Мы отправились дальше по коридору. Двигались медленно и осторожно. В том же порядке. Я осматривал помещения, а Юшков прикрывал сзади.
Впереди все еще слышались выстрелы, но постепенно они утихали. Один раз под потолком пролетела пуля.
Хорошо, если это военные. Сделали за нас всю работу. А если кто-то другой?
Широкий коридор закончился тупиком, дальше разделился на два узких прохода. Я осторожно заглянул в правый. Никого. Шум доносился из другого места.
— Это здесь, — тихо сказал Юшков. Он стоял возле прохода слева. Смотрел вперед.
Выстрелы к тому времени утихли. Мы отправились дальше и проход привел нас в большое помещение, заполненное коробками и ящиками. Здесь пахло порохом и слышались стоны раненых.
Возле входа мы встретили труп мужчины с пистолетом в руке. Он лежал в луже крови, в спине несколько пулевых отверстий. Видимо, пытался добежать до нашего прохода и скрыться, но противники настигли его выстрелами в спину. Кто же эти умельцы?
Пока что, так и не выдавая себя, мы прошли через все помещение, где и творилась вся эта вакханалия. Так, что у нас здесь происходит? Размерами склад получился очень большой. Мы попали в него с бокового прохода, а дальше, через все пространство, заставленное хранимыми вещами, можно было выйти к другой двери, ведущей сразу на улицу.
Видимо, молодчики Танкиста, да и он сам тоже, бросились туда, спасаясь от нас. Они думали, что это облава и рванули к этому выходу, пытаясь убежать через запасной ход. И в это время наткнулись на настоящую облаву.
Но где же солдаты, почему я слышу впереди только негромкие голоса, мирно болтающие о чем-то, как добрые соседи? Почему не слышно команд и приказов, громко передаваемых от командира? Почему в проходах между ящиками лежат только бандиты, одетые в такие же гимнастерки и штаны с высокими черными сапогами?
— Ты что же, думал, что сможешь свалить, Танкист? — спросил знакомый голос, когда мы подошли ближе к тому месту, откуда слышались переговоры. — После всего того, что ты сделал против нас? После нападения на Кирпича и той войны, которую ты развязал?
Обладатель голоса все еще не был нам виден, он скрывался за ящиками, зато слышно его было очень хорошо. Эге, да это, кажется, вовсе не солдаты. Это, как я вижу, разборки между своими. Может, оставить их в покое, чтобы они сами разбирались между собой и перебили друг друга, как пауки в банке?
Но мы уже зашли слишком далеко.
— Я не нападал на Кирпича, — ответил хриплый низкий голос. — Это кто-то другой. Я этого не делал.
— Тогда кто же это был? — спросил все тот же голос.
Мы выглянули из-за ящиков и я увидел группу людей, стоящих в центре небольшой площадки, окруженной ящиками и коробками. Недалеко от входа, чтобы здесь можно было принимать грузы, а потом отправлять их по всему складу.
Но главное не это. Главное в том, что я увидел Борзого.
* * *
Борзой узнал об облаве накануне. Хорошо, что не успел съездить в город, хотя планировал туда прогуляться, чтобы присмотреть цель для очередного налета. Топор, к тому времени уже потихоньку начавший вставать на ноги, предложил взять сберкассу, на которую покойный Шрам тоже уже давно облизывался.
Но потом прибежал Коготь и сказал, что в Горьком полно грузовиков с солдатами, на улицах никого нет, всех подозрительных лиц сразу хватают и увозят в неизвестном направлении. Может, сразу мочат где-нибудь в лесу и закапывают в братскую могилу?
— Выходит, Кирпич-то был прав, когда предлагал затихариться, — задумчиво сказал Борзой. — Видать, дедок что-то знал, о чем мы ни сном ни духом. А наши придурки на сходке еще духарились, строили из себя самых авторитетных. И где они сейчас?
В общем, они заразились, как мыши, и почти не выходили из дома. Участковый Просвиряков, тот самый, что застукал их в первый день приезда, зашел один раз узнать, как дела.
В тот раз Борзой убедил его липовыми документами о трудоустройстве, и участковый вроде бы им поверил. Но наверняка там, у себя, отправил проверочный запрос, чтобы выяснить, на самом ли деле они числятся за тем заводом, который указан в документах. Как только придет ответ, правда сразу всплывет наружу и тогда будет очень плохо.
До этого надо уйти отсюда. Борзой нутром чуял, что здесь становится слишком опасно оставаться. Они переждали ночь, когда в городе шла облава, потом тихо снялись рано утром и ушли из деревни. Просвиряков теперь мог ловить их, сколько душе угодно.
Убедившись, что в городе после облавы тихо, Борзой направился туда, оставив своих подельников в неприметной хате на окраине Заречного района. Там же он встретился с Сомом. Вернее, сначала с его человеком, а потом и с самим главарем шайки.
Оказывается, во время облавы Сом остался в городе и чуть было не попался.
— Мы в катране лакшевали (играли в карты), — сказал Сом Борзому. — А тут мусора навалились. Вроде схоронились вначале в бердане (убежище), но какой-то мент у них башковитый нашелся, отыскал нас. Я там спрятался под полом, там еще один лаз был, а остальные не успели. Пуд им попался. Я еще видел потом, как этот мент с ментовской лахудрой лизался. Здоровенный такой. Ломов который.
Борзой и ухом не повел. Знал, что Ломов ему когда-нибудь попадется, рано или поздно. И никуда не уйдет.
Но интересно другое.
— Пошли Танкиста брать, — сказал Сом. — У тебя люди остались? У меня малява есть, что он на складе затихарился. Ночью подрался с ментами и солдатами, людей потерял. Сейчас его голыми руками взять можно.
А почему бы и нет. Когда Кирпич в городе объявится, будет ему хороший подарок. Только надо Сома отодвинуть, самому все себе забрать. Танкиста грохнуть, принести его голову Кирпичу. И завоевать еще большую признательность и доверие.
Опять же, устранение опасного конкурента. Танкиста давно пришить надо, слишком долго он эту землю коптит. Поэтому Борзой, конечно же, согласился. Они отправились на склад, где, по сведениям старого уголовника, притаился Танкист. Наступило уже раннее утро, в городе было тихо.
После проведенной облавы и жители боялись на улицу нос высунуть, и бандиты, тем более. А вот не надо так. Надо было, наоборот, выходить смело. Борзо и дерзко. И тогда можно воспользоваться всеми открывшимися возможностями.
Когда подошли к складу, произошло непредвиденное. Где-то вдалеке послышалась стрельба потом крики. Бандиты остановились, в случае чего, приготовились бежать. Не исключено, подумал Борзой, что армия и милиция сегодня снова возобновили облаву, решив пройтись по городу самым широким гребнем. Но, скорее всего, нет, вчера они уже навели порядочно шороху.
Они затаились неподалеку от забора и вскоре увидели, как люди Танкиста, одетые в гимнастерки, брызнули из здания склада и побежали как раз в их сторону. Их было немного, человек пять.
— Ну, давай, гаси их, — приказал Борзой и первым открыл стрельбу по бегущим противникам.
— Эй, а как же менты? — спросил Сом. — Они же услышат.
— Ну и пусть, — самоуверенно ответил Борзой. — Когда они сунутся, мы уже свалим.
Внезапное нападение тут же принесло плоды. Трое из двух людей Танкиста тут же упали от выстрелов. Один, здоровенный и одноглазый, с повязкой на глазу, как пират, покатился по земле и укрылся за грудой кирпича, оставшегося после начала ремонта склада.
Открыл оттуда поразительно меткую стрельбу из автомата. Ранил тут же троих человек из банды Борзого — Индюка, Фомича и Индуса.
— Ну что, съел? — ехидно спросил Сом. — Это Циклоп, он опытный волчара. Сейчас всех все схавает.
— Ничего, авось подавится, — ответил Коготь, достал гранату, которую раздобыл недавно в городе и бросил ее в то место где, лежал Циклоп.
Раздался взрыв, короткий вскрик и все утихло.
— Готов, кажись, — прошептал Коготь. — Если что, у меня есть еще одна граната.
А он молодец, решил Борзой, потихоньку выбираясь из убежища. Сообразил, как использовать гранату. Может быть, Когтя надо привлечь в качестве противовеса Топору? Честно говоря, Топор слишком импульсный, чтобы держать его в подчинении. Когда-нибудь ему придется дать отпор, когда он попробует подняться против выскочки главаря.
