коротышки от возмущения глаза из орбит выскочат… она вообще-то моя жена! Я должен показать ей свою Родину! Я…
— Хорошо, хорошо, — поспешил я успокоить разошедшегося гнома, — возьмем Эрру. Идите уже собирайтесь.
Задерживаться в Нижнем Новгороде мы не стали и вылетели как и планировалось. Но уже когда стартовали, выяснилась одна вещь! Оказалось, что гном боялся высоты. В отличие от его дочери. Я, честно говоря, был удивлен.
— А чего ты сразу-то не сказал? — поинтересовался у Олафа, который наотрез отказывался покидать свою каюту и успокаивал нервы какой-то крепкой бурдой из своей фляжки. Эрра вместе с Фроськой, видимо, решили не мешать главе семьи напиваться и ушли. Так что в каюте были мы вдвоем.
— А что это изменило бы? — печально произнес гном, сделав еще один глоток, довольно крякнув. — Будешь? — протянул мне флягу.
Я помотал головой.
— Ну как хочешь… а я выпью. Помогает, зараза, хоть и крепкая… Думал, что все хорошо будет. Но как глянул с высоты этой вашей смотровой площадки, так сердце в пятки ушло. Руки затряслись… — он сделал еще глоток и мрачно посмотрел на меня. — Вот представь, на корабле в шторм не боялся. А тут… перед дочкой стыдно, а поделать ничего не могу. Вот поэтому у гномов дирижаблей-то и нет. Ты пойми, князь, мы, гномы, на земле стоим крепко. А вот в небе… пущай там птицы летают. Как ты там, помнится, пел: «Я тварь земная и на небе я лишний»?
Вот блин… что-то я не помню, чтобы эту песню пел… странно. Но в любом случае слова весьма точно характеризовали настроение гнома.
— Точно не хочешь выпить?
— Давай выпьем, — вздохнул я. Не бросать же друга в такой ситуации. Вот сидит убитый горем. А после моих слов глаза загорелись и плечи даже расправились. — Только я твою бормотуху пить не буду.
— А… я и забыл, — по губам гнома скользнула слабая улыбка, — ты этого, эльфийского мифита любитель… я знаю.
— Только вот давай мы нормально выпьем, — предложил, — с закуской, как полагается. А то ты надерешься сейчас…
— Гном может выпить очень много и не надраться… — обиженно засопел мой собеседник. — Вот же слово-то придумал… Ты нас плохо знаешь. Но от закуски, конечно, не откажусь!
Я мысленно связался с Уной и отдал распоряжение. Через десять минут в каюте появились Эрра и Марфа с Фроськой, с подносами в руках, заставленными едой, и фея в переливающихся глазах которой светилось неприкрытое любопытство. Еда переместилась на стол, и по глазам гнома понял, что весьма своевременно.
— А чем это вы тут занимаетесь? — невинно поинтересовался мой фамильяр.
— Мне тоже интересно… — поддержала ее Эрра.
— Пьем с уважаемым гномом… — коротко пояснил я и покосился на Фроську. Марфа, поклонившись, ушла сразу, за ней Эрра, понимающе посмотрев на Олафа, а вот гномка явно никуда не собиралась.
«Забирай ее. Не беспокойте нас пару часов, — приказал я Уне, — надо психологическую работу провести с гномом».
«А… — мысленный голос Уны был полон ехидства. — Тогда все понятно. Сделаем».
Фея как-то ловко вытолкала сопротивлявшуюся девушку, и мы вновь остались одни. Я налил себе мифита и, стукнувшись своим бокалом с флягой гнома, выпил. Потом мы закусили, и Олаф поднял на меня слегка затянутые хмельной поволокой глаза.
— Я знаю, что ты хочешь спросить, — тяжело вздохнул он, — вижу, помнишь ту историю, которую я рассказывал.
— Помню, — не стал отрицать.
— И, наверное, считаешь, что проблемы будут у нас из-за этого? — взгляд гнома стал острым.
— А когда я проблем боялся, Олаф? — равнодушно пожал плечами. — Помочь другу разве зазорно?
— Знаю, князь, — благодарно кивнул тот, — ты настоящий воин. Так вот. Я здесь кое-что выяснил, пока ты там по своим, как ты выразился, «турне» летал. Ты же обещал мне поездку в Асгард, а насколько я знаю, свое слово ты держишь. Я еще тот старый дурак, сидел в неведении о том, что происходит в Асгарде, категорически отказываясь слушать новости. В конце концов все мои друзья-гномы к этому привыкли. А не надо было так делать… Выяснилось, что те сволочи, из-за которых я вынужден был бежать, тоже пострадали. Один все видит и наказал их. Спустя десять лет после моего ухода они вляпались в заговор против тамошнего конунга. Отца нынешнего Ингемара. У них почти получилось, конунга прирезали в постели, но его сын оказался умным парнишкой. Сумел сбежать и собрал войско из верных его отцу и присяге воинской дворян. В результате заговорщики потерпели поражение, а род Мердов оказался вырезан под корень. Справедливость восторжествовала! Один велик!
Глаза у гнома блеснули мрачным торжеством, и мы вновь чокнулись и выпили.
— Ну помнится, ты говорил, что твой замок захватили, то есть теперь, если твои враги мертвы…
— Ты смеешься? — Олаф невесело рассмеялся. — Это же гномы. Там уже новые хозяева… и их оттуда не выгонишь.
— Ну это мы еще посмотрим… — возразил я.
Олаф как-то странно посмотрел на меня, но промолчал.
— Справки навел, говоришь? А какая там вообще ситуация-то политическая? Там же несколько королевств? Асгард, я так понимаю, самое крупное?
— Эх, князь… — мы снова выпили, и гном, заботливо погладив бороду, произнес: — Сейчас время другое. Не то что раньше. Этот Игмар пусть и молод еще, но, если верить той информации, что я имею, а я склонен ей верить, дал гномам надежду. По крайней мере, сейчас Асгард подмял под себя остальные государства. Так что, возможно, и возродится Асгардская империя… Давай выпьем за это, Саша. За Асгард!
Мы выпили за Асгард. Потом за отважных мореплавателей-гномов… потом еще за что-то… А потом как нормальные мужики, пусть и разных рас, перешли к обсуждению женщин. Вот тут Олафа прорвало. Надо же, что самогон с люд… то есть гномами делает.
— Ты понимаешь, Саша, Эрра — она такая… такая… я уже и не ждал, что в моей жизни может появиться женщина. А теперь готов провести с ней свои оставшиеся годы. И Фроська ее любит….
Надо же! Он что, всхлипнул? Нифига се. Пришлось выпить предложенной им бурды чтобы успокоить мятущуюся душу друга. Но вещь оказалась забористой пусть и немного отвратной на вкус.
