— Большое спасибо! Буду очень признателен.
Ой, да куда ты денешься? Скоро в поезд сядем, ехать нам по железной дороге придётся долго, находиться будем все в одном купе, а не как в кибитках — с дамами раздельно. Стало быть, к уговорам подключится "тяжёлая артиллерия" — Софа со Светланой, вот там-то тебя, голубчик, и возьмут за "жабры".
А с зарубежными производствами обязательно надо что-нибудь замутить. Если удастся отщипнуть от Запада хотя бы четверть того, что мне хочется, я буду просто счастлив.
В пять утра нас разбудили радостной новостью: пурга улеглась, можно ехать дальше. Собирались мы недолго и в полдень уже въезжали в Нижний Новгород. Задерживаться в городе не планировали, поэтому сразу направились на железнодорожный вокзал. К счастью, поезд на Москву отправлялся всего через четыре часа и билеты на него были.
Поданный под посадку состав напомнил мне советский мультик "Паровозик из Ромашково". Не знаю уж почему, но в мыслях всплыла именно такая ассоциация. Шесть вагончиков и махонький паровозик, по размерам чуть больше локомобиля, построенного нами в Красноярске. Да уж, чувствую, не помешает мне в Петербурге заодно и паровозостроением заняться. А, собственно, почему бы и нет? По сути, паровики, что мы делаем, от паровозов мало отличаются, ходовую часть к ним приделай — вот тебе и паровоз.
Опыт в этом деле кое-какой уже имеется — локомобиль мы на заводе за три месяца склепали. Информация о дальнейшем развитии паровозостроения в мире мною тщательно изучена, недаром я старательно вспоминал докторскую диссертацию жены об эволюции паровозных котлов. Спроектируем в Питере агрегат, подходящий для современной России, а потом, глядишь, и в серию его запустим. Постепенно станем совершенствовать конструкцию, появятся новые модели. Опять же схожесть производственного процесса позволит оперативно переключаться: не будет спроса на паровозы — делаем паровики или те же локомобили, и наоборот.
В поезде многое удивило. Купе, например, называются отделениями, и они неодинаковые: есть отделения на четверых, на шестерых и даже на восьмерых человек. В каждом стоят обычные кресла, какие встретишь во многих домах, а кое-где и диваны поставлены, на которых можно лежать. Нам, правда, диванов не досталось, поэтому все пятнадцать часов дороги мы ехали сидя. В отделениях вагонов первого класса стоят печки для обогрева, но дрова свыше определённой нормы надо покупать.
Средняя скорость движения поезда — тридцать вёрст в час. Это, конечно, быстрее, чем на почтовой тройке, но зато на станциях стоим долго. Дорога однопутная, приходится пропускать встречные поезда. Да и питаться принято нынче только в станционных буфетах, в поезде нет вагона-ресторана и чая у проводников не выпросишь. Так что или бери продукты с собой, или кушай то, что дадут в буфете на станции. Я, кстати, в одну такую забегаловку заглянул вместе с Машулей и был приятно поражён чистотой и порядком. Выбор блюд невелик, но щи, мясо и каша в меню имеются.
Между прочим, обычный водонагревательный котёл пассажирского вагона конца двадцатого века от современного парового котла тоже почти не отличается. Значит, чуть-чуть над ним поработав, можно предложить то, что получится, железнодорожным компаниям в качестве кипятильника воды. Пусть они возьмутся за улучшение сервиса и организовывают раздачу чая пассажирам. У железной дороги появится дополнительная прибыль, а у нас — заказы.
Во, у меня фантазия-то разыгралась! Не успел до Питера добраться, а новых планов уже вагон и маленькая тележка.
Мы с сестрёнкой до самого вечера не могли угомониться: облазили весь вагон, на станциях выходили паровозы и вокзалы осматривать и даже к проводникам с вопросами приставали. Интересно же всё! Правда, в вагоны второго и третьего класса Софья Марковна попросила нас не соваться, неизвестно, с кем мы можем там столкнуться, вдруг нас чем-нибудь заразят. Ну да ничего, будет ещё возможность и туда заглянуть, не последний раз поездом путешествуем.
Перед сном Софа со Светланой в очередной раз насели на Вяземского по поводу его работы в нашей расширяющейся корпорации. Да уж... женское влияние — вещь иногда просто убойная! Бедный поручик уже почти и не отбрыкивается. В этот раз разговор постепенно съехал на тему, так любимую в России начала двадцать первого века, — импортозамещение. Впрочем, обсуждались вопросы только химико-косметологической области: крема, лосьоны, мыло. Много их завозится из-за границы, слишком много. О-о, дамы даже по анилиновым красителям прошлись! Месяц назад я предложил Софе ими заняться. Вложения предполагаются небольшие, а доход существенный.
Кое-как продремав ночь в креслах, мы прибыли в Москву в половине восьмого утра. Точнее, не совсем в Москву, а на её окраину. Вокзал Московско-Нижегородской железной дороги сейчас стоит за пределами города и считается временным. Вероятно, поэтому он деревянный, в отличие от всех остальных, виденных нами.
Первое, что я услышал, выйдя на привокзальную площадь, был крик ямщика: "Эй, сибиряк! Коль на Петербург тебе, то садись, до Николаевского вокзала мигом домчу". Вот, кстати, ещё одна примета современной действительности, как мы Волгу пересекли, не первый раз уже меня за сибиряка принимают, а всё потому, что на улице холодно (минус тридцать, наверно) и я поверх своего тоненького щегольского пальто накинул доху́ — это такая шуба без пуговиц и застёжек, используемая только на Урале и в Сибири. Там путешественники, одолевая зимнюю дорогу, обязательно надевают доху поверх прочей зимней одежды, иначе можно замёрзнуть к чертям собачьим, не доехав до пункта назначения, сидеть-то в кибитке часами приходится. А вот в центральной России вместо дохи используют тулуп.
Я, пока Софа мне не объяснила, и подумать не мог, что от Балтийского моря и до Урала никто не носит меховую одежду мехом наружу. В Сибири, бывает, носят, а тут — нет. И шубой в европейской части империи в данный момент считается то, что в будущем станут называть пальто с меховой подкладкой. То есть ткань снаружи, и на показ выставляется лишь мех воротника. Если честно, я был шокирован. Как это?! В такой холодной стране, как Россия, и нет ещё дамских шубеек! Ни тебе пушистых песцовых, ни искристых соболиных.
Неужели дамы до сих пор не понимают, что теряют? Надо постараться со временем исправить этакое странное положение дел. Думаю, лет через пять Машуля не откажется пройтись по Питеру в какой-нибудь красивой шубке. Можно даже модную индустрию на этой теме развернуть. И пропихнуть её в Европу, не всё же европейцам моду экспортировать.
Интересно, сколько ещё мне в этой жизни удивляться придётся? В прошлом, читая фантастику про попаданцев, всегда поражался тому, с какой лёгкостью они входят в общество аборигенов. Никто не замечает их непохожесть на окружающих: и разговаривают-то попадуны как местные, и ведут себя так же. А ведь отличия должны бросаться в глаза сразу. Нынче, например, говорят не городской, а городовой — городовой телеграф, городовая школа. Не складской, а складочный. Кроме этого, в каждом регионе существует множество своих собственных словечек, зачастую нигде более не употребляемых. Вон девчонка в соседнем отделении вагона зовёт своего длинношёрстного кролика песцом. И да, блин, она ничего не путает, в Тульской губернии, из которой она родом, длинношёрстных кроликов так и называют.
Специфические термины тоже, бывает, отличаются. Те же патроны, известные мне как патроны Флобера, называют в России патронами Монте-Кристо, по серии лёгких ружей для спортивной и развлекательной стрельбы. И так во всём, за что ни возьмись. Спрашивается, как удаётся многочисленным попаданцам не спалиться при первом же контакте? Я искренне не понимаю. Мне вот повезло, перед Красноярском я больше полугода общался в основном с Машулей и Софой и успел ко многому привыкнуть. А не случись этого, долго бы я прожил в городе, не заинтересовывая полицию? Боюсь, не долго.
