Я разочарованно посмотрел на Веронику. А та пожаловалась, зябко обхватив себя за плечики:
— Я замёрзла, Вик. Я хочу домой в свою мягкую кроватку.
— Ладно, сматываем удочки, — решил я и стал спускаться с холма.
Параллельно я принялся снимать плащ, дабы передать его девушке. Ей всяко теплее будет. Вероника ведь накинула свой макинтош прямо на голое тело, поскольку она сильно опаздывала на встречу со мной и решила не тратить время. Немудрено, что она в итоге замёрзла.
Но мне не суждено было по–джентльменски передать Веронике плащ. Где–то посередине спуска моя нога угодила в какую–то нору и предательски выгнулась. Тотчас лодыжку прострелила боль. А сам я нелепо взмахнул руками, выронил плащ и рухнул в траву. Повезло, что она серьёзно смягчила моё падение. И я отделался лишь пульсирующей болью в лодыжке.
Вероника резко приподнялась с пенька и с тревогой вскрикнула:
— Вик, ты не ушибся?!
— Всё нормально! Я так и планировал! — наигранно весело ответил я, массируя пострадавшую ногу. Боль быстро уходила. А значит, у меня даже нет растяжения.
— Я всегда не доверяла твоим планам, — фыркнула успокоившаяся девушка и вернула свой зад на пенёк.
Я усмехнулся и раздвинул траву, дабы посмотреть на ту нору, которая стала причиной моего позорного падения. Но перед моими глазами предстало совсем не жилище какого–нибудь суслика. Нет, это была трещина, шириной сантиметров в пять и длиною в полметра. Такие трещины обычно образуются в засушливых частях континента. А тут, когда дождь хлещет чуть ли не каждый день… Хм, странно.
Может, сунуть что–нибудь в щель, чтобы проверить её глубину? Под рукой как раз оказалась рука. Вряд ли же кто–то живёт в трещине и цапнет меня? А помимо руки вокруг колосилась лишь мягкая, тонкая травка. Спускаться же с холма и отламывать от дерева ветку — лень. В общем, девиз «слабоумие и отвага» победил. Я сунул–таки руку в щель. И она ушла по самый локоть.
В этот миг Вероника капризно проговорила, начиная закипать:
— Долго ты там? Ты разве не слышал, что леди замёрзла? Неужели ты и правда такой сухарь?
— Иду, иду, — поспешно откликнулся я и вытащил руку. Она предсказуема оказалась покрыта комочками влажной земли. Но вот что оказалось совсем непредсказуемым, так это запах… Из трещины потянуло затхлым воздухом, едва уловимо пахнущим разложением.
Тотчас я поманил рукой магичку и возбуждённо протараторил:
— Вероника, иди сюда! И прихвати прямую ветку подлиннее. Кажется, я что–то нашёл!
— Что? — заинтересованно выдохнула она. И в её глазах снова заполыхало пламя любопытства.
— Могилу или склеп, — предположил я, облизав губы. — Неси скорее ветку да покрепче.
Девушка торопливо метнулась в лес и принялась лихорадочно метаться в поисках подходящей ветки. Вскоре её удовлетворила полутораметровая палка, лежащая под берёзой. Она схватила её, взлетела по холму, точно в попу ужаленная, и прострекотала:
— Показывай, что нашёл!
— Вот, — ткнул я пальцем в сторону трещины. — Из неё пахнет разложением и идёт спёртый воздух.
Вероника шустро опустилась на колени, принюхалась и азартно резюмировала:
— Да, что–то такое есть.
Я улыбнулся, выхватил из рук магички палку и засунул её в трещину. Она ушла в неё до самого конца. Тогда я постарался подвигать ею из стороны в сторону. И у меня это получилось, но с трудом.
— Кажется, трещина глубокая, — оценил я, нахмурив брови. — Голыми руками её не разрыть.
— И что делать? — выдохнула девушка и с надеждой посмотрела на меня. В её глазах отражался свет луны, а ротик оказался приоткрыт.
Мне не хотелось расстраивать магичку, но я всё–таки произнёс:
— Придётся завтра ночью прийти сюда с лопатой и на всякий случай с оружием. А то мало ли что… Фомич мне кое–что рассказал об этом острове. И хоть львиная доля его россказней — бабкины сказки. Всё же нам стоит подстраховаться. Да и время поджимает. Мне в два часа ночи надо передать мешок своему местному знакомцу.
— Убедил, — вздохнула немного поникшая Вероника, которая прямо сейчас хотела докопаться до тайны трещины. Но вместо этого она встала, отряхнула колени и задумчиво спросила: — А что ежели весь этот холм — какой–нибудь старинный склеп?
— Вполне может быть, — проронил я и накинул на плечи девушки свой плащ.
— Спасибо, — поблагодарила она меня и добавила: — Ну а звуки? Их–то кто издавал? Может, они как раз и неслись из этой трещины?
— Ежели так, то нам точно надо будет взять оружие. И прийти сюда с полными магическими резервами. По слухам, в старинных склепах, могилах и прочих захоронениях может завестись всякая охочая до чужой плоти дрянь, — мрачно заметил я, принявшись спускаться с таинственного холма.
— А стоит ли тогда стараться проникнуть в этот склеп? — задалась вопросом Вероника и тотчас решительно выдала, будто сморозила какую–то глупость: — Конечно, стоит! Ежели мы этого не сделаем, то любопытство до смерти заест меня. Ведь в этом склепе может быть целая уйма интересных вещей.
— Или ничего там нет, — усмехнулся я, потопав по лесной тропинке.
— Сплюнь! — грозно рыкнула магичка, а потом мечтательно вздохнула. — Там много золота, драгоценных камней и… свитков с древними магическими умениями.
Я скептически хмыкнул, но говорить ничего не стал. Вероника же продолжила перечислять то, что она хотела бы увидеть в склепе. И замолчала она лишь тогда, когда ей пришлось создавать портал. Девушка умеючи сотворила его и вернула мне плащ. На прощание поцеловала меня в щёчку и перенеслась к особняку барона Артура Люпена.
А я вытащил из кустов мешок с контрабандой, взвалил его на плечо и потопал к башне–общежитию. Конечно, пока я шел к ней, меня будоражили мысли о склепе. Какие тайны он хранит? И действительно ли непонятные крики связаны именно с ним?
Мне до зубовного скрежета хотелось поскорее проникнуть в склеп, но по понятным причинам придётся ждать до завтрашней ночи. Сейчас же мне надо было тихо–мирно, без свидетелей, доставить мешок до посредника. А это оказалось чуть сложнее, чем я предполагал…
Впервые за всё время моих ночных вылазок я наткнулся на сторожа. Он оказался не мифическим существом, а действительно существовал. Повезло, что я заметил луч его громоздкого фонаря, когда он в сопровождении громадного лохматого пса вынырнул из–за башни.
Я тотчас сиганул за гранитный постамент мраморной статуи длиннобородого мага. Скрючился в три погибели и с отчаянно колотящимся сердцем принялся украдкой наблюдать за сторожем в распахнутой на груди фуфайке.
Он оказался совсем недалеко от меня. Всего в двадцати–тридцати метрах. Я даже неплохо видел его одутловатую физиономию и спутанные седые волосы. А его насторожившийся пёс был ещё ближе. Он нюхал воздух и недвусмысленно глядел в сторону постамента, который скрывал мою тушку.
Сторож обратил внимание на поведение собаки и направил луч фонаря в мою сторону. Электрический свет вырвал из темноты статую. А я изо всех сил прижался к холодному граниту, усиленно представляя, что я тучка–тучка–тучка, а вовсе не нарушитель.
Спустя несколько секунд старик прокряхтел хриплым голосом:
— Кто там, Полкаша? Опять заяц?
— Ваф–ф–ф! — ответил пёс по–военному чётко и отрывисто.
— Шут с ним. Пошли. Пущай бегает. Енто тебе не прорыв бесов, — решил сторож и свет перестал озарять статую.
Но я ещё минут пять сидел, не шелохнувшись, и лишь потом робко выглянул из–за постамента. Дед уже успел усвистать довольно далеко. А его пёс преданно трусил рядом.
Я облегчённо выдохнул, вытерев со лба несуществующий пот:
— Фух–х–х. Какая всё–таки нынче насыщенная и волнительная ночь. И ведь она ещё не закончилась.
Моя рука цапнула мешок и снова закинула его на спину. И я поспешил к башне водяных — так иногда называли магов, которые владели водной магией.
Мне пришлось обогнуть несколько других башен и лишь потом я вышел к нужной. Окинул окна первого этажа внимательным взглядом и не заметил открытых. Тогда я вплотную подошёл к башне и принялся планомерно обходить её, заглядывая в окна. Но за испещрёнными рунами стёклами царил лишь мрак, а физиономия Жана отсутствовала. Неужели он пошел дальше Вероники и проспал?
