что три поколения назад формальный король демонов, которому перевалило за три века, женился на человеческой женщине, и они искренне любили друг друга до тех пор, пока их не убили. — Поняв, как это прозвучало, я вздохнул: — Так себе пример, но разница в возрасте никого тогда не смущала.
— Это другое…
— Да нет, пап. Это то же самое за тем лишь отличием, что герои этого уже почти мифа тебе безразличны, а обо мне ты беспокоишься. Но я тебя уверяю — всё будет нормально, и моё желание быть с Гессой никуда не исчезнет. И она из расы однолюбов, так что об ещё одном предательстве в моей жизни не идёт и речи. Всё в порядке.
— Надеюсь, хотя бы с Тэлом всё будет ровно так, как и пишут в книжках. — Отец кинул взгляд на закрывающие правую стену книжные шкафы, среди корешков которых особенно выделялось пособие по воспитанию детей, попранное мною и привезённое ещё из Рокстоуна. — Ладно, я не буду лезть в ваши отношения, но могу кое-что посоветовать в другой области. Тебе что-то сообщали о церемонии награждения защитников?
— Пока нет. Но я думаю, что этими формальными мероприятиями займутся ещё нескоро — у нас нет ни постоянного правителя, ни людей в городе. Эвакуировать-то всех эвакуировали, но возвращать всё на круги своя процесс куда как более продолжительный.
И о том мне сообщила Гесса, когда я поделился с ней предположениями о сроках проведения церемонии. Ни в два, ни в три дня уложиться невозможно, так как среди бюрократов Рилана сейчас царил форменный хаос.
— Нас уже оповестили о принятии титула новым графом. Талас Шорн, приближенный короля генерал, последние двадцать лет возглавлявший удерживающие северо-западную границу войска и флот. Типичный вояка, ничерта не смыслящий в гражданских вопросах, но с огромным числом верных людей, которые наверняка потянутся за ним даже сюда, «в отставку». Ему уже хорошо за пятьдесят, и он прославился своей невероятной верностью короне. Буквально — за малейший намёк на измену, будь то предательство или коррупция, в своих гарнизонах он казнил на месте даже высокопоставленных офицеров. Ну и прозвище у него соответствующее — Палач Севера. — Я хмыкнул. Палач палача… — Он уже должен был выдвинуться в Рилан, так что гостей стоит ждать где-то через месяц.
Ну да, таковы традиции среди знати — если тебя назначили на важный пост взамен кого-то, кто провалился на этом месте, то будь добр, дай своим новым подчинённым время прибрать за предшественником всё дерьмо и замаскировать собственные промахи.
Вот только станет ли скорый на расправу генерал дарить взяточникам и ворам такой шанс сохранить свои места? Озвучив эти мысли, я вверг отца в глубокую задумчивость.
Но времени у нас было не так много, так что я решил прервать его размышления, которым можно предаться и как-нибудь потом:
— Глава твоей гильдии ещё не вернулся?
— И не вернётся. Маркграф его сместил, а на основании переданных мною бумаг эту крысу ждёт смерть… или долгие годы рабского труда на благо царства. Как алхимик он, всё-таки, не так уж и плох.
Что ж, за отца я мог только порадоваться, ведь не каждый смог бы воспользоваться таким шансом, и уж тем более сделать это удачно. Сместить подставившегося под удар вышестоящего и занять его место — классика, существующая во всех мирах.
— Поздравляю. Может, могу чем-то помочь?
— Если только в будущем, когда городской совет займётся делами, связанными с гильдией. Как у барона, у тебя будет определённый вес в таких делах.
— Даже если я буду игнорировать знать?
— А ты собираешься пойти по такому пути?
— Взаимоотношения между аристократами меня не слишком интересуют. — Я — маг-император, который может на равных разговаривать с графами. И титул барона… Ну, приобретение полезное, но лебезить перед какими-нибудь маркизами, графами и герцогами мне как-то не с руки. — По крайней мере, пока я всего лишь барон. Я буду пользоваться титулом там, где потребуется, и выполнять свои обязанности, но не более.
— Я бы не советовал разрывать даже не зародившиеся связи со знатью. Кто знает, когда тебе понадобится их помощь?
— Силой можно разрешить практически все проблемы, с которыми я могу столкнуться. А если моей магии не хватит, то, боюсь, знакомства с десятком знатных родов из средней паршивости региона будет явно недостаточно.
— Тут так же, как и с магией, сын. Ступенька за ступенькой, ты прокладываешь себе путь к вершинам. Слово там, мнение здесь — и вот уже король смотрит на тебя не как на никому неизвестного титулованного мага-императора, а на умеющего вести дела благородного. Тем более, что по крови ты такой и есть.
— Знаешь, отец… — Я хотел уже сказать о том, что иллити для людей не более, чем мясо для войны, но вовремя осознал, чем отличаются мои сородичи, используемые в качестве пешек для размена, от меня, отца или деда. Мы — та же самая знать. А знать неплохо живёт даже в том случае, если их народ утопает в крови и грязи. Цинично, но — правда. Именно это хотел сейчас сказать Волан. — Я понял. После я обязательно обдумаю всё ещё раз, с учётом новых обстоятельств.
— Отлично. Тогда следующий вопрос…
Мне было, чему поучиться у отца, вращающегося среди политиканов не одно десятилетие. И я учился, дополняя таким образом полученное в детстве образование.
Если всё обстоит так, как я думаю, то применение найдётся всем, даже самым бесполезным знаниям, вдалбливаемым в меня наставниками клана…
Чуть поклонившись в полном соответствии со всеми правилами этикета, я мягко улыбнулся:
— Приветствую членов почтенного собрания.
В ответ шестеро немолодых уже людей и один-единственный демон, неведомо как затесавшийся в ряды совета академии, состоящего из опытных, — но не обязательно сильных, — магов, проговорили синхронно:
— Почтенное собрание приветствует кандидата. — Дальше продолжил сидящий на крайнем правом месте маг. — Прошу, представьтесь и расскажите о себе и своих целях. Позвольте нам понять, подходят ли вам стены нашего второго дома.
Естественно, они уже знали о том, кто я, какими силами обладаю и из какого рода происхожу. Но традиция оставалась традицией, да и им всё-таки требовалось из моих уст услышать о том, что я хочу получить от академии магии и что могу ей дать.
Увы, но для императора боевой магии, — это уточнение немаловажно, — поступление в академию обычным путём было закрыто. Зато специально для подобных случаев существовала отдельная категория студентов, стоящих над двумя группами, разделёнными по таланту.
Уникальные, особые, личные
