комиссар, откидываясь на сиденье.
— Я ни в чём не виноват, — прохныкал Сеприт. — Я ничего не сделал!
— Да? А потайная дверь в подвале — для красоты?
— Это не моё! Я буду всё отрицать! Я несовершеннолетний!
В ответ господин комиссар расхохоталась и снова закурила вонючую сигарету.
— Поплачь, малыш, — предложила она. — Так и быть, разрешаю.
Разговаривать с Сепритом при господине комиссаре было стрёмно. Тётка оказалась не такой дурной, как агенты. Изначальный план — хотя бы в общих чертах донести до Сеприта то, что мы придумали, с треском провалился, и оставалось надеяться только на его сообразительность. Диана уверяла, что с этим у её бывшего напарника всё в порядке. Я на Сеприта всю дорогу старательно не смотрел, а он, в свою очередь, делал вид, что Костя Семёнов ему глубоко противен. Хорошо, хоть ехать было недалеко.
Машина остановилась возле дома Робин. При свете дня он выглядел ещё более убого, чем ночью.
Свежая заплата на почерневшей от времени крыше, в которую, казалось, пальцем ткни — провалится, это впечатление только усиливала. Робин, по нашим прикидкам, должна была уйти в школу. Дианы рядом с домом тоже не наблюдалось, но это как раз совершенно не означало, что её здесь нет. Впрочем, по сторонам господин комиссар не оглядывалась. Она решительно поднялась на крыльцо и постучала в дверь. Выждав секунд тридцать, кивнула на дверь агенту:
— Хозяев нет. Открывай.
Тот извлёк из кармана пиджака металлический цилиндрик. Я тут же вспомнил, где уже видел такой — на Серени, в руках у Дианы. Разработки Альянса в Нимире явно пользовались популярностью.
Агент выдвинул из цилиндрика отмычку. Замок бесшумно открылся. Агент приглашающе распахнул перед господином комиссаром дверь:
— Прошу.
— Веди, — приказала тётка. Взяла Сеприта за плечо и толкнула через порог — так, что тот едва не споткнулся.
— Тьфу, — сплюнула господин комиссар. — Соплёй перешибёшь — а всё туда же, нелицензированная деятельность… — Рявкнула: — Веди! Ну?
Сеприт нерешительно топтался в холле. Оглянулся на меня. Я чуть заметно кивнул. Занавеси в холле были раздёрнуты — Диана подала мне знак, что она на месте и всё готово, об этом мы заранее условились. А господин комиссар истолковала топтания Сеприта по-своему.
— Давай-давай! Не сам, так этот вот, водопроводчик, покажет. А если сам, да если вести себя будешь хорошо — я подумаю. Может, чистосердечное тебе оформлю.
— И повышение по службе получите, да? — невинным голосом осведомился Сеприт. — Наконец-то переберётесь из этой унылой задницы в Срединный мир, заживёте как человек. Что по сравнению с вашей мечтой загубленная жизнь несчастного подростка, вся вина которого — лишь в том, что он не по годам талантлив? Верно, господин комиссар Андерсен?
— Что несёшь?! — грозно нахмурилась господин комиссар.
Сеприт стушевался.
— Показывай своё поганое логово! И язык придержи, иначе не видать тебе явки с повинной, как своих ушей! Понял?
— Понял, — пробормотал Сеприт. Распахнул дверь лаборатории. Крикнул: — Дорогая, я дома! — и шагнул через порог.
Господин комиссар фыркнула и вошла вслед за Сепритом. Я попытался пропустить вперёд охранника, но тот не позволил, втолкнул меня перед собой.
— Что-о тут ещё… — увидев царящий в лаборатории бардак, начала было возмущаться господин комиссар, но не договорила.
— Тут — ваша несчастливая судьба, господин комиссар, — грустно сказал Сеприт. — Не видать вам повышения по службе, как своих ушей. Вы уж простите, но у меня другие планы. — И позвал: — Дорогая, к тебе пришли!
В лабораторию, оттолкнув меня с порога, ворвалась Диана. Лицо её было закрыто респиратором, в руках Диана держала знакомый баллон. Сходу огрела им господина комиссара по голове и повалила на пол. Кожаная фуражка улетела под разорённый лабораторный стол. Сеприт бросился на агента, через секунду тот тоже лежал на полу.
— Держите! — Диана бросила респираторы сначала мне, потом Сеприту.
Напяливать эту штуку быстро я сегодня всё утро учился. Пригодилось — агент сбросил с себя Сеприта — тот, видимо, оказался, как тот ёжик — сильным, но лёгким, — и я, едва упаковавшись в респиратор, кинулся ему на выручку.
Диана сорвала с баллона кран. Из него попёр густой газ. Вскочивший Сеприт захлопнул дверь. Агент вывернулся из моих объятий и залепил мне в челюсть. Серьёзно этих ребят готовили, аж к двери отшвырнуло. Я взвыл от дикой боли в спине. Сеприт бросился агенту под ноги. Крикнул мне:
— Держи дверь! Не позволяй открыть! Тридцать секунд, время пошло!
Господин комиссар отчаянно пыталась выбиться из-под Дианы и стащить с неё респиратор. Диана не поддавалась. Агент перепрыгнул через Сеприта и снова бросился на меня, стараясь оттолкнуть от двери — я вцепился в неё, как в родную мать.
Вскочивший Сеприт с разбегу повис на агенте, обхватив руками за шею. Судя по тому, как перекосило агентскую рожу, его довольно умело душили. Я из последних сил выпрямился и со всей дури лягнул агента ногой в пах.
Агент скривился и начал оседать на пол. Коснулся пола уже с закрытыми глазами.
— Всё, — заглянув ему в лицо, объявил Сеприт. Оглянулся на господина комиссара. — Сладких снов, господин комиссар Андерсен. Желаю вам увидеть повышение по службе — хотя бы во сне.
В осоловелых глазах тётки успела мелькнуть ненависть. А в следующую секунду она захрапела.
— Спасибо, — ни к кому конкретно не обращаясь, вежливо сказал Сеприт. — У нас двадцать секунд на то, чтобы убраться отсюда. Не забудьте, пожалуйста, забрать очки и оружие. Они нам ещё пригодятся.
— И меня, пожалуйста, не забудьте забрать, — попросил я. — Я нам тоже ещё пригожусь.
Спина болела так, что было ясно — самостоятельно подняться не смогу.
— Костя, надень наушники, — требовательным голосом попросил Шарль.
— Иди ты в жопу, — огрызнулся я. — Сам надень.
— Ты знаешь, что я не могу сделать ни того, ни другого.
— Вот и я не могу. Ни того, ни, что характерно, другого. Так шепчи. Ты же можешь только в один динамик разговаривать.
Я поморщился. Больно уже было даже говорить. Валялся на койке, как какой-нибудь алкаш киношный — на животе, правая рука на пол свисает. Только пузыря пустого под рукой не достаёт, для полноты картины. Кстати насчёт пузыря… От мысли, что скоро, возможно, придётся вставать и
