возмутилась. Ну да, хамов, лицемеров и подлецов всегда предостаточно, но нельзя же судить только по ним обо всех!
— Не все. Но как раз при всевозможных дворах лжецов и лицемеров больше, чем где-либо. Впрочем, их хватает везде. Случается порой встретить искреннего и чистого человека, и каждый раз это как подарок, — она мимоходом одарила улыбкой Матвея. — Но копаться ради таких подарков в навозной куче… я слишком стара для этого. Мы, ведьмы, не слишком верим в людей.
— Но почему?! — я уже начала напоминать самой себе попугая.
— Видишь ли… — Мы уже вышли в сад и даже подошли к приоткрытой двери среди цветущих кустов — и остановились перед ней. Ведьма задумчиво отвела взгляд. — Ты знаешь, как становятся ведьмами… внашеммире?
Она сказала это так многозначительно, что стало ясно: она знает, видит, в общем, бесполезно тут отрицать. Впрочем, ей, кажется, все равно, что мы пришли из другого мира. Я отрицательно мотнула головой.
— Так вот, чтобы стать такой, как я, надо, конечно, родиться с нужным даром. Все ведьмы отличаются и определенным характером. У них всегда обостренное чувство справедливости, они не приемлют подлости… но их дар поначалу спит. О нем не подозревает даже сама будущая ведьма. Есть даже теория, что потенциальных ведьм рождается куда больше, чем в итоге узнают о своем даре. Женщина может мирно прожить всю свою жизнь и передать свою искру дочери или правнучке, сама так и не став настоящей ведьмой. Инициация происходит от очень ярких и сильных эмоций, не находящих выхода. И чаще всего… чаще всего это боль. Горе. Страдание. Незаслуженная обида. У меня есть ученица — крестьянская девочка, разбойники убили всю ее семью, поглумились над ней и бросили умирать. Конечно, далеко они не ушли — виновники инициации ведьмы всегда первыми получают по заслугам. Отсюда и легенды о мстительности ведьм.
Я потрясенно сглотнула. Да… наверное, не стоит спрашивать у этой женщины, как инициировалась она сама.
— Нам говорили, что ведьмы могут мстить даже целым городам, — прокурорским голосом напомнил Матвей. — Это тоже справедливо?
— Разумеется, — с непрошибаемой уверенностью ответила женщина. — Скажем, когда девушку несправедливо обвиняют в преступлениях, привязывают у позорного столба, и весь город бросает в нее камни и оскорбляет. Или ее приговаривают к казни — и толпа собирается полюбоваться… эти люди заслуживают наказания. И получают его.
Я сглотнула. Ох, кажется, зря этот мир показался мне прекрасным и волшебным… Окинув меня внимательным взглядом, ведьма снова чуть усмехнулась.
— В последние лет сто в этой стране смертная казнь применяется очень редко, и только когда вина абсолютно доказана. А о позорных столбах и вовсе забыли. Не в последнюю очередь — благодаря таким, как я. Мы — совесть этого мира.
“А совесть всегда больна”, — грустно подумалось мне. Наверное, просто люди везде одинаковы. И не мне судить об истинной справедливости ведьм этого мира.
— Странно, — ведьма между тем рассеянным взглядом окинула цветущие деревья вокруг, — в этом парке всегда было полным-полно фей. Куда они все подевались? Впрочем, наверное, готовятся к вечеру. Кто-то же должен сводничать на балу.
— Сводничать? — я нахмурилась.
— Ну конечно. Вы не знали? Феи чувствует, когда люди подходят друг другу, и считают своим призванием сводить такие пары. Они помогают юношам и девушкам скорее найти общий язык — внушают им доверие друг к другу, добавляют привлекательности… на балах, где есть феи, всегда заключается множество помолвок.
Глава девятнадцатая. И все-таки бал!
Кажется, наша феечка решила, что мы с Матвеем явились так рано специально, чтобы проверить, что они тут без нас поделывают (и не разбирают ли опять кого-нибудь на запчасти).
— Детишки спят! — бодро отрапортовала она, едва завидев нас в дверях, и только потом испуганно пискнула, разглядев, в каком мы виде.
Последовали торопливые объяснения, после которых Ая с аханьем и оханьем буквально потащила нас обоих снова в гардеробную — а потом выпинала оттуда Матвея вместе с охапкой одежды. И вот даже не спрашивайте, как ей это удалось при ее комариных габаритах. Я уже давно перестала удивляться.
А пока фея заново сооружала мне прическу, я успела поведать ей о наших приключениях. И особенно впечатлил ее — ожидаемо! — рассказ о самоотверженном подвиге Матвея.
— Ой, как романтиииично! — томно вздохнула она, накручивая мою прядь. Делала она это без всяких плоек и прочих приспособлений — просто вертелась в воздухе, наматывая локон на саму себя, как на веретено, а затем выскальзывала из него. И волосы чудесным образом оставались завиты. Хорошая штука — фейская магия! Позвать ее, что ли, в личные парикмахеры? Оплата едой и приключениями! Вот только знать бы еще, отчего она в свой собственный мир так упорно не стремится…
Впрочем, узнав о том, что все ее соплеменники из сада пропали, Ая мгновенно загорелась идеей отправиться на бал вместе с нами. Ох, подозрительная она у нас…
Ну да ладно. Главное — она вполне может быть нам полезна!
*
Бал был… странным. Пожалуй, зря я переживала, что не знаю местных танцев и вообще буду выглядеть дикаркой на великосветском приеме. Я ведь думала — тут этикет, обхождение, манеры…
Нууу, во-первых, как оказалось, от ведьмы великосветского обхождения никто и не ждал. Точнее, от нее ждали просто чего угодно. Ведьма ведь может быть любого происхождения и воспитания, и ее могущества это никак не отменяет.
А во-вторых, кроме меня, здесь были орки!
Вообще-то и без орков хватило бы уже того, что присутствовали представили человеческого и эльфийского высшего света. И, как я поняла, этикет у этих народов совершенно разный. И танцы, кстати, тоже. По крайней мере, заносчивых эльфиек прямо-таки передергивало, когда их приглашали со всеми поклонами местные напудренные кавалеры. В свою очередь, дамы из герцогской свиты сконфуженно прикрывались веерами, беседуя с прекрасными эльфами. Кажется, представления о приличных и неприличных темах для светской беседы у разных народов тоже отличались.
Но орки затмевали всех! Наряды степнячек были исключительно непристойны по местным меркам, а уж манеры их мужчин вызывали, кажется, зубную боль как у эльфов, так и у местных придворных хлыщей. Какая-то дама даже рухнула в обморок, когда ее пригласил на танец зеленокожий кавалер с дредами на голове и в набедренной повязке. Упала, кстати, совершенно зря, потому что подхватил ее этот самый кавалер. И понес куда-то — остается
