чудовищным новым законам империи стало понятно, что Согдум вместе с садюгой Сирусом уже добрался до самого императора и правит вместо него империей Дангар. А скоро новые законы, обсуждаемые на рынках горожанами, появятся и в остальных двух империях. Слухи о том, что все три империи, время от времени воевавшие между собой, скоро будут одним государством, на пустом месте не появились бы. А Настя здешнимслухам о-очень доверяла.
По новым законам можно было безнаказанно совершать какие угодно преступления, кроме направленных против Императора. Армия, стража и тайная служба, – теперь защищали только власть императора, а не жизни и свободу имперцев. Рухнуло все, что раньше хоть немного сдерживало разгул насилия. Жизнь свободного имперца и раньше немного стоила – теперь она не стоила ничего. Везде царил разбой.
Про Каарта с Вьищем ничего не было слышно. Похоже, что они добираются домой безлюдными тропами, вдали от имперцев, иначе их давно бы захватили в рабство и об этом бы все говорили.
Зато она услышала про Файлера, - что Хозяин Арены добыл двух огромных тварей Пустоши и дрессирует их для боев. Настя представила черных склизких тварей и передернулась от омерзения. Как же он их дрессирует, - разве дикие твари понимают всеобщий язык? Может, он их просто выпускает на арену и там мечники долго и упорно с ними «сражаются» на потеху толпе? Наверняка он будет беречь этих черных тварей от гибели точно так же, как берег ее, чтобы не потерять прибыль.
Если Сирус во дворце, - а похоже, что так и есть, - нужно было выкрасть его для приведения давно подписанного приговора в исполнение. Но ни один тук во дворец ее не перенес, потому что картинок с дворцовыми залами не оказалось ни одной.
Настя попробовала сунуться во дворец в плаще невидимости, и еле унесла ноги. Видимо, Сирус тоже внимательно прислушивался к слухам, - дворец теперь был окружен широким рвом с хищными рыбами и соединялся со столицей единственным мостом, забитым стражей. Не хватало только таблички: «Царицам Пустошей вход запрещен!».
Оставался только один способ, чтобы добраться до Сируса, но он был таким ужасным, что Насте не хотелось об этом думать. Можно было поманить Сируса возможностью наконец-то убить Волчицу: самой заявиться в Арену к Файлеру и подставить свою шею под рабский ошейник. Лиловую кожу можно было скрыть под золотой краской, наросты на лице украсить драгоценными камнями, - а белые волосы и высокий рост будут подтверждением того, что она - Волчица. Сирус тут же прикажет доставить ее во дворец, а там можно будет убить садюгу и перевербовать бога.
Практически это был поход на тот свет – императорской четы, защищающей ее раньше, - наверняка уже нет в живых, а Сирус ни за что не даст ей ускользнуть от зверской смерти. И будет ли у нее вообще возможность достучаться до Согдума…
– Это вряд ли!
Настя не хотела ни кровавых поединков, ни рабского ошейника на своей шее, ни бесконечной ругани Файлера или нового «хозяина», ни мерзкой работы палача, - ничего из прошлой жизни! И «не хотела» - это не точно сказано. Каждая клеточка ее тела, каждое воспоминание о диких унижениях и невыносимой боли, каждая звенящая нотка свободной души, – все это тут же поднималось и обрушивалось девятым валом, смывая даже гипотетические мысли о возвращении в рабство.
Она тянула с принятием решения, зная, что все равно не оставит ни Сируса без наказания, ни мир – без плохонького, но бога. Хочет этот мир измениться, или нет, - ему придется это сделать!
Ладно, она подумает над этим потом, а сначала найдет жену Варда, учителя детей Бираса.
Неожиданно поиски жены учителя затянулись. Настя думала, что за пару часов обойдет в плаще невидимости все столичные бордели, заберет всех недавно туда попавших женщин в Крепость, и среди них обязательно окажется жена Варда. Но бордели оказались переполнены порядочными женщинами, которых при новых законах воровали и продавали в рабство или в бордель все, кому не лень. Женщин воровали на улицах, в родных домах, на базарах и в трактирах. Нужна тебе женщина, - иди и бери, пользуйся сам, продавай другому, - ничего тебе не будет, если, конечно, сможешь с женщиной справиться.
Вместо затасканных шлюх с потухшими глазами теперь в борделях мужчины выбирали или нежных домашних девочек, или цветущих молодых хозяюшек. Зачастую такая хозяюшка совсем недавно была настоящей хозяйкой слуги, который обманом или насилием продал ее в публичный дом за жалкие гроши:
- А пусть теперь его обслуживает, фря такая! А плохо обслужит – получит! Ходила, панталонами шуршала! За мужчину его не считала!
Отцы оплакивали похищенных дочек, как мертвых, даже не пытаясь их разыскать и выкупить. Порченый товар хорошему жениху не всучишь. Единственная надежда, что дочку продали в рабыни богачу, - тогда можно было и не плакать над ее судьбой.
Воровали и маленьких детей, по заказу. Заказчик присматривал себе красивого ребенка у соседей или знакомых, как в лавке, и скоро получал свою новую игрушку. Но игрушек никогда не бывает достаточно. Детей стали прятать, только это мало кого спасало.
В мире без любви редко кто из мужей выкупал свою жену из рабства или борделя. Зачем теперь ему такая жена? Да еще, наверняка, и больная! – хозяева борделей перестали раскошеливаться на врачей-магов. А зачем лечить? Девок теперь полно, эти сдохнут, - других за гроши притащат. Богачи, которые могут наказать за подцепленную болезнь, в бордели не ходят, - у них есть свои гаремы. А простые имперцы - перебьются.
Настя нашла дом главы Клана Бирас случайно, разгуливая в плаще невидимости по улицам города. Снять плащ и расспросить прохожих она не могла, хотя ей очень хотелось похулиганить. Прижать где-нибудь в безлюдном переулке служанку и допросить, - и пусть потом та рассказывает, как ее поймала сама Царица Пустоши! И как она, служанка, чудом ушла! Все равно никто не поверит!
На огромных роскошных воротах красовалась надпись: «Дом Райль Бирас Бергель-Норах, главы Клана Бирас». Пройти мимо охраны во двор вслед за слугой не составило труда, и Настя словно очутилась в поместье Сируса. Все было похожим – и дом, и парк, и бассейн, и даже главный атрибут каждого уважающего себя садиста – изукрашенный кровью и калом пыточный столб, на котором висела окоченевшая жертва.
Для полного сходства дома Бираса с домом Сируса не хватало только бродящих с содранной кожей рабынь. Ну,
