Пока светлейший озвучивал основные тезисы послания, сотник вглядывался в лица присутствующих. Большая часть совсем не выглядела удивленной, скорее с каждым словом словно бы расцветала. Многие одобрительно качали бородами. Себастьян и вовсе широко улыбался. Делагарди и Зомме выглядели так, словно вопрос о воцарении Михаила Скопина-Шуйского был решен. Сотник поймал себя на мысли, что скорее всего информация из послания была доведена до офицеров и солдат заранее. Ушак увидел, как Орлов что-то с жаром шепчет своему подчиненному и тот скрывается за полами шатра. Интересно, о чем был тот разговор?
— Вот это и предлагает мне Прокопий Петрович. — серьезно произнес князь, заканчивая послание от Ляпунова. — Все вы бились со мной плечом к плечу. Вашему мнению я доверяю как своему, и хочу услышать, что скажете вы.
— Корпус в вашем распоряжении, Михаил Васильевич. — первым склонил голову Якоб Делагарди.
— Мы с вами, княз. — на неплохом русском молвил Христиер Зомме. — Как раньше, так и впредь.
По спине сотника пробежали мурашки. Рядом шептал молитву смиренный отец Вонифатий — а офицеры безмолвно склонились в поясном поклон. Только трещат щепки в пламени очага...
— Царь Михаил! — неожиданно зычно, громко и отчётливо выкрикнул фон Ронин. Сотник вздрогнул. С шелестящим звуком вылетели из ножен сабли и мечи, упираясь в верх шатра.
— Слава царю Михаилу! — оглушительно и грозно проревел Орлов.
— Царь Михаил! — подхватили офицеры. Звук их голосов наполнил шатер.
— ЦАРЬ МИХАИЛ!!!
Сотник понял, что слезы сами горячими каплями катятся из его глаз, скрываясь в пышных усах и бороде — ибо за шатром Скопина-Шуйского славило уже все его войско... А после полы шатра откинули в стороны — и Василий Петрович воочию увидел, как солдаты, стрельцы, казаки и наемники выкрикивают одно и тоже:
— ЦАРЬ МИХАИЛ!!!
И на мгновение ему показалось, что сама земля содрогается от этих слов...
Сияющий фон Ронин хлопнул сотника по плечу, справа подошел улыбающийся Орлов, в глазах его мерцали искры, отражающиеся от очага.
— Царь Михаил! — закричал во всю силу своих легких Ушак, утирая непослушные слезы.
А с неба на славящее народного избранника войска, принялись падать первые снежинки, кружащиеся под порывами налетевшего вдруг ветра...
