Отстал от экскурсовода, носатого мужика, уже поглядывающего на меня неодобрительно — точно платно проводит мероприятие!
Выпиваю квасу, тут же в продаже пирожки.
— С чем пироги? — спрашиваю я у нарядной, толстенькой тетки с недовольным выражением лица.
Та молчит.
— С начинкой? — не отстаю я.
— Меню на столбе! — отрезала некультурная продавщица.
Зато рыбный пирог оказался изумительным, хоть и стоил двенадцать копеек.
— Зря ты тут ешь! — услышал я голос Оли за спиной и вздрогнул от неожиданности.
Она уже переоделась и сейчас в короткой юбочке смотрелась очень хорошо.
— Отравлюсь? — с тревогой спросил я, ведь она тут местная и все расклады знает.
— Нет. Почему? — удивляется девушка. Просто мы сейчас ко мне домой поедем, там и пообедаем!
— А родители дома? — заволновался я.
— Толя! — засмеялась подружка. — Не бойся — никто нам не помешает!
Обнадёженный, иду следом за девушкой, сначала до станции метро Коломенское, потом едем до конечной — аж на Каховскую. Они, оказывается, живут в Севастопольском районе (позже Зюзино), рядом с Битцевским лесопарком. Тут же вспоминаю про знаменитого битцевского маньяка. Я даже в свою тетрадь одной строчкой записал фамилию маньяка, то, что он родственник уголовного авторитета и что шахматы любит. Больше ничего не помню. Есть у меня желание и лет через пять начну искать эту гниду и завалю. Ствол у меня есть, фамилия его не Иванов, и рожу примерно помню. Менты? А никто его и не искал, три десятка трупов в коллекторе и ни одного уголовного дела.
Загрузившись мыслями, я не заметил, как мы пришли. Первый этаж хрущевки, трехкомнатная квартира. Оля меня проинформировала, что родители будут часов через семь, сестра может и раньше, хотя у неё в кафе представления каждый день сейчас. Намек я понял, семь часов мне хватит.
— Толя, Толя… ты чего, не надо, отпусти…— нервно стала отбиваться от меня девушка, когда я попытался её приобнять на диване, ну и, что греха таить, погладить в разных местах.
— Ты же сама сказала? — недоумевая, смотрю на обломщицу.
— Что? Когда? — вроде как честно спрашивает она.
— Сказала «никто нам не помешает!» — цитирую я.
— Обедать, Толя! Обедать никто не помешает! — смеётся Оля.
— Ну, извини, не так понял, — встаю и начинаю собираться, чтобы уйти.
— Ну ладно! Стой! Давай сначала пообедаем? — внезапно меняет решение подружка.
— Ну его нафик, не дай бог так оголодать, — радостный я возвращаюсь на диван.
Довольный, за час до прихода мамы и папы я еду в гостиницу. Настроение мечтательное, и люди вокруг мне кажутся симпатичными. А в гостинице сюрприз! Меня ожидает Ян, и дело у него, скорее всего, важное.
— Час тебя жду! Надо поговорить! — вместо «здрасте» сообщает он.
— Могу предложить ресторан, или мой номер. Я живу не один, но соседа, уверен, в номере нет, он поздно приходит, — предлагаю радушно я.
— Давай пройдёмся по улице, — интригует Ян. — Вдруг у вас там прослушка в номере?
Эко его расколбасило!
Глава 45
Глава 45
— Есть! Толья! Есть, — воровато оглянувшись и коверкая моё имя, заявил Ян Севелин.
— Ты про золото? Тьфу! — разочарованно и облегченно сплюнул я.
Тоже мне, бля, новость. Ясен пень, есть, для меня это не новость, а вот его заход про прослушку напряг поначалу.
— Три дня прошло, как узнали так быстро? — задался вопросом я.
— Самолёт Лондон — Мадрид, там пересадка на местный рейс. Пять часов до места, три часа работы на месте. Утром с пробами на яхте из Барселоны домой, в обед я уже знал, что твой источник не соврал! Толя! Отец сказал…— Ян внезапно снял часы и отдал мне. — Подарок, они хорошей фирмы, пять тысяч долларов стоят. В счёт твоей доли! Может, расскажешь про североирландский рудник.
— Они даже не золотые, и без камней, — повертев в руках механизм, якобы разочарованно сказал я.
Сработало! Ишь как главу семейства расколбасило. Ещё три дня назад Ян мне рассказал, что семью держит стальной рукой отец. У него несколько шахт, приносящих в последнее время всё меньше и меньше дохода. Яна в профсоюзы сунул тоже отец, так как на данном этапе интересы владельцев шахт и шахтёров совпали. И те и другие не хотели закрытия шахт. Ян по образованию юрист, но раз отец сказал «надо», ему пришлось переквалифицироваться в профсоюзные активисты.
— Отец сначала мне не поверил, потом позвонил племяннику в Швецию и узнал, что про шведское золото ты сказал верно, человек он решительный и уже вечером два геолога из нашей фирмы полетели в Испанию, — рассказывал довольный Ян.
Видимо, его акции в семье выросли. Рассматриваю часы. «Бланпен».
— Это известная фирма, но она прекращала работу, заново начали выпускать часы только два года назад. Не золотые, но очень хорошее качество. У них девиз: — «Никаких кварцевых часов, только механические», — рекламировал подарок Ян. — Лунный календарь, вечный календарь, сплит-хронограф, турбийон….
— Ян, — застёгивая часы на руке, говорю я. — Договор дороже денег, и веры у меня, как у комсомольца, английским капиталистам нет…
— Расписка, я напишу расписку, — перебивает меня Ян, торопясь, пока я не отказал.
На самом деле, я не отказал бы и так. Принял решение поверить, и многим я не рисковал. Двести тысяч долларов — огромная сумма для школьника, я намерен иметь капиталы в размере на три нуля больше. И это только пробный и случайный камень.
Расписку я взял, и мне понравилось, что там сумма подарка в виде часов не вычтена. На том же атласе, прямо на скамейке, во дворике, нахожу нужную точку, там, где будет работать рудник «Curraghinalt». Умалчиваю о протестах экологов и местных жителей в будущем. На местной золотоизвлекательной фабрике использовался цианид. Хотя сейчас другие времена, кто слушать их станет? В крайнем случае, продадут, если сами не потянут.
— Ай, как непросто сейчас с ирландцами, — цокает зубами Ян.
— Замиритесь, — уверенно говорю я, зная будущее.
Прощаемся, я иду к себе в номер, а там опять сюрприз! Толик с фингалом.
— Кто это тебя так? Обманутый муж? — пошутил я, разглядывая уже налившийся бланш.
— Откуда ты знаешь? — изумился музыкант.
— Тю! Просто пошутил, а что, на горячем застукал? — интересуюсь пикантными подробностями.
— Там у нас на ВДНХ в эстонском павильоне выступает певица Анне Вески, — начал он.
— Вески? Она же… эстонка, — на ходу поправился я, ведь чуть не ляпнул «старая».
Ей сейчас около тридцатника всего и в прошлом году она в Сопоте зажгла, причем враждебные уже тогда к СССР поляки поначалу её освистали.
— Эстонка, и что? — уставился на меня разными глазами сосед.
— Эстонцы тормозные…как они говорят… не — га-ва-ри-те, — пошутил я.
— Это эстонцы, а её новый муж — еврей, и папа его — еврей, причем не простой, а из синагоги, — почти с ненавистью сказал Толик. — И главное, ей ничего не сказал, а мне в глаз!
— Он следил за женой? — догадался я.
— Он администратор её, — пояснил Толик и заткнулся.
— Не парься, подумаешь — фингал! А живая и теплая звезда у тебя уже была! И может быть ещё будет! — приободрил я парня.
— Нет уж! Пусть её этот габбай имеет! Я больше ни ногой… ну, ни чем, короче. Она за меня даже не заступилась, — решительно сказал сосед.
— Кто? Габбай? — переспросил я
— Это «казначей» по-ихнему, это мне Бари сказал потом, — пояснил неудачливый казанова.
«А у этой Вески серьёзная крыша, — прикинул я, — песни есть на что покупать».
Первого я как штык опять в ЦК, и Саныч на этот раз на месте. По пути упал, уклоняясь от прущей навстречу с настойчивостью носорога бабки, и ударился коленом, сейчас прихрамываю немного, вроде, крови нет. Карга старая, наглые сейчас бабки. Таких наглых я видел только в Южной Корее, эти, как их…аджумы!
Принял меня Саныч не сразу, ждал минут сорок, пока из его кабинета выйдут три взмыленных парня, слушая в спину:
