то вроде румынских Фермопил. Там можно задержать самую большую армию не слишком великими силами. Ну а после этого удара, да еще и со стороны России, где у Румынии находились только начавшие обучение полки резервистов, оказывать сопротивление было некому! Все боеспособные части румын безнадежно застряли на болгарской границе. Вторая механизированная бригада броском достигла… нет, не Бухареста, сдался мне тот Бухарест, а Плоешти! Остановилась русская армия только на подступах к Кронланду, на самой границе с Австро-Венгерской империей. А тут и сербская армия нанесла свой удар… Ну и австрияки перешли границу, нет-нет, они не собирались спасать союзника, они шли как шакалы и гиены — попировать на чужих костях. Падальщики пытались подобрать хоть какие-то куски от быстро распадающегося государства.
Почему эта долбанная двуединая монархия не вступила в войну с Россией? Кишка была у них слаба? Не совсем! Просто мы впервые в этих европейских разборках оказались не в одиночку против всей Европы. 15 июля Греция нанесла удар по Турции. Конечно, не слишком успешно, но Турция из будущего альянса на какое-то время выпала. Греки получили на орехи, но все-таки пару островов у османов отжали. К сожалению, ничего более существенного. Но самым главным оказался рык из Берлина. Молодой кайзер без всякой дипломатичности заявил, что если старый Франц-Иосиф втянется в войну противу Болгарии и России, то Пруссия разорвет союзный договор и ее войска войдут, наконец-то в Вену, а то после Садовой Бисмарк постеснялся Вену брать, но он уже в отставке, а я миндальничать не буду. Почему? А нефиг было Гогенцоллера убивать! И мы точно установили, что за этим делом стоит лейтенант австрийской разведки, уроженец Лемберга, Альфред Редль. Вот австрияки и сдулись…
Конференция в Бухаресте должна была подвести итоги этого не слишком затянувшегося конфликта. В принципе, все стало ясно еще осенью, когда войска окончательно закончили свое движение. Но очень много времени заняла подготовка к этому форуму. Уж очень хотели в этом деле поучаствовать Франция и Британия. Но тут Германия опять –таки заявила, что она в это дело не вмешивается и другим не позволит. В общем, племянник Вилли стал вести себя весьма активно, я бы сказал до неприличия активно. А чего ему стесняться-то? После его речи в рейхстаге, где он прямо заявил об имперских амбициях Германии и милитаризации страны. От его речей несло штыками и порохом. Но именно эта воинственность не дала локальному Балканскому конфликту перейти в европейский или мировой. Не готовые к войне лимонники и лягушатники на время притихли. А еще… в Японии начался второй этап революция Мэйдзи. Случившееся десять лет назад восстание самураев, и последовавшая за ней гражданская война притормозила реформы в Ниппон, но теперь все пошло в очень быстром темпе. И для России ничего хорошего в этом пока что не было! Но покамест мы собрались, чтобы решить проблему бывшей Румынии. Оставлять на карте это государство-недоразумение никто не собирался. Самый большой аппетит разгорелся у Австро-Венгрии. Да, не воевали, но мы тут самый большой бычок-производитель, нам телок, и побольше! Или всю Валахию, или всю Молдову, или все вместе, ну это я уже от себя добавил! Проблема России в том, что у нее были министры иностранных дел (канцлер если что), которые защищали британские интересы, французские интересы, австрийские интересы, даже вроде прусские интересы, но вот защищающих чисто российские — таких не было от слова совсем! Посему придется все снова брать всё в свои руки. Из-за того, что формат конференции станет наивысшим, подготовка и затянулась. Лев Павлович Урусов, бывший в то время послом в Румынии, отозванный в начале конфликта в Санкт-Петербург, был долгое время главой подготовительной делегации, но продвигаться дело стало только тогда, когда во главе ведомства стал славянофил и русский патриот действительный тайный советник Евгений Петрович Новиков. Именно его усилиями удалось сдвинуть дело с мертвой точки.
По итогам конференции, в которой приняли участие монархи Сербии, Болгарии, России и Австро-Венгрии, Румыния, как государство объединенных княжеств Валахии и Молдавии перестало существовать. Россия получила побережье Черного моря до Констанцы (включительно), южнее порта побережье досталось Болгарии. Район Плоешти, до линии Самара-Кронштадт, часть Молдовы — ниже линии Паланка-Бырлад. Сербия отхватила часть Валахии Северин-Крайова-Виддин. Территория Валахии ниже линии Крайова-Костешты (в том числе Букурешти) достались Болгарии. Остальной кусок Валахии сумела отстоять себе Австро-Венгрия. А вот с Молдовой у нее облом получился: княжество Молдавия мы сохранили, вот только править там стал сын первого господаря Румынии, изгнанного боярами после заговора и мятежа, Александр Александрович Иоан Куза. Он получил поддержку не только народа, помнившего доброго монарха, Александра I, но и мою, в том числе наших российских спецслужб. Действовал молодой правитель решительно, вырезав в ходе непродолжительного террора все самые влиятельные боярские роды Молдавского княжества. Чудом оставшиеся в живых присмирели. Народ смотрел на это с одобрением. Так что мы получили бедное аграрное государство с дружественной политикой в качестве прокладки между нами и враждебной Австро-Венгрией. А в том, что Константин сумеет и с полученной частью Валахии, где жило достаточно много этнических болгар, справиться — я не сомневался!
Глава двадцать шестая. Смольный машкерад
Часть семнадцатая
На взлете
Это не они взлетают, а я падаю.
(Франц Кафка)
Глава двадцать шестая
Смольный машкерад
Я уже люблю в вас вашу красоту, но я начинаю только любить в вас то, что вечно и всегда драгоценно, — ваше сердце, вашу душу. Красоту можно узнать и полюбить в час и разлюбить так же скоро, но душу надо узнать.
(Толстой Л. Н. — Арсеньевой В. В., 2 ноября 1856 г. Москва.)
В.кн. Александр Михайлович (Сандро)
Наконец — то, я дома и можно немного посидеть в одиночестве и обдумать одну, очень важную, мысль. Сняв на входе шинель и кинув её на протянутые руки лакея направился в свои апартаменты. Слава Богу, что мои лучшие друзья Крылов и Менделеев, после общего посещения Манежа и опустошения по несколько пачек патронов на каждого, взяли курс к своим симпатиям. Ибо сегодня, побыть в роли мишени пришлось и мне, грешному. Нет, никто и не думал стрелять в Великого Князя, но приятельские подколки сыпались на меня в темпе огня митральезы. Предупредив горничную о том, что подавать на стол можно будет через час, я, заперев дверь плюхнулся в кресло возле камина. Очень кстати оказалась под рукой гитара, и я принялся меланхолически перебирать её струны. Как вдруг непроизвольно, бессвязные аккорды сплелись в мелодию, а язык озвучил перифраз строчки известной в будущем песни: «Сандро наш кажется влюбился, шептались фрейлины в саду…». Что называется, ПРИЕХАЛИ, ваш покорный слуга втюрился, что называется по уши. И самое удивительное, что это чувство покорило одновременно и моё юное тело, и его старческую душу.
