обвинениями.
— Итак, Иван Васильевич, — произнес цесаревич с тем же равнодушием, что и прежде, — я слушаю вас. Поскольку я вас прервал на том, что вы всегда держите слово, прошу с этого и начать. Насколько понимаю, у вас есть какие-то доказательства вины боярина Стремнева перед законом Русского царства?
Харитонов, бросив взгляд на сидящего рядом князя, зло прошептал:
— Ну ты и тварь, Сергей Александрович, подставил меня.
Но, все же, взяв себя в руки, Иван Васильевич заговорил:
— Мои доказательства были переданы в секретариат, как полагается, цесаревич. Если ты прикажешь, с ними могут ознакомиться все желающие.
Возможно, Иван Васильевич рассчитывал, что Игорь Михайлович откажется, сославшись на то, что в этом нет никакой необходимости в рамках рассматриваемого дела. Это бы позволило сказать, что цесаревич выгораживает свою приемную семью, но наследник Русского царства лишь кивнул своему человеку:
— Предъявите присутствующим копии доказательств, — распорядился он.
И пока сотрудники Кремля разносили распечатки переговоров, цифр и отчетов, цесаревич и пальцем не пошевелил. Зато боярин Стремнев глядел на приемного сына с удивлением. Казалось, Павел Игнатович сейчас что-то скажет в свое оправдание или же попытается напомнить Игорю Михайловичу, что растил его и воспитывал. Но все же боярин сдержался и промолчал.
Выдержав паузу, чтобы все свидетели могли ознакомиться с бумагами Харитонова, цесаревич заговорил:
— Так как предоставленные Иваном Васильевичем сведения требуют времени на проверку и проведение следственных действий, я выношу решение, — сказал он, не глядя ни на одного из спорщиков. — Вину князя Лугового Сергея Александровича признать полностью, обязав род князя Тамбовского выплатить положенную по закону в таком случае виру. В личное дело самого князя будет внесена соответствующая пометка. Охрана, прошу увести подсудимого для дальнейшего суда, который будет проводить лично государь.
Пара бойцов в боевой броне тут же оказалась за спиной Сергея Александровича. Замкнув на запястьях князя блокираторы, охрана вывела его из зала. Присутствующие в качестве свидетелей и других спорщиков благородные люди провожали его разными взглядами, но теплых там не имелось.
— Теперь что касается обвинения в адрес боярина Харитонова Ивана Васильевича, — продолжил речь цесаревич. — Считаю, ввиду того, что Иван Васильевич своей вины не отрицает, необходимо полностью удовлетворить законные требования рода Стремневых и обязать род Харитоновых выплатить соответствующую виру. Дело о предоставленных Иваном Васильевичем уликах — передать в ведение Царской Службы Безопасности для дальнейшего расследования. Заседание по этому процессу будет назначено в свой срок. До того момента бояре Харитонов и Стремнев помещаются под домашний арест без права покидать территорию родовых имений. Подать прошение о пересмотре дела стороны могут в положенные законом сроки. На этом у меня все.
Павел Игнатович с явным облегчением выдохнул. Цесаревич имел право не дома их запереть, а поместить в кремлевские казематы, где подвергнуть допросу. Однако слово заговорщика — не повод хватать всех подряд и мучить их болезненной процедурой.
— Следующее дело, — обратился Игорь Михайлович к своему секретарю.
На мужчину, которого не так давно называл отцом, он больше ни разу не посмотрел.
Уже ступая по коридору под конвоем двух бойцов цесаревича, Павел Игнатович задавался вопросом, было ли такое равнодушие со стороны приемного сына следствием того, что Стремневы прервали всякое общение с цесаревичем после его официального признания? Или же нужно радоваться тому, что Игорь Михайлович и так сделал все, чтобы как можно мягче обойтись с приемным отцом?
— Боярин Стремнев? — обратился к шагающему по коридору мужчина среднего возраста с какой-то странной улыбкой на лице.
Охрана за спиной Павла Игнатовича замерла, а значит, у стоящего перед ним человека было право вмешаться. Кого-то он смутно напоминал боярину, но понять, кого именно, сразу не удалось.
— Да, — кивнул Стремнев. — С кем имею честь?
— Смотри-ка, богатым буду, — улыбнулся тот. — Великий князь Емельян Сергеевич Невский. Держи, дома ознакомишься.
Вручив растерянному боярину толстую папку, куратор Царской Службы Безопасности направился по своим делам. Охрана тут же сдвинулась с места, намекая Павлу Игнатовичу, что нужно поторапливаться.
Как великий князь столь сильно помолодел, у боярина вопросов не возникало. Не нижегородскому боярину о подобном голову ломать. Гораздо важнее было узнать, что великий князь мог вручить и без того обласканному царской волей человеку.
Но нарушать приказ он и не подумал, и папку раскрыл, только сидя в своем кабинете нижегородского особняка. Едва лишь пробежав глазами по первой странице, Павел Игнатович усмехнулся.
Игорь Михайлович все же не забыл старика и облагодетельствовал, не только утвердив требования на суде. Помимо этого бывший директор мясной компании передал через великого князя список предателей внутри и указал, как они связывались с Харитоновым, на какие счета получали оплату, и прочее.
И последняя стопка документов — конкретные планы по расширению дела и выходу на международный рынок. Обо всем позаботился цесаревич, и теперь Стремневым оставалось только действовать, как указал наследник Русского царства.
— Сынок, — протянул глава рода с улыбкой, откладывая папку в сейф. — Я этого не забуду.
* * *
Выборг, гостиница «Приют охотника» .
Емельян Емельянович лежал на кровати, глядя в потолок и тяжело дыша. На обнаженном теле великого княжича выступали капли пота, в неверном освещении догорающих свечей мерцающие на коже молодого человека. На губах Невского блуждала довольная улыбка.
Поднявшись с другой стороны постели, девушка не стала прикрываться, а прошла, шлепая босыми ступнями, в направлении ванной комнаты. Великий княжич проводил ее взглядом, задержавшись на плавно покачивающихся бедрах.
В том, что личная служанка Анны Михайловны, присланная, чтобы передать послание княжны, не откажет великому княжичу Невскому, Емельян Емельянович не сомневался изначально. Так что, применив немного природного обаяния, добился своего.
Неожиданно для себя самого Емельян Емельянович осознал, что сам факт обладания личной служанкой Анны Михайловны доставляет ему гораздо больше удовольствия, чем, собственно, весь остальной процесс.
Само письмо, написанное от руки, валялось на столике, прочитанное несколько раз. Княжна Соколова не отказывала великому княжичу, но просила — именно просила! — поступить правильно. И сперва официально разорвать помолвку с княжной Луговой, а уже после этого заключать новую.
Емельян Емельянович дураком себя не считал. Раз уж Анна Михайловна согласна на официальную помолвку, значит, Соколовы согласны породниться с великими князьями Невскими. А значит, и к отцу можно возвращаться с победой.
Ведь общие дети Емельяна Емельяновича и Анны Михайловны будут не Соколовыми, а Невскими. Но с правами на Выборг и все положенное наследство. Останется только правильно разобраться со старшим сыном
