Утром я пошёл на работу. Уже не тревожась. Хорошо, что хоть с Ингой быстро удалось разобраться. Я, конечно, не совсем ей поверил. Понятно, что замышляла — так сразу уйти вряд ли, но, вот, хоть раз изменить, это вернее будет. Но боялась и металась, и не решалась… И себя настраивала, так ещё и сестёр тоже, и на этом и попалась, и вовремя. Ладно, как-нибудь позже поймаю Вадима и распрошу…
Я тоже сильно боюсь подавать Инге поводов. Но, скорее, она привыкла, и уже ей самой тяжело уходить от меня. И, без ложной скромности, где она такого хорошего мужа, как я, найдёт? Теперь это мне проще найти себе женщин. Сами на меня бросаться будут. Конечно, я мог бы изменить Инге с кем-нибудь, но мне хотелось сберечь именно свою семью!
На этой неделе я решил вести себя тихо. Очередной концерт у нас, как всегда, через две недели, но ВИА меня уже не интересовал. Ясно, что перегорел. Мой энтузиазм, устроив мне подлый бойкот, забрало начальство. Оно и сейчас его не сняло. Так что, песни и пляски пока надо оставить. Пусть другие развлекаются.
Тем более, и время не то. Ещё в Чили не всё закончилось, так на Ближнем Востоке, оказывается, нежданно, ну, да, арабо-израильская «Война Судного дня» началась. Да, всё-таки история не очень хочет меняться. Так и моё влияние незначительное. Тем более, тут я и не думал вмешиваться. Хоть и слегка намекнул в последнем послании, мне было всё равно, чем там закончится. Что арабы, что евреи не друзья. Одни бешеные расходы с ними, а толку никакого. Лишь бы до мировой ядерной войны не дошло. Хотя, ещё долго всё будет длиться. И без участия СССР не обойдётся.
Вечером я ненадолго заглянул и на репетицию ВИА. Было уже холодно, градусов десять всего. Что делать, глубокая осень, и не на югах живём. Приехала Инга, но без детей. Оказалось, что Ирма и Инесса уже вернулись к нам. И я этому был рад и скрывать от жены не стал. Хотя, она и сама была довольна. Долго задерживаться мы не стали, немного поработали с музыкантами и собрались домой. На этот раз мы с женой себе взяли лишь по одной песне, те, что на последнем концерте вне программы исполняли. Я о розах, а она — о шофёрах. А французские песни, если только попросят. Мы с ней уже всё дома обсудили, поэтому жена ко всему отнеслась спокойно.
Зато я включил в следующий, уже восемнадцатый по счёту, концерт пару песен членов Союза композиторов. Хорошие песни, и я сам их очень люблю. «Журавли» сейчас постоянно исполняет Иосиф Кобзон, так и у нас в ВИА у нового солиста Ярослава Тишенко голос оказался не хуже. Мало что слесарь-инструментальщик? Но пятого разряда, и это дорогого стоит. Руки у него золотые! Уникальные штампы и прессы собирает! И Майя Перминова, взятая вместо Веры, тоже мастерица своего дела, хоть и кладовшица. И у неё голос как раз подходит для ныне популярной песни «Лесной олень». И самому она сильно нравилась. Хотя, и «У природы нет плохой погоды» ей подходит. Вместо Агнессы пока никого не нашлось с подходящим голосом. Зато я включил в число номеров прелестную, пусть и забугорную, «La Playa», как раз для музыкантов. Больше изменений не было. Разве что попросят? Так и времени ещё полно. И, скорее, всё решит новый руководитель…
А дома меня встретили обрадованные Ирма с Инессой. Я сам удивился их виду и тоже сильно расстрогался. Младшая вообще расплакалась и стыдливо прижалась ко мне:
— Дядя Слава, хорошо, что вы с Ингой помирились. Пожалуйста, больше не ругайтесь. Обещаете?
И мы с женой посмотрели друг на друга и согласно кивнули.
И мир в нашей, нежданно выросшей, семье был восстановлен. Конечно, девочки не переставали любить родителей, но им сейчас явно было интереснее у нас. Тем более, они уже сильно встряли в мир музыки и выходить оттуда не хотели. Так и вечер мы провели за изучением новых песен для девочек. «Ожившая кукла» Ирме сразу же понравилась. Так и костюм от прежней «Куклы» как раз подходил и для неё. А для «Песни мамонтёнка» мы уже сейчас нарядили Инессу в подходящий костюм, и она, мило покрутившись с ним перед зеркалом, и песню спела красиво и с удовольствием. И, конечно, мне пришлось рассказать своим красавицам очередную сказку. И они загорелись желанием её и написать. Инесса ещё и села за телефон и тут же рассказала матери о новой песне, так и, нежданно для меня, позвала её на завтрашнюю репетицию. Понятно, что девочки хотели помирить меня с матерью. Но я и не был против. Раз жена со мной, куда же мне без тёщи? И тут Анна Васильевна вдруг согласилась. Что же, пусть и чужие, хоть как, но помиримся. Тем более, она, хоть и не так сильно интриговала, только себе хуже сделала.
На другой день после работы я опять заскочил на репетицию, но уже детского ВИА. Сёстры Инги привели и мать. Я вполне тепло переговорил с Анной Васильевной. Она сама сходу попросила у меня прощение за своё поведение в ресторане. Тёща призналась, что как бы ничего против меня в Москве не замышляла, но вот при встрече с жирдяями из-за прежних предубеждений насчёт меня не так себя повела. Да, как бы сильно сглупила. Я, конечно, ей не поверил, но сделал вид, что вполне удовлетворён её объяснениями. И нежданно Анна Васильевна назвала мне несколько лиц в Ленинграде, которые как бы замышляли против меня плохое. Как бы по секрету. Хотя явно сама была с ними связана. Вот ведь сволочи! Хорошо, что тёща решила меня предупредить. А так, на работе ей повезло. Могли и посадить! И сейчас она была сильно рада, и даже мне призналась, что смогла соскочить. Ладно, мне её дела были не особо интересны. О ком надо, я уже успел узнать ещё ранее. Поживём, увидим…
На этот раз я поговорил и с Игорем Аркадьевичем. Девочки уже отдали ему новые песни. Маэстро был доволен. Ведь и пара его песен была записана, и сейчас он купался в лучах славы. Теперь композитор войдёт в историю музыки и как один из руководителей интересного детского ВИА. Уже явление. И Игорь Аркадьевич это понимал. На следующий концерт он подготовил одну песню для мальчиков. Ещё сообщил, что звонил очень довольный Шаинский и тоже обещал очередную песню. И он разрешал брать всю его музыку. Тут и я заявил, что «Ласковый май» тоже может рассчитывать на меня. Не могу я подвести Савелия и друзей, так и бросить сестёр Инги. Придётся делать из них других Сохадзе. Хотя, девочки уже сейчас прославились больше неё.
Я ненадолго отлучился, ага, в умывальник и заглянул и в свою, хоть немного и в сторонке, мужскую раздевалку. Хотел попросить уборщицу тётю Глашу, но и её нигде не наблюдалось, так раздевалка нежданно была и открыта. Хотя, как раз было убрано. Явно забыла закрыть? Может, ещё раз вернуться хотела? И внутри него никого не было. Хотя, я и сам по пути сюда никого не заметил.
Но вдруг, и почти сразу же, в кармане концертной накидки, висевшей в моём шкафу, я наткнулся на небольшой и сильно подозрительный бумажный кулёк. И точно такой, с конфетами и печеньем из магазина, ещё с воскресенья, лежал у меня в портфеле! Просто не всё доел. Память у меня хорошая, и я точно помнил, что держал у себя в шкафу. Но этого кулька у меня вчера точно не было! К счастью, я его не тронул. Знаю, что нельзя. И, хорошо, что среди своих вещей больше ничего лишнего не нашёл.
Да, получается, явно вчера после моего ухода подбросили? Как раз, когда один товарищ переодевался, я мельком заметил в его шкафу что-то похожее. Он ещё и дёрнулся испуганно. И точно этот кулёк! Теперь у меня память фотографическая, ошибка исключалась. Чуйка говорила, откровенно вопила, что явно он и подбросил! Вот сволочи! Уже и на такое решились? Но если поднять скандал, только себе хуже сделаю. Что же, будет кому-то сюрприз!
Я надел на руки резиновые перчатки. Хорошо, что в портфеле завялились! Мой кулёк со сладостями поменялся местом с чужим. И аккуратно вскрыть чужой шкаф для меня труда не составило. И там всё осталось, как и было. И первый кулёк отправился туда, и он лёг там так, чтобы хозяин шкафа его не сразу заметил. И ещё я испортил в своём шкафу замок. Как раз несколько подходящих гвоздиков в чужом шкафу нашлись. Просто так уже не открыть. Осталось только ломать. Кому надо, пусть попробуют. И я аккуратно протёр все места, где сейчас мог оставить свои отпечатки пальцев. Да, крупно влип. Вот сволочи! Надеюсь, выкручусь…
