Я вытащил нож из его раны и встретил другого, с рукой, обмотанной велосипедной цепью. Ну, тут все понятно. Противник просто хотел меня ударить, но я остановил его прямым пинком ноги в грудь и полоснул ножом по руке.
Он почувствовал боль, понял, что шутки кончились и отскочил к стене, придерживая раненую руку. Я ударил его в лицо кулаком и тоже уложил на пол.
Оставшиеся двое стояли передо мной, прикрываясь телами павших товарищей. Они смотрели на окровавленный нож в моей руке и не хотели повторить судьбу героя.
Наконец, один решился. Он тоже работал ножом. Я отбил его удар, блокировал руку, наклонился и ударил ножом по ноге. По артерии не попал, только слегка поцарапал ляжку, но парень закричал так, как будто я отрубил ему ногу. Упал на пол, держась за рану.
Видя это, самый последний с водопроводной трубой в руке, хотел убрать, но я его поймал. Уложил на пол, уселся рядом и поднес нож к шее.
— Ну, а теперь, если не хочешь подохнуть, скажи, где находится Убежище номер один.
Глава 26
Жертвоприношение
Удивительное дело. Вместо того, чтобы испугаться еще больше или захныкать от того, что к его горлу приставлен нож, этот парень вдруг пристально вгляделся в меня. Такое впечатление, будто узнал, хотя маска по-прежнему у меня на голове.
Он посмотрел мне в глаза и я против воли почувствовал себя слегка не по себе. Как будто стою обнаженный перед толпой. Какого дьявола тут происходит?
— Я знаю тебя, — уверенно сказал парень и усмехнулся, показав желтые неровные зубы. Нож по-прежнему прижимался к его кадыку, но ему уже плевать. — Ты тот псих, который гасит банды в городе, точно? Да, точно, можешь не отвечать. Сними маску, я же знаю твои приметы. Но ты ошибся, псих. Твоя девушка не тут, а в первом убежище.
Вот теперь волосы у меня поднялись дыбом. Я не хотел верить в то, что он сказал. Неужели они все-таки добрались через меня за моей девушкой?
— Ну-ка, повтори, что ты сказал, — я схватил парня за руку и ударил рукоятью ножа в лицо. Потом еще и еще. Из носа парня брызнула кровь, он закрыл глаза и пытался прикрыться от меня, но безуспешно. — Тебе это кажется смешным? Что ты там сказал насчет моей девушки? Ты хочешь, чтобы я отрезал тебе нос и уши? Клянусь, я сделаю это, если ты не скажешь, где находится ваше логово?
Парень с окровавленным лицом засмеялся в ответ. Потрогал лицо и посмотрел на ладонь, испачканную кровью, потом перевел взгляд на меня. Судя по всему, этот придурок всерьез верит в помощь своего темного божества и теперь считает, что достиг надо мной превосходства.
— Ты можешь порезать меня на лоскутки, но даже тогда я ничего не…
Ладно, ты сам напросился. Что же тут поделать, придется использовать методы форсированного допроса в полевых условиях. Не хотелось бы, но выхода нет. Чем больше я тут теряю времени, тем сильнее опасность для Джессики.
Я убрал нож и схватил парня за нос большим и указательным пальцами левой руки. Резко выкрутил влево, ломая хрящ. Это удалось почти сразу, тем более, что парень почти не ожидал нападения и думал, что ему ничего не будет.
— Ах ты, гребаный псих! — парень заорал от боли на весь дом, из носа брызнула кровь, он согнулся, лежа на полу и зажмурил глаза. — Что ты делаешь, больно же!
Да, это чертовски сильная боль. Я взял его за плечо, повернул к себе и теперь уже схватил за ухо.
Уселся на грудь, ногами уперся в его руки, обездвиживая пленника. После неожиданного перелома носа парень еще чуток не в себе, не мог сопротивляться. Лежал потихоньку на полу и постанывал. Болевой шок плохая и неприятная штука.
Я сжал его ухо двумя руками. Парень почувствовал, что я держу его и насторожился.
— Да, все совершенно верно, ты понял правильно, — заметил я. — Плохи твои дела. Я буду откручивать тебе ухо. По-настоящему. Пока не оторву его. Поверь, я умею это делать. Ну, что ты скажешь на это? Тебе нравится, когда тебе делают больно? Или ты все-таки подумаешь? И согласишься мне помочь? Адрес убежища, быстро!
Надо же, он оказался крепким парнем. Я и не ожидал.
Самый последний из их шайки. Можно исполосовать его ножом. Но так гораздо больнее и поэтому эффективнее.
Парень продолжал молчать. Закрыл глаза. Покачивался из стороны в сторону. Прямо там, на полу.
Забормотал непонятные слова. Вот сумасшедший.
Все-таки, религиозные фанатики самые трудные пациенты. Их можно пытать до бесконечности. Они входят в подобие транса. И плохо чувствуют боль.
А потом наступает болевой шок. И они могут погибнуть, не перенеся его. И все. Задача не выполнена.
Так что с ним надо аккуратно. И еще надо учитывать, где я нахожусь. В любой момент может прибыть новая партия. Противников и будущих пациентов. Уже не с цепями, а с пистолетами.
Первым делом надо вывести пациента из транса. Я отпустил ухо. Похлопал по щекам. Не грубо, а нежно. Как будто мама зовет. Вставать в школу.
— Эй, как дела? Все в порядке?
А когда глаза парня обрели осмысленность, я снова схватил его за ухо. С силой потянул верхнюю и нижнюю части уха. Навстречу друг другу. И в сторону, вращая по часовой стрелке.
— Гркхм! — парень забился на месте от боли. — Что ты делаешь, урод!
Я надавил локтем ему на лицо. Он извивался на месте. Пытался вырваться.
Забыл обо всем. Эх, надо было его обездвижить. Связать. Я прекратил отрывать ему ухо.
Снова похлопал по щеке.
— Успокойся. Я могу не отрывать тебе ухо. Я сделаю по-другому. Вьетконговский метод допроса. Тут у вас наверняка найдется карандаш. Я зафиксирую твою голову. Введу карандаш до упора. Проколю тебе перепонку. Потом буду забивать его. Дальше, в твою тупую башку. Один удар в пять секунд. Каждый покажется тебе вечностью. Поверь, долго ты не протянешь. Скажешь все после пятого, максимум, седьмого удара.
Вот теперь, он испугался. Глаза подернулись мутной пленкой.
Парень отчаянно забился на месте. Как пойманная рыба. Опять пытался освободиться.
Куда там. Я налег на него всем весом. Наконец, он успокоился.
— Ладно, ладно. Я скажу. Здание на Западной 132 улице, там еще ручей Бруксайд. Два этажа, такое же, как это. Твою девушку держат там, чувак. Я правду говорю. Не надо мне голову пробивать.
Ну, уже что-то. Я посмотрел на него. Подумал, достал нож.
Ударил рукоятью в висок. Парень откинул голову назад. Стукнулся затылком о деревянный пол. Потерял сознание. Я пощупал пульс и сразу заметил, как он замедлился. Нет, не притворяется.
Ладно. Я здесь задержался. Если информация верная, мне надо спешить. Я встал, поднял пистолет и сунул в карман.
На мгновение задержался. Может, осмотреть другие комнаты? Что там в них? Не думаю, что кто-то есть. Если бы были, то уже выбежали на шум. Значит, пусто.
Я слетел на первый этаж. Быстро помчался по лестнице. Выскочил в магазинчик. Подбежал к продавщице. Открыл рот и потряс.
— Ты слышала что-нибудь про похищенную девушку? Говори или прикончу, прямо тут.
Для наглядности достал пистолет. Приставил к виску. Наверное, по голосу можно понять, что не шучу.
Поэтому женщина не стала спорить. Кивнула.
— Да, я слышала, что сегодня будет жертвоприношение. Вальпургиева ночь. Должна быть позже, но почему-то назначили сегодня. Там обычно черная овца. Или коза. Но иногда… — она понизила голос. — Иногда могут и человека. Желательно, девушку.
Вот твари. Я представил Джессику на жертвенном алтаре. На полу, заставленном свечами. Готов был взвыть от боли. Только не это. Получается, я снова втянул девушку в это дерьмо.
— Где это находится? — я сорвал маску. Притянул женщину поближе. — На Западной 132 улице? Рядом с ручьем?
Женщина завороженно смотрела на меня. Потом кивнула.
— Значит так, — я разрезал ножом ремни, которыми связал ей руки. — Позвони им. Скажи, что я иду. Если они тронут девушку, я разнесу там всех. К чертям собачьим. Если хотя бы пальцем коснутся. Никому мало не покажется.
