Для того чтобы все происходящее не выглядело паническим бегством из британской столицы, он должен был оставить в Лондоне двух своих сотрудников, которые присматривали бы за Майским и сопровождали бы его на аэродром Хитроу для встречи специальной советской дипмиссии. Там они должны были поступить под командование прибывшего из Москвы полковника Гордеева и выполнять все его указания.
Накануне выезда в кабинете шифровальщика посольства полковник Скляров лично уничтожил в специальной печи всю секретную переписку и прочие бумаги, которые ни в коем случае не должны были попасть в руки противника. Своей агентуре он передал условный сигнал, получив который, те, кто работал на советскую разведку, должны были прекратить с ним все контакты, перейти на запасной канал связи и, по возможности, сменить место жительства.
Закончив с секретными документами, полковник лично проследил за погрузкой сотрудников посольства в заранее заказанные автобусы, которые должны были отвезти их в Брайтон. Убедившись, что все в порядке, он подошел к легковой машине посольства, незаметно, кивком головы попрощавшись с человеком, стоявшим на противоположной стороне улицы. Этот мужчина средних лет, внешне похожий на заурядного лондонского клерка, в его отсутствие будет заниматься тем, чем до этого занимался он сам.
Ну вот, кажется, и всё. Полковник Скляров тепло попрощался с Майским. Ему было даже немного жаль Ивана Михайловича. Все-таки при всех его недостатках он был хорошим человеком, искренне старавшимся хоть чем-то помочь своей стране, сражавшейся с фашистами. Даст бог, они еще встретятся.
– До свидания, Иван Михайлович, – сказал он послу. – Надеюсь, что мы скоро с вами встретимся.
– Прощайте, Иван Андреевич, – ответил Майский. – Знаете, мне почему-то кажется, что мы с вами больше никогда не увидимся. Хотя кто его знает? Будем надеяться на лучшее.
В ответ военный атташе лишь махнул рукой и сел в машину, после чего кортеж с сотрудниками посольства двинулся в направлении Брайтона. Время, отпущенное полковнику Склярову на эвакуацию посольства, заканчивалось.
25 мая 1942 года, вечер. Британия, Лондон. Аэродром Хитроу
Солнце уже коснулось линии горизонта, когда на посадку в аэродроме Хитроу зашел самолет Пе-8. Снизившись, самолет прошел над землей и мягко коснулся ВПП. Прибыл дипломатический рейс из Москвы. Пилотировал этот воздушный крейсер генерал-майор авиации, Герой Советского Союза, Михаил Васильевич Водопьянов, прославившийся первой советской авиационной экспедицией в район Северного полюса. Ревя четырьмя новыми американскими моторами Pratt&Whitney R-2800, Пе-8 завершил пробежку и осторожно зарулил на стоянку, где, не глуша моторов, в его боку распахнулась дверь, откуда на летное поле выставили металлическую лесенку. У генерал-майора Водопьянова были свои инструкции. Высадить спецмиссиию, принять на борт одного человека и немедленно вылететь обратно в Москву, не задерживаясь даже для дозаправки.
С этими новыми американскими моторами, по 2100 лошадиных сил каждый, Пе-8 был способен подняться на высоту 13 тысяч метров и со скоростью около 500 километров в час совершить полет на дальность в 7 тысяч километров. Перелет из Москвы в Лондон занял у экипажа Водопьянова шесть часов с минутами, теперь, после прохождения некоторых формальностей, им предстоял обратный рейс на Родину.
Едва только самолет остановился, к нему направился майор Александр Федорович Сизов, помощник военного атташе Склярова, уехавшего в Брайтон, и посол Советского Союза в Великобритании Иван Михайлович Майский.
Едва Майский со своим спутником подошел к самолету, как из его фюзеляжа по лесенке спустились на землю прибывшие из Москвы люди. Все они были одеты в теплые меховые куртки, летные шлемы и унты. Одного из них Майский знал. Это был Андрей Андреевич Громыко, молодой карьерный дипломат, член молотовской команды в НКИДе, уже успевший отличиться в Турции, в настоящий момент являющийся личным посланником Сталина по всякого рода деликатным международным делам.
Следом за Громыко на землю спустилась не знакомая Ивану Михайловичу женщина. Одетая так же, как ее спутники, она отличалась от них лишь довольно миловидными чертами лица, по которым, впрочем, трудно было установить ее точный возраст. Ей можно было дать и сорок лет, и пятьдесят. Следом за ней из самолета выбрался мужчина, который меньше всего был похож на дипломата. По его движениям и тому, как он сразу же профессиональным взглядом окинул летное поле, можно было понять, что это военный, или, возможно, человек из ведомства Берии. Сразу за ним из Пе-8 начали выходить молодые подтянутые мужчины. Их было около дюжины. Прибывшие сразу же стали принимать и выгружать на летное поле дипломатические вализы и ящики, судя по весу, наполненные отнюдь не дипломатическими документами. Скорее всего, в них было оружие.
«Они что, – с удивлением подумал Майский, – сюда воевать прилетели? Да они просто с ума сошли!»
Тем временем Громыко подошел к Майскому и, представившись, вручил ему конверт из плотной бумаги, открыв который, посол прочитал:
«Немедленно после получения данного распоряжения вам необходимо прибыть в Москву для проведения политических консультаций. Председатель ГКО тов. Сталин. Подпись».
Майский тупо смотрел на бумагу, которую вручил ему Громыко.
– Что, мне вот прямо сейчас и лететь в Москву? – растерянно спросил он у посланца вождя.
– Да, прямо сейчас, – сухо ответил Громыко. – Следующего самолета может и не быть. К тому же, если вы обратили внимание, что в распоряжении товарища Сталина подчеркнуто – прибыть в Москву следует незамедлительно. Так что, прошу вас садиться – самолет через пять минут должен быть в воздухе. Теплую одежду и все, что необходимо для полета, вам выдадут. Ваши дела в Лондоне приму я. На этот счет у меня есть соответствующее решение товарища Сталина.
Майский вздохнул, посмотрел на спутников Громыко, которые внимательно следили за их беседой, и обреченно побрел к лесенке, ведущей внутрь самолета. Он понял, что если он сейчас не подчинится распоряжению вождя… Ему даже было трудно представить – что с ним будет, если он не подчинится. Майский понял лишь одно – здесь, в Лондоне, начинается какая-то ОЧЕНЬ БОЛЬШАЯ ИГРА, в которой он не участник. Так что самое лучшее будет покинуть Англию, чтобы не оказаться в этой игре пешкой, которую запросто могут подставить под удар.
Когда дверца в фюзеляже захлопнулась за уже бывшим послом СССР в Британии, люди, оставшиеся на ВПП, стали знакомиться.
– Антонова Нина Викторовна, – сказала дама, перекрикивая рев самолетных моторов, – комиссар третьего ранга ГУГБ НКВД.
– Гордеев Александр Александрович, – так же громко прокричал ее спутник, – полковник ОСНАЗа Ставки.
Сопровождавший Майского майор ГРУ Сизов представился, по старой армейской привычке приняв строевую стойку. Все же все прибывшие были выше его по званию и должности.
– О прибытии спецпредставителей Ставки меня уже предупредил полковник Скляров, – сказал он, – Так же в вашем распоряжении находиться военно-морской атташе посольства контр-адмирал Николай Михайлович Харламов. Он сейчас в посольстве. Мы готовы оказать вам всю возможную помощь.
– Ну, вот и отлично, – Гордеев и Антонова пожали руку майору.
Тем временем рев двигателей Пе-8 усилился, и генерал-майор Водопьянов запросил разрешения диспетчера аэродрома на взлет.
Поскольку взлетно-посадочная полоса была свободна, такое разрешение им было тут же получено. Единственное, что удивило англичан, это то, что русские перед обратным рейсом в далекую Россию не дали заявку произвести дозаправку. Это был тонкий намек на толстые обстоятельства.
Оказывается, у Советов имеется бомбардировщик, способный долететь из Москвы до Лондона и вернуться обратно.
У начала взлетной полосы самолет остановился, и все четыре мотора, включенные на полную мощность, оглушительно заревели. Потом Водопьянов отпустил тормоз, и самолет сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее покатился по взлетно-посадочной полосе. Не пробежав и половины ее длины, Пе-8 довольно легко оторвался от земли и, убрав шасси, круто полез вверх. Полная тяга четырех моторов суммарной мощностью в 8400 лошадиных сил, без запаса бомб и с наполовину выработанным горючим в баках, вполне позволяла осуществить подобный трюк. Наблюдавшие за взлетом русского тяжелого бомбардировщика британские летчики изумленно переглянулись. Это была тоже своего рода дипломатия.
– Товарищи, – сказал полковник Гордеев встречавшим их сотрудникам советского посольства, – в Лондоне действительно проводится спецоперация Ставки. Руководит ею присутствующий здесь личный посланник товарища Сталина в ранге временного исполняющего обязанности чрезвычайного и полномочного посла Андрей Андреевич Громыко. О сути и задачах проводимой спецоперации вы узнаете чуть позже. Наша с вами задача – обеспечить ему максимально комфортные условия для работы и последующее безопасное возвращение в СССР. Для начала нам нужно тихое и спокойное место, для того чтобы мы могли в условиях полной секретности подготовиться к началу операции и осмотреться. Вам все ясно, товарищи?
