утихание собственной жизни, а в последнее время это чувство стало усиливаться, предвещая скорую кончину.
За несколько секунд, которые длилось молчание, он успел оглядеть каждого из присутствующих, подмечая их реакцию на высказанную им новость. Никто не выразил сильного удивления, так как это, в целом, было ожидаемо, и уже давно, даже среди народа, ходили подобные слухи. Именно такой реакции он и ожидал.
— Однако, — продолжил старик свою речь, — перед уходом я хотел бы закрыть вопрос, тревожащий нас последние годы. Все мы знаем, что лес, через десяток другой лет, не сможет обеспечить проживание большего числа дриар, чем живет в нашем поселении сейчас. Маги работают надо этой проблемой, однако уже сейчас видно, что для её решения у нас пока слишком мало знаний и опыта, а Хранитель высказал свою позицию о том, что нам все же придется обосновывать новые поселения вдали от нынешнего. И единственное, что нам до недавней поры мешало так поступить — наша привязанность к этому месту и большое число тех, кто не хочет его покидать.
На этом месте Гаратил не на долго остановился, дабы отдышаться после столь долгой речи и дать всем вспомнить остальные подробности прошлых разговоров по этому поводу.
— Кхм… так вот, помня итоги обсуждения этой темы на прошлом собрании, я обратился к Хранителю с просьбой воспользоваться Древом Рождения. Рожденных им мы, вместе с желающими, отправим основывать новые поселения. К тому же многие из тех, кто до этого хотел остаться, также соберутся в путь без нашего принуждения, ведомые заботой о подрастающем поколении. На этом у меня все.
И снова поляна погрузилась в тишину. Каждый обдумывал сказанное, стремясь найти в этом плане недостатки, но не потому, что плохо относился к старейшему дриару, а потому, что любой идее или предложению необходима критика, чтобы стать лучше и надежней. Ну а если оно не выдержит навалившихся на него вопросов, то на их основе будет проще составить новый, более целостный порядок действий.
— Но ведь его дети не смогут стать частью леса, — сказал сидящий рядом с ним дриар, — не слишком ли это несправедливо по отношению к ним?
— Несправедливости не будет, — ответил ему Гаратил, — в силах Хранителя изменить еще не рожденных, позволив им обрести вечный сон в конце своего пути.
Среди старейшин начались перешептывания, слившиеся для старого дриара в один сплошной шум. И вскоре послышался уже другой вопрос, терзавший каждого из них:
— Третий уже на столько изучил Жизнь и Природу, что может управлять Древом Рождания подобно Мафусаилу, Отцу Леса?
— Не совсем так — возразил ему старик — для подобного ему нужен один доброволец, что сольется с Древом и передаст свою суть его будущим детям.
На сей раз заявление старца вызвало не просто шум, а целый гомон. Примерно такого и ожидая, старец поднял руку с раскрытой ладонью, призывая к тишине.
— Тише! Не надо лишних споров, вспомните, о чем я говорил в начале — я отдам свое тело Древу. — слабо улыбнулся Гаратил, охлаждая пыл более молодых старейшин, а после продолжил более тихим голосом — Пусть мне, как и моим братьям и сестрам, не было дано стать частью Леса, однако вам, нашим потомкам, такая участь не грозит. Как и не будет грозить древорожденным после вмешательства Хранителя.
Среди дриар повисло долгое молчание. Каждый обдумывал последствия подобного решения проблемы, но так и не находил что возразить. Ведь использование Древа Рождения и объявление советом о начале освоения отдаленных частей леса в сумме даст нужный эффект, иных способов получения которого до сих пор так и не было найдено. Один за другим старейшины поднимали зажатые в кулак руки, обозначая свое согласие на этот план.
Старый дриар пробежался взглядом по поляне, подсчитывая голоса. Ухмыльнувшись, он поднял также и свою.
— Единогласно.
* * *
Той же ночью, задолго после завершения совета, на Поляну Предков пришел Гаратил. Оглядевшись, он направился к своему месту, а после, заняв его, он обратил взгляд на проглядывающую сквозь ветви луну, придавшись воспоминаниям.
В самом детстве его учили, что она не плоский диск, кто катится по небосводу, а также как и солнце с планетой, является круглой и летит по бескрайней пустоте, держась возле его родного мира лишь из-за того, что тот невообразимо больше. Сейчас детям об этом рассказывают мало, и оно не удивительно. Зачем из знания о недосягаемом, от которых в жизни не будет большого толку?
Впрочем, особо любопытные все равно докапываются до истины своими расспросами, и именно такие потом становятся хорошими магами. Порой старому дриару даже казалось, что он, как и дети, стремиться к знаниям, однако из-за своего возраста он уже разучился задавать правильные вопросы, ответ на которые приоткроет нечто новое. Но больше всего его тяготило осознание того, что после смерти он оставит после себя лишь мертвое тело, которое Лес проглотит и не заметит.
Конечность жизни, смерть — все это не пугало его. Ведь, в конце концов, без одного никогда нельзя познать другого. Он боялся не оставить после себя ничего, что напоминало бы о его существовании.
По началу он нашел для себя утешение в том, самым значимым следом своего существования будут дети, а затем и дети его детей, у которых тоже потом будут свои дети. Однако, к старости лет, его начали одолевать сомнения.
Его дети к концу жизни станут частью леса, навсегда оставшись в этом мире даже после своей окончательной смерти. Будут ли их помнить спустя сотни лет? Скорее всего нет. Вот только, глядя на деревья, его дальние потомки будут вспоминать своих предков. Всех, кроме него. Ведь он, вместе с братьями и сестрами, не могут пополнить собой приютивший их Лес, а станут его частью другим, менее значимым, способом. Именно поэтому он согласился на предложение Хранителя. А то, что оно ему поступило, не сильно удивило прожившего полтора века старика. Ведь Хранитель как никто знал о чаяниях последнего дриара из своего поколения.
От дальнейших размышлений его отвлекло тихое покашливание. Залюбовавшись проблесками ночного неба, он совсем перестал следить за окружением, а покрытая мхом поляна отлично приглушала звуки шагов. Переведя взгляд на подошедшего, старик лишь улыбнулся. Лунный свет, снующий по поляне из-за раскачивающихся по ветру крон деревьев, с головой выдавал гостя.
— Ты немного задержался, Хранитель.
— Но пришел ведь?
— Так сам же и назначил встречу. А раз назначил, то, Леса ради, не опаздывай.
— Ладно-ладно, — Хранитель поднял руки в примирительном жесте, — я действительно немного опоздал, виноват.
Старик в ответ лишь хмыкнул,
