— Фарш невозможно провернуть назад, да? — усмехаюсь, — Но можно слепить из него котлетку. Что вы надумали?
— К сожалению мы можем немного. Поверьте, есть вещи, на которые мы никак не способны повлиять.
— Но что-то вы можете?
— Можем потянуть время. Подержать документы под сукном в связи с неустановленным фактом пропажи Прибора. В течение этого времени у вас будет возможность перекупить его земельную сделку за ту же сумму.
— Насколько я помню, он заплатил шестьдесят три миллиона. Это несусветные деньги.
— Но это все равно дешевле, чем выкупать стоянки по одной. А нам придётся продавать их по одной в конечном итоге. Тогда их суммарная стоимость выйдет за двести миллионов.
— Да нам какая разница? — возмутился Бэк, — Хоть шестьдесят миллионов, хоть шестьсот. Нам за тысячу лет столько не заработать.
— К сожалению у вас нет тысячи лет, — сухо возразил пиджак, — Мы сможем потянуть месяц, максимум полтора. Решение уже принято на самом высоком уровне.
— Насколько высоком? — пытаюсь выудить из пиджака конкретику.
— Настолько высоком, что забастовки вам не помогут. Там решили, — пиджак ткнул пальцем в сторону Олимпа.
— Я ведь смогу это проверить, — ставлю пиджаку на вид и, в свою очередь, указываю на портрет за своей спиной, — Атемита выяснит.
— Она подтвердит мои слова, — убеждённо сообщил пиджак, — Можете не сомневаться.
Бэк едва дождался, когда делегация покинет кабинет, и торопливо закинул в рот пилюлю блокиратора хаоса. Затем вскочил со стула, не в силах сидеть на месте, заходил по офису туда-сюда.
— Это же совершенно неприемлемо, Марк. Ну какие шестьдесят миллионов? Почему ты сразу их не послал.
— Бэк, успокойся, остынь, выдохни. Во-первых, мне не показалось, что на этот раз они пытались нас развести. Им стабильный бизнес поважнее этих миллионов. Для городского бюджета это деньги не огромные. А вот убытки от бессрочной забастовки точно по карману ударят.
— Ну а нам что делать? — Бэк все же уселся на место.
— Есть еще и во-вторых. Они дали нам время. Месяц у нас есть.
— Марк, тут я с Бэком, пожалуй, соглашусь, — сказал Бар, — Месяц — это слишком мало. Я не представляю, что можно сделать за это время, чтоб заработать шестьдесят три миллиона.
— Ребята, мы с вами втроем само собой не заработаем. Только я не считаю, что мы должны тянуть лямку за всю фракцию людобогов. Наша стоянка, слава богу, уже выкуплена. Мы с вами за четвертым диаметром не окажемся.
— Правильно Марк говорит, — поддержал завхоз, — Пусть все вкладываются. Это всех касается.
— Я разве спорю, — Бар развел руки в стороны, — Вопрос, что делать будем?
— Объявляй общее собрание. На завтрашнее утро. Пусть присылают представителя от каждой стоянки. В городе богов нашего брата людобога не один десяток тысяч. Если на всех раскинуть шестьдесят три миллиона окажется не такой уж неподъемной суммой.
— Понял, Марк, — Бар кивнул, — Займусь сейчас же.
Когда Бэк с Баром ушли заниматься подготовкой общего собрания, за переговорный стол рядом со мной подсела Лула.
— Марк, у тебя с твоим профсоюзом головняков хватает.
— И что?
— Не хочу грузить тебя своим расследованием. Я пойду, пожалуй.
— Лула, не говори ерунду. Я задачи поставил. Исполнители у меня толковые. В вопросах координации Алеся поможет. Она с этим справится лучше любого из нас.
— Приятно это слышать, босс, — тут же подала голос мобильная помощница, — Можете на меня положиться.
— Вот и отлично, — резюмирую, — Так что у меня есть время и на расследование.
— Спасибо, Марк, — Лула с явным облегчением вздохнула, — Пришла информация от начальства. Техоня находится в административном здании управления подземкой. Мне… нам позволят с ним пообщаться. Поедешь со мной?
— Конечно. И не поеду, а полечу. Только… качнем в старикана пять литров жёлтого, чтобы нытьем своим мозги нам не выносил.
— Не вопрос. Качнем, конечно.
Через сорок минут мы с Лулой стояли перед комнатой, куда поместили найденного в подземке технобога Техоню. Поскольку своего имени он так и не вспомнил, прозвище с легкой руки обходчика Сцепиона закрепилось окончательно.
— Я должна сразу предупредить, — сказала докторша перед дверью, на мое счастье на этот раз не суккуба, а вполне такая солидная дама с артефактным стетоскопом, — Техоня по-прежнему очень замкнут. Почти ничего не говорит. На контакт идет очень неохотно.
— Мы постараемся его не расстраивать, — пообещала Лула.
— Спасибо. Именно это я и хотела у вас попросить, — сказала докторша, — И еще, дольше двух минут чужого присутствия не выдерживает. Постарайтесь задавать ему простые односложные вопросы. На иное у вас времени просто не останется.
— Мы поняли, будем с ним обращаться бережно и аккуратно.
— Я останусь за дверью, — докторша дала последнее наставление, — Чем меньше у него посетителей, тем лучше. Как только Техоня подаст признаки беспокойства, вам придется уйти. Это твёрдое условие. А то его уже пытались допрашивать в грубой форме. Ничего не добились, только состояние ухудшилось.
— Окей, доктор. Звать санитаров не придётся, как только Техоня от нас устанет, уйдем сами.
Докторша, наконец, открыла дверь и запустила нас с Лулой внутрь. Когда дверь за ней закрылась, Лула сняла артефактное ожерелье, а я надел на нее ту самую розовую туфельку, вернув ей наряд кукольной богини.
Лула подошла к технобогу, сидящему на медицинской кушетке. Он смотрел в одну точку отсутствующим взглядом и по-моему до сих пор нас не заметил.
— Привет, — сказала Лула, — Можно присесть?
Техоня поднял на Лулу пустой взгляд. Несколько секунд смотрел на нее нахмурившись, а потом вдруг «узнал».
— Это ты, Барб! — Техоня засиял от радости, — Я даже не надеялся, что увижу тебя снова. Не надеялся, но в тайне все равно мечтал. Ты! Ты единственное, что я не забыл там!
— Там? — осторожно переспросила Лула и присела на край кушетки.
— Ну да, там… там в аду… — скорбно сообщил Техоня, взгляд его опять начал тускнеть.
— Какой ты молодец, — похвалила Лула, — Наверное было непросто меня не забыть.
— Очень непросто, Барб, — подтвердил Техоня, — Меня держали в котле очень долго. Товарищ бес сказал, что ему пришлось вываривать меня не одну тысячу лет.
— Даже так… — Лула сочувственно покивала.
— Именно так. Но это было неизбежно. Я тоже сначала не понимал, зачем меня нужно так долго держать в котле. А товарищ бес мне объяснил, что нет другого способа выварить из меня весь хаос.
— Тебя варили в котле, что выварить хаос, — догадалась Лула.
— Да. Полностью! Я стал существом порядка. Я смог влиться в общество строителей светлого, — поведал Техоня торжественно.
— Чего светлого? Светлого будущего? — спросила Лула.
— Нет, что ты, Барб. Думать о будущем глупо, это признак хаоса. Я стал просто строителем светлого. Это, знаешь ли, намного надежней. Меньше поводов для глупых сомнений.
— Понимаю, строителю светлого сомнения ни к чему.
— Сомнения — метастазы хаоса, — подтвердил Техоня.
В дверь заглянула строгая докторша, увидела, что Техоня пока не впал в сумеречное состояние духа, и скрылась обратно.
— А что было дальше? — спросила Лула.
— Дальше я стал трудиться на благо светлого. Я трудился очень старательно. Правда-правда. Меня хвалил товарищ бес… и товарищ черт тоже меня хвалил… это продолжалось очень долго. Даже дольше, чем я варился в котле.
— Ты молодец, — Лула оценила старательность Техони, — А потом что было?
— Потом… потом однажды вся размеренная жизнь рухнула в одночасье, — пожаловался Техоня, — Кто-то хлопнул меня по плечу. Наверно, это был товарищ демон.
— И что сказал товарищ демон?
— Он засмеялся…
В дверь опять засунулась беспокойная докторша, по её прикидкам Техоня за время столь долгого общения должен был впасть не только в сумеречное состояние духа, но даже в депрессию, а может и в кому.
Я сделал докторше страшные глаза, чтоб свалила. К чести докторши надо сказать, она свалила, снова прикрыв за собой дверь.
