большими зелёными сферами.
Когда Саймон в очередной раз прошмыгнул мимо смертоносного меча и неудачно атаковал в спину врага (неудачно, потому что того прикрывал напарник), он увидел тянувшуюся вдоль позвоночника ленту с такими же бусинами. Она переходила в пояс и наматывалась на торс, не мешая передвижениям.
Через три минуты жаркого боя цепкий взор мастера уловил исчезновение одной бусины на шее, но эта цепь из емировых звеньев плавно перетекла по всем телу, и на место исчезнувшего самородка тут же «встал» новый, выехавший снизу.
«Они оба как грёбаные хранилища руды!»
Теперь понятно, каким образом близнецы не выдыхались и поддерживали столь сильные заклинания в постоянном тонусе. Ещё и сражаться успевали. Адам не пожалел денег.
Это означало, что врагов не получиться измотать — у них больше ресурсов.
Саймон не восстановился полностью после путешествия, так как схрон в сожжённой усадьбе был разграблен. Годичная нагрузка без должной емировой подпитки — слишком большой срок. Потому у врага были все шансы на победу.
Эти ребята не из Южного штаба. Чтобы взрастить гранд-мастера нужно минимум пять лет упорных тренировок и финансовых вложений. Кайзер же сделал ставку на носителей угроз, но, видимо, имеющиеся кадры против Саймона бесполезны. Зато эти двое идеально подходят. Опять Сомс подсказал.
«Заскулил и полез к папочке», — с презрением подумал он об Адаме. Насчёт командира у полукровки были свои планы, а сейчас надо разобраться с текущей проблемой.
А заключалась она в ещё большей потери манёвренности. Если он ничего не придумает, то молодчики Рочестера покромсают его на куски. Такие дела.
Пришлось подключать всё своё мастерство. Отбив боковой удар, сенсей пинком в живот отправил в полёт близнеца номер один. Спасибо Нику за науку. Добивать смысла не было — всё равно напарник защитит, значит, в это окно надо разобраться именно с ним.
Ята запорхала в умелых руках, заставляя второго брата уйти в глухую оборону.
«Ну же, давай!»
Спёртый воздух, словно кисель, мешал нормально двигаться, но Саймон умудрился сделать молниеносный рывок, потратив в четыре раза больше маны. Это позволило сменить траекторию после контакта клинков и врезать магу в глаз с локтя. Близнецу грозила полная дезориентация. Однако мастера ждал сюрприз.
Уловка не сработала.
Точнее сработала, но урона не нанесла: локоть отпружинил от барьера, и ударившего оттолкнуло назад.
Если бы можно было замедлить время и внимательно всмотреться в лицо шерстяного убийцы, то лёгкая улыбочка краем рта могла бы смутить наблюдавшего.
Не зря его звали сенсеем. Саймон хорошо чувствовал пространство и, находясь в воздухе, в полуразвёрнутом состоянии выпростал руку, из которой яркой синей вспышкой зажёгся язык пламени. Он одновременно ослепил противника и пульнул тело фехтовальщика со страшной скоростью вперёд.
Но не в близнеца номер два, нет. Маг успел бы среагировать. А в первого — того, что уже встал и подходил к сражающимся. Неимоверной силой сенсей зафиксировал клинок в одном положении. Любой другой человек не выдержал бы таких перегрузок.
Промчавшись по прямой, Саймон высек сноп искр от опускающегося в блоке меча. Слишком поздно. Удар достиг своей цели — в бедро. По телу близнеца пробежали волны пульсирующей энергии, защитные артефакты лопались тут и там с характерными хлопками. Одним махом сенсей снёс их все и, что немаловажно, рассёк тёмный комбинезон.
Однако ценой этому было столкновение с барьером. Из него тут же выбило дух, а в глазах потемнело. Полукровка упал мешком на землю. Будь враг проворней — Саймон бы уже валялся мёртвым, но нет. Он выживет. Он покажет этим выскочкам, кто тут настоящий мастер.
Теперь, когда он знает, кто за что отвечает, стало легче. Полукровка сосредоточится на барьерщике. На том, у кого одежда целая.
Саймон не обольщался насчёт раны гравитационного мага. Тот быстро залечил порезанное бедро емировым камнем. Сенсей мог бы создать тёмный выброс, как в случае с бандитами-кочевниками, но для этого требуется время и концентрация. Тогда ему не мешали лучшие мечники Андервуда, и он за пару минут сварганил смертоносное заклинание, потратив весь свой запас маны.
Здесь придётся разбираться по-другому. Он чувствовал, что усилий приходилось прилагать всё больше. Тело постарело лет на пятнадцать, но ещё боеспособно. Навряд ли кто-то посторонний рискнёт зайти внутрь барьера — его просто прибьёт разлетающейся тут и там магией. Так что остальные плащи как падальщики наблюдали снаружи.
Саймон выцепил надменный взгляд Адама и сблокировал очередную атаку гранда. Также он увидел, что у барьерщика цепочка камней движется быстрее. Всё-таки на него нагрузка больше.
«Поэтому что мы сделаем? Правильно — подкинем засранцу работёнки».
Узнав, кого убирать первым, он не сбавлял темпа. Кружил как хищник рядом с магом. Близнецу даже пришлось усилить напор гравитации, и теперь он тоже терял емирову руду как проклятый.
Саймону рассекли левое плечо. Пустяковая рана, но звоночек тревожный. Он не помнил, когда в последний раз вообще получал травмы от меча. Воодушевлённые, братья с криком усилили напор.
Мастер молчал.
Сосредоточенные блоки, плавные, насколько это можно, движения и чистое искусство владения клинком были его ответом. Шляпа, увы, валялась на мостовой. В таких условиях особо не полетаешь. Маг гравитации зазевался и получил сокрушающий боковой удар ногой в колено. Послышался хруст.
Сенсей облизнул губы, а Адам на крыше нервно сглотнул. Барьерщик тут же спрятал брата за двухметровым куполом. Саймон выпрямился и посмотрел на Кайзера, пока близнецы залечивали раны.
— Убейте его! Что вы там возитесь! — не выдержал командир Южного штаба.
Передышка полукровке пошла на пользу, он достал все запасы емировой руды, что у него были, и поглотил их. Негусто, но второго шанса сделать это не будет.
Маг барьеров стремительно терял бусины одну за другой, а вот давление на полминуты пропало, и Саймон почувствовал себя пушинкой. Однако стоило второму куполу исчезнуть, как сила тяжести снова придавила к земле. Близнец залечил рану и готов был драться дальше.
Схватка двух матёрых волков и тигра — так это можно было описать со стороны. Мечники наседали, давили числом, а крысолюд грациозно выпутывался из всех ловушек, что ему расставляли. Но долго этого не могло
