На односложное напоминание с потыкиванием пальцами в пергамент на столе, змеюк расшипелся не на шутку. Насколько я понял (а на моё присутствие, кроме подельников, никто не отреагировал), дело было в том, что эта высокопоставленная дамочка должна была совершить какой-то то ли дипломатический, то ли управленческий акт. Причём — в тайне от общественности, причём вне Золотого. Деталей змейское шипение и односложные ответы не открывали, но выходило, что нужна тайна, нужно покинуть Золотой, добраться до некой «цели» и вернуться, дамочку сохранив в пригодном для употребления виде. Уж как её род употребит и в каком качестве — непонятно, но пригодный вид должен быть.
При этом, от нормальной охраны она отказывалась, отмазываясь секретностью. Серпент апеллировал к тому, что безопасность дамочки возложена на его змейские плечи, и извивался, пытаясь всучить полноценный боевой отряд, ертаул из пары десятков владеющих. Ну а Лидари отряд посылала, настаивая на минимальном сопровождении.
И, как понятно, Серпенту руки вывернули. Сделать это змеюку не просто, но Лидари справилась, хотя только при мне Змей бесновался и заплетался пять минут. Но иссяк, обмяк, махнул лапой.
— Меня вы не слушаете, госпожа. Хорошо, отправлю с вами ертаул. Видом, пара владеющих и могучий одарённый. Это, надеюсь, вашу та-а-айну не нарушит? — сплюнул он так, что я стал с интересом искать облачка пара от разъедаемого пола.
— Нет. Жду. Поторопитесь, воевода, — бросила дамочка, проскользнув в какие-то внутренние помещения кабинета.
— Здрав будь, Михайло, — почти жалобно прошипел Серпент.
— И тебе того же, воевода. Кто одарённый? И ты его к нашему ертаулу припишешь, или нас ему под начало поставишь?
— Морозный над тобой не встанет, ты его победил, — хмыкнул Серпент, вызвав двойной, почти неслышный присвист от Карего с Зорга. — На одно дело уж уживётесь как-то. Он сейчас у меня лучший боец, остальных не дозовёшься, а эту… дуру, — фактически шёпотом прошипел он, — терять нельзя. Оберегайте как хотите, награжу щедро, и от корифея, и от себя! — посулил он, одновременно умудрясь и шипеть шёпотом, и эмоционально кричать.
— А видому что за работа? — уточнил я.
— Навь и навки. Закутки клоаки, а потом леса. Да и переговорщик её… сказать, кто — не могу, но владеющий. И не нравится мне этот владеющий, видом!
— Примерно понял, — хмыкнул я.
И примерно подумал: выходило, что к Серпенту заваливается эта фифа-Лидари, достаточно высокопоставленная в роду, да ещё с непосредственным распоряжением от корифея. Змеюка ставит в интересную позу: от него требуют: срочно, секретно, но чтоб выжила. И он извивался до последнего, собрав фактически «всё, что есть». Не думаю, что имея альтернативу, он бы выбрал толком непроверенного меня. Но сроки и приказ, так что пошипел и сдёрнул. Вопрос «а надо ли оно мне?» не стоит. Нахрен не надо, само собой, только варианты «откосить» гораздо неприятнее нави и навок.
Да и «отблагодарю»… ну скажем так, такими словами можно бросаться, никто не заставит воеводу их сдержать (кроме того же корифея, но слово-то нам сказано). Но не тот формат организации у дружины, чтобы так врать. Именно «наёмники», которые к неисполнению обязательств отнесутся крайне отрицательно. Плюс — испорченное реноме среди владетелей Золотого да и не только… Нет, не врёт змеюк. Вправду отблагодарит — деньгами или выслугой, ну чем-то ощутимым и ценным точно. А значит, не способы «откосить» надо искать, а способы «сделать». Мне денежки не помешают для дальнейшей комфортной и интересной жизни. Риск… чёрт знает, но судя по всему, выходит приемлемый. Плюс Квадрасек — это… мощь. Я с ним справился, да и ещё раз справлюсь, наверное. Но его «отмораживание» — действительно сила, так что опасаться отряду стоит только навок. А навки в Золотом вряд ли будут, да и если будут — справлюсь. Мной сам Потап подавился, не без иронии подумал я, на что от топтыгина донеслось: «Потому что колючий, горький и придурок!»
Брать с собой Млада или что-то такое — глупо, он может пригодиться, если в потенциальных противниках масса не слишком сильных людей или зверей. А Лаш… тем временем, в кабинет пожаловал сам Квадрасек, равнодушно кивнув присутствующим и обдав нас холодом. Выслушал Серпента, кивнул ему, потом мне. И через минуту Серпент вернулся с фифой, а мы направились на нижние этажи.
— Госпожа, в последний раз… — обреченно зашипел змеюк.
— В последний — хорошо. Но и это излишне, воевода, — отрезала дамочка. — Ты — главный, — скорее утвердительно, чем вопросительно уставилась она на меня. — И видом… слабоват, впрочем ладно. Путь до Борева леса, через шестой обводной. Видеть нас не должен НИКТО! — прорычала она. — Если наткнёмся на кого-то в клоаке… — на этом она замялась.
— Прикончим, — закончил я.
— Да. Не дурак, похоже. Потому и идём через шестой обводной, чтобы встречных не было.
Ну, петушиться и указывать фифе её место, конечно, можно. Как и возмущаться на «слабоват» — бить себя пяткой в грудь и орать, какой я охренительно крутой. А оно мне надо? Те, мнение которых на тему моей «крутизны» для меня хоть что-то значит — и так в курсе. А дамочка — особо ценный груз, не более того.
— Карий, дорогу знаешь? — ограничился я кивком (не слишком глубоким — мы не представлены, вообще-то) и уточнил у «специалиста по клоакам».
— Да, Михайло. Поганое место, раз в полгода идовой водой заливают.
— А подробности? И пойдём, ертаул.
И пошли, под редкие хмыки Лидари (на которые народ, по моему примеру, перестал обращать внимание). Кстати, к рассказу Карего, к моему удивлению, подключился несколькими замечаниями Лаш: равнодушно, но довольно информативно и по собственной инициативе. Впрочем, то, что его одарение «ударило» по эмоциональной сфере (да и внешнему виду), никак не делало из Квадрасека «боевого робота», как я стал подсознательно к нему относиться после первой встречи.
И выходило, что под основными залами-тоннелями клоаки есть этакие мощные каналы, с насосами и прочим. Которые активируются только весной, ну или в случае возможного наводнения, хотя столь сильные дожди, со слов как раз Квадрасека, были в последний раз полвека назад. Что в этих каналах творится — точно никто не только не знает, но и знать не хочет. Они замкнуты зачарованными створами, а раз в год, как раз когда идут воды, на эти воды жрецы Ида, да и не только они, начаровывают всякой фигни. Делая мифическую «свячёную воду, плюс сто к урону нежити». То есть, каждую весну по этим трубам хреначит, по сути, кислота, да ещё летальная и неприятная для духов в материи, что от возможной нави её расчищает. Вроде и опасно, но не первый век работает, и нашествия навий, даже в одной морде, из обводных ещё ни разу не было, за много веков существования клоаки. При этом, с последней «зачистки-затопления» прошло немало времени, так что пакость, не слишком сильная, но вполне могла завестись, во множестве, что неприятно.
— С дорогой я помогу, подморожу, — как-то совершенно не в тему вклинился Лаш в рассказ Карего, своим равнодушным голосом.
— От это славно, — аж потёр руки Карий.
Хм… а, понял: если там никаких технических работ, кроме «вымывания», не ведётся, то даже с незатопленными тоннелями выходит, что всякая дрянь, слизь и прочая гадость в ощутимом количестве на полу, да и на стенах с потолком.
— Да, неплохо, — кивнул я, на что Квадрасек равнодушно кивнул.
Под эту беседу мы спускались всё ниже и ниже, пока, наконец, не встали перед двухметровым люком, с барельефом в виде львиной головы. Как оказалось — не просто люком, Лидари подошла и что-то колданула, от чего львиная морда полыхнула глазами и распахнулась. А нам, в итоге, не надо было ворочать эту немалую орясину.
— Обратно как вернёмся? — уточнил я, заглядывая в клоачные недра.
Запаха, слава артефакту, не было, но в тройке метров от люка противно поблескивала и лоснилась всякая дрянь.
— Так же, — бросила дамочка.
— А если в обход, с другой стороны Золотого? Скрывается же сам факт встречи и её место…
