— Но он… — Йорд замотал головой, не желая признаваться, но зелье было сильнее. — Наяд так смотрел на меня, словно… он мой отец. Я рос сиротой, у меня никогда не было семьи. Он мог бы… Я бы с ним…
Йорд запутался в словах и замолчал. Ситуёвина была мне примерно понятна.
— Он — командующий, — пояснил я скупо. — Все воины — его дети. Ведь он же не говорил тебе ничего? Не обещал?
Йорд помотал головой.
Я вздохнул:
— Развёл он тебя, наставник. Увидел, что глаза у тебя загорелись — кто не мечтает вдруг найти родовитых родителей, да?
Йорд вымученно кивнул.
Потому он и не хотел признаваться. Умом понимал — глупая, мальчишеская мечта. Но кто же не хочет, чтобы у нищего сироты, зарабатывающего на жизнь мечом, вдруг объявился богатый и знатный отец, признанный воин?
Прикинь, ты — единственный наследник дяди-миллионера из Бразилии, надо только налоги заплатить.
— Он не врёт, — сказала Шасти. — Он и в самом деле решил, что командующий Наяд — его отец. Но это нам совсем ничего не даёт, Кай. Совсем. Наяд, хоть и военачальник, не имеет никакого отношения к печатям. Придётся связать твоего «наставника» и…
— Постой, — пробормотал я, глядя, как нож всё сильнее парит, истекая дымом. — Я, конечно, особо не обращал внимания на этот нож, но раньше такого с ним точно не было! Он, словно бы, тает!
— Он отдаёт часть силы, потому что рядом — защитная магия, — кивнула Шасти и задумчиво покатала в ладонях огненный шар. — Сильная магия мешает демону, и он потеет силой… Постой, но ведь ему мешает совсем не твоя магия! Ведь раньше он не парил в твоих руках, верно?
— Интересное кино, — кивнул я. И спросил у Йорда: — Ты что, совсем ничего не помнишь, родной?
Тот покачал головой.
— Ладно, — я спрятал нож. — Тогда попробуем иначе. — Я обернулся к Шасти: — Ты можешь его загипнотизировать?
— А как это? — удивилась она.
— Это когда человек и спит, и не спит. И может вспомнить то, что давно забыл.
Она покусала губу и подвесила шар в воздухе.
— Ты очень хитрые задачи придумываешь, Кай. Но я могу попробовать… м-м… туманное зеркало, например.
Шасти выбрала самую большую миску, налила воды и поставила перед Йордом. Подогнала магический шар так, чтобы шар отражался в воде.
Приказала:
— Смотри в воду, наставник. Постарайся увидеть там то, что не даёт наложить на тебя печать подчинения. Вспомни, что тебя заставляли забыть?
Йорд посмотрел в воду. Даже плечами пожал — ерунда какая.
Но нож я спрятал, а смерть от меча его не очень-то и пугала и он немного расслабился.
— Просто смотреть? — переспросил он и нашарил на поясе рукоять клинка.
Вряд ли он хотел выдернуть меч и наброситься на меня, скорее, этот жест придавал ему уверенности.
— Смотри и думай про печать, — пояснила Шасти. — Может, ты недавно встречал какого-то сильного колдуна? Поспорил с ним? Чем-то его обидел?
— Да нет… — буркнул Йорд, оглаживая рукоять. Меч был коротким, достать такой из ножен можно слишком быстро, и я нахмурился: может, всё-таки отобрать?
Если Йорд рванёт меч из ножен, то… что он успеет сделать?
Шасти испепелит этого дурака в два счёта. Разве что наставник примеривается именно самоубиться? Это-то он может успеть. Выдернуть меч, перехватить двумя руками…
— Сними ножны и отдай мне! — приказал я. — И отвечай на вопрос.
В общем, может, я и перестраховщик, но мне стало гораздо спокойнее, когда забрал у Йорда меч и сунул его в сундук.
— Я вообще с колдунами не очень-то якшаюсь, — вздохнул наставник, провожая взглядом оружие. — Вот только перед войной…
— Перед войной? — спросил я. — Это когда вы напали на нас?
— Мы напали? — удивился Йорд. — Это же вы напали.
— Мы? — не понял прикола я. — Мы так ловко напали на вас, что вы сожгли нас над нашей собственной крепостью?
— Ну потому вы и дикари!.. — не сдержался Йорд.
Он хотел выкрикнуть что-то ещё, но вдруг схватился за голову и повалился на землю, опрокинув миску с водой.
— Вот оно! — воскликнула Шасти. — Это след печати! Она не даёт ему вспоминать!
Мы подхватили Йорда и помогли ему подняться. Выглядел он странно: лицо побледнело, глаза блуждали.
— Значит, это дикари напали на вайгальцев? — переспросил я. — Выманили армию в долину Эрлу? Науськали волков?
Йорд замотал головой. Потом сказал хрипло:
— Это было вечером. Уже почти стемнело, когда за мной прилетел гонец. К счастью, до основного лагеря было недалеко, и я успел добраться до ночи. Венур забрал моего Рыжего, обещал промять и покормить. А я…
Он запнулся, задумался.
— Тебя вызвали, — подсказал я.
— Да, меня вызвали, — кивнул он, словно напоминая сам себе. — Вызвали в юрту Наяда, командующего волчьими всадниками. Я вошёл. Там было очень темно. Спустилась ночь, а огня в очаге не зажгли. А потом пришёл верховный колдун Шудур и зажёг шар, вот такой же, — он кивнул на магический сгусток огня в руках Шасти, — и я увидел, что в юрте много старших дюжин, советников и старших над фуражирами. На стенах висели свитки из человеческой кожи, украшенные чёрными ликами Эрлика. В том месте, где положено быть очагу, стоял котёл, наполненный кровью.
— Человеческой? — уточнила Шасти.
— Я не знаю, — мотнул головой Йорд. — Я плохо помню. Всё — как в тумане.
— Что было дальше? — спросил я.
— Колдун что-то говорил, — наставник потёр ладонями уши, словно это должно было помочь ему вспомнить. — Он долго бормотал заклинания. Я устал и, кажется, начал дремать. Но проснулся, когда колдун достал свёрток и показал нам большой чёрный камень. Он положил камень в котёл с кровью, и она закипела. Я подумал, что так нельзя, что место огня в юрте — священное. Но все молчали, а я — не из самых старших. Я — безродный воин, дослужившийся до дюжинного…
Йорд замолчал.
— Ну? — поторопил я.
— Колдун стал говорить про то, что нам необходимо покровительство Эрлика. Что ему мы должны принести клятвы. Это было странно.
— Почему?
— Эрлик — бог колдунов, а не воинов. Воины ходят под небом. Тенгри видит всех.
— Но колдун хотел, чтобы воины поклонялись именно Эрлику? Зачем ему это? Какая разница колдуну, к кому обращаться: к Эрлику или к Тэнгри?
— Колдуны не могут обращаться к Тенгри, чтобы он укрепил дух воинов, — сказала Шасти. — Тенгри — никогда не одобрит того, чтобы одни люди напали на других людей. Все, кто под небом — дети Тенгри. Но колдуны готовили своих людей к войне, а человек не может вести войну без одобрения богов. Колдунам нужен был грозный бог. Любитель сладкой человеческой крови.
— Ты хочешь сказать, что колдуны придумали Эрлика, чтобы было кому мотивировать на войну пехоту и волчьих всадников? — спросил я.
— Как это — придумали? — растерялась Шасти.
Она-то совсем не это имела в виду.
— Ну, ты же говоришь, что Тенгри — для всех, — пояснил я свою догадку. — А когда понадобилось воевать, нужно было где-то взять другого бога. Воинственного, грозного. Тут проще всего придумать.
— Ты полагаешь, что Эрлика не существу?.. — она зажала ладонью рот.
Я полагал, что на небе вообще никого нет. Раньше. Но ведь кто-то заслал меня сюда?
Другое дело, что богов они передо мной не изображали. И не предупреждали, что боги тут есть.
Но в этом мире точно имелась магия — некая непонятная пока сила антифизики. А значит, здешние колдуны вполне могли и сами насоздавать себе богов.
Почему — нет? Очень удобно. Нужен бог для войны — нарисовал на коже и молись.
— Что было дальше? — спросил я Йорда.
К сожалению, времени на философию у меня сейчас не имелось.
— Из камня и крови вырос демон, — сказал наставник задумчиво, словно и он что-то понял. — Весь чёрный, с багровыми глазами. А ещё я увидел в воздухе картину. Мутную, как отражение моего лица в чашке с водой. В ней я увидел, как дикари с гор напали на юрты нашего народа, как они режут детей и женщин, сдирают живьём кожу, бросают младенцев волкам. И все воины — тоже увидели. Они вскочили. Они потребовали от Наяда убить всех дикарей, немедленно. Они решили, что демон показывает нам то, что творится сейчас на наших закатных границах. Но…
