Глава 30
В общей сложности задержаться пришлось на десять дней. Бюрократия – она везде бюрократия. Но сперва пришлось выдержать бой с Варой. Он ни в какую не хотел что-то подписывать без Морны. Если бы не Лица – кто знает, как бы всё вышло. Именно она нашла убийственный довод, сказав:
– Фор Вара, если вы не хотите стать ГОРОДСКИМ ЛАВОЧНИКОМ, то больше я не настаиваю...
– Городским, эта, в смысле – в городе торговать?
– Да. Это значит: торговать в городе, и не на ярмарке, а в своей лавке, с прекрасной стеклянной витриной и собственной продавщицей. Вам же никто не предлагает стоять – как простому крестьянину – за прилавком на ярмарке.
И Вара сдался. Мысль о настоящей ГОРОДСКОЙ лавке поразила его воображение. В конце концов – может же работящий непьющий мужик иметь маленькие слабости. Всё же некая доля снобизма в нём была. Жизнь она ни ему, ни Морне не портила, так что и бог с ней.
В конторе фора Мэрля Вара чувствовал себя очень неуютно. Краснел, кивал на все головой и молчал. Подписал документы на аренду, подписал доверенность на ведение дел на Елину и ограниченную доверенность на Лицу, подписал ещё кучу бумаг и вышел оттуда через час, вытирая совершенно мокрое лицо рукавом.
– Ты, эта, Еля, сам-та понимаешь чо нить?
– Да, Вара, ты не волнуйся. Когда зачитывали бумаги, я очень внимательно слушала. Кстати, ты читать сам умеешь?
– Да откуды бы такое, эта...
– Гантею уже пятнадцать, и он тоже не умеет. А вот вы с Морной ещё ребёночка родите, так ты учти – малыш будет уже вполне обеспеченным человеком. Не бедным. Как без грамоты-то? Да и я бы поучилась, дела вести – читать нужно уметь обязательно.
– Дак, эта… Школа эта только в городе есть.
– Ну, можно и переехать. Но мне в деревне нравится. Может, стоит учителя поискать на зиму? Дел зимой меньше будет, спать ему можно у Гантея в комнате, а платить мы найдём чем. Как думаешь?
И тут Вара сильно удивил Елинку. Она ожидала, что он поговорит с Морной, как бы подготовит её, и потом, дома уже они всё с ней решат.
– Дак, эта, ищи учителя-та. Лавочнику-та надо грамоту знать. А то Гантей выучится, а я как жа?
Остаток дня потратили на закупки домой. Трав купили – вернуть должок Лещихе, сладостей, сухофруктов. Опять взяли копченый окорок, свои свиньи ещё молодые, рано забивать. Купили десяток кур и ткани для покрывал. Ещё от Корны был тючок старых тряпок.
Вара торопился домой.
– Дак эта, скока задержались-та, Морна, поди-ка, волнуется, дак и трактир надоел страсть как.
Все коробки с фарфором сгрузили в новом ателье. Вара набил телегу покупками и обещал вернуться через неделю.
Дела закружили так, что Лица с Елиной обедать не успевали. Не стоит забывать, что у Лицы были заказы, которые переезд-непереезд, а выполнить нужно. Тут, как на грех, одна из шести её мастериц уволилась – замуж ей так не вовремя приспичило. Заменяя её, девушки ещё каждый вечер ухитрялись по три-четыре часа шить сами. Через три дня, слава Единому, нашли двух новых девушек, чьи образцы удовлетворили взыскательную хозяйку.
– Ты пойми, Еля, я плачу больше, чем в любом другом месте. На четверть больше. Это – много. Но и работу я буду спрашивать строго. Я не могу себе позволить небрежность или опоздание. Конечно, у меня теперь есть «Морина», за ними прямо очередь стоит, но и фру Шарп не дремлет.
Марку Лица собиралась держать очень высоко.
Когда Елинка рассказала ей, что фру Шарп выгнала её из мастерской и даже не стала смотреть работы – Лица долго хохотала.
– Так ей и надо, жмотине!
Выяснилось, что свою карьеру Лица у фру Шарп и начинала.
– Вот никогда она не похвалит, зато за малейшую неточность – штраф. Даже за мелочь, которую видно только с изнанки. И переделать заставит – ну, это-то правильно, конечно – ещё и оштрафует. А сама жмётся в мастерской лишний раз свет обновить. У неё светло только в приемной, представляешь? И вечно-то ворчит и бездельницами обзывает. И все-то у неё дармоедки. А в обед кормила так, что мы через час уже голодные были. Приходилось с собой что-то приносить. А ведь положено кормить работников. Я, когда наследство-то получила, в тот же день ушла. А через месяц открыла своё ателье, и от неё ещё три мастерицы ушли ко мне. Они у меня и до сих пор работают, хотя я сперва платила не больше фру Шарп. Кормила, правда, досыта. Ну и относилась по-человечески. Так что никак у нас любовь взаимная не получается. Она очень хороший мастер, правда. Но не очень хорошая женщина. Она и фру Калерия соперничали сильно. За заказы бились, да кто больше аристократок обслужит. А я и горожанкам никогда не отказывала. Какая разница – кто платит? Я-то всего четыре года сама хозяйка. И вдруг ей такой удар судьбы. Калерия подалась в Кроун, а она – всё равно не первая в городе. Баронесса, как увидала «Морину», так теперь у меня и заказывает. А раньше у фру Калерии шила.
Елинка подумала-подумала и пообещала научить Лицу ещё паре фокусов. Если даже у фру Калерии не получится в Кроуне, и она вернётся – найдет, что в замен канзаши предложить и разойтись миром.
Договорились на изготовление прилавка с фором Мерусом. Немного доплатили за срочность. Фор Дор оказался смазливым красавчиком и не слишком понравился Елине. Он пообещал установить замки в витрине – «непременно самолично» – и навязался проводить «двух прекрасных фру».
