громко крикнул. — Роза, ты здесь?
Ответа не последовало, а значит, моя назначенная подруга еще не вернулась от нашей названой сестры, и я спокойно вошел в комнату голышом.
…этот архив Блумфельдта — «бомба» в первую очередь лично для Государя, для его власти и власти его приближенных (в том числе, кстати, и Филатовых…), а уже только затем для Государыни. И она, моя названая сестренка, прекрасно об этом осведомлена и не станет ее в Него метать. Для чего ей это делать самой, когда в ее распоряжении есть готовая «террористическая ячейка» (впрочем, если я прав относительно Кристины, то кавычки здесь совершенно излишни), в лице меня и Розы, на которую потом и спустят всех собак. Непублично и без всяких приговоров суда. Бывала ты, Кайа, в гостях у Блумфельдтов? Бывала. Сперла тот архивчик? Сперла, и этому наверняка найдутся необходимые свидетельства. А зачем ты, сволочь такая, сделала его достоянием общественности (и этому, уверен, также свидетельства найдутся), подведя таким образом «под монастырь» очень уважаемых людей?
Нужно будет узнать, из какой Семьи происходит моя назначенная подруга, ибо вполне может статься так, что в одной «ячейке» мы оказались совершенно неслучайно. Что-то подсказывает мне, что Кристина (а также те, кто стоят за ней) придумала некую многоходовочку, в результате которой, в том числе, должно произойти распределение материальных благ в пользу царской любовницы и иных людей. В конце концов, мой приемный отец — входит в ближайшее окружение царя и может мешать планам шайки царской любовницы. Ловко получится, если достопочтенная Кайа Игоревна, то есть я, своими собственными действиями утопит и Государыню с ее детьми, и родную Семью, а затем отправится в небытие.
Без сомнения, царская любовница испытывает ко мне самые теплые чувства. Возможно даже, это просто моя мнительность и подобных планов она не вынашивает вовсе, но…
Я в аду, а значит, все вокруг меня — бесы.
Мне вспомнилась жизнь в тех США, где личный успех — краеугольный камень общества, и если будет возможно тебя кинуть для собственной выгоды, то будь уверен — тебя «кинут». Даже близкие друзья. Из этого следует ровно один вывод: нельзя быть «дядей сараем» и позволять себя «кидать». И если Кристине я этого не позволю, то, уверен, нас ждут долгие годы очень теплых и взаимовыгодных отношений.
Остановившись у большого овального зеркала, уставился в его отражение.
Как нет ни единой эмоции внутри меня, так нет их и снаружи. Нехорошо, нужно это исправить.
И в этот же миг отражение стало демонстрировать мою обычную жизнерадостную улыбку.
— Поросеночку все рады, поросенок очень вкусный, но не даст вам поросенок насадить себя на вертел… — пропел я, вытираясь насухо. — Хрю — хрю.
28 марта, утро, хозяйский дом, после завтрака.
За все то время, что обретаюсь в этой усадьбе, я впервые оказался в хозяйском доме и также впервые общаюсь с ее обитателями. Вернее, с обитательницей, с родной матерью Кристины, будучи должным образом представлен ей.
Графиня явно из той породы здешних«знатных», на которых делают равнение все прочие. Можно сказать, выставочный образец. Словно бы ожившая главная героиня какой-нибудь псевдоисторической фэнтези.
Идеально ухоженная женщина, что, впрочем, неудивительно, которой на вид вряд ли возможно дать более сорока лет. Чопорна, но в меру. Исключительно умна и, судя по всему, прекрасно образованна. Образцово вежлива, учтива и уравновешена. Она не позволила себе повысить голос даже на полтона, хотя в процессе нашего общения пару раз совершенно очевидно выходила из себя. Ну, как очевидно… Очевидно это было для меня, а также, будь здесь посторонние, то и для людей, имеющих ту же манию наблюдать за другими, что и у меня, либо же делающими это в силу своей профессии.
Однако для меня очевидно и другое, графиня натурально одержима демонами. И имя этим ее демонам — властолюбие. Мне хватило провести в ее обществе и десяток минут, чтобы стало ясно как божий день: все то, что происходит сейчас спланировано ею еще много лет назад. Возможно и скорее всего, еще до того, как Кристина стала царской любовницей. Не удивлюсь, если именно она приложила руку к убийству царевича. Вернее, даже поставлю ее на одну из первых строчек списка главных подозреваемых.
Родная дочь для нее — «фигурка» на «доске».
Графиня здорово напоминает мне почившую бабку, хотя она и человек иного поколения.
«Не верь ей…не верь…не верь!». — голоса пришли в возбуждение.
Конечно же, нет! — я мысленно улыбнулся своим собеседником, присутствующим в этом мире в виде бесплотных призраков, обитающих в моей голове. — У графини есть цель(вернее, не просто есть, она ею натурально одержима), ради достижения которой, она пойдет на любое преступление, совершит любой грех и предаст кого угодно сколько угодно раз.
Доверие — не то, с чем нужно приходить к ней и к подобным ей людям, а если уж пришел, то не стоит обвинять в том, что она и подобные ей предали его. Просто такова их сущность.
Графиня — человек долгой воли.
И нет, то, что я представлен ей сегодня — вовсе не ее пренебрежение мной, равно как и не чья-то досадная оплошность. Просто наше знакомство произошло четко в соответствии с ее планом: в нужное время, в нужном месте.
Матушка, она…я окружен небезынтересными людьми. Очень жаль, что теперь я не способен на эмоции.
Завтракали мы вшестером: Кристина; ее мать, графиня Александра Александровна; обе великие княжны; а также я и Роза.
Граф спозаранку отбыл из усадьбы, а Мила куда-то уехала еще вчера, я видел из окна, как ночью она в сопровождении нескольких человек шла к автостоянке.
— Благодарю за завтрак, мадам, Госпожа. — произнесла Роза и…
— Спасибо за завтрак, бабушка, мама! — за столом раздались звонкие голоса обеих принцесс.
Роза, увлекаемая девочками, пошла с ними на обещанную прогулку. Принцессы ее обожают, и это очевидно взаимно.
— Тебя все еще влечет к той дряни? — поинтересовалась графиня, заметив, как я, задумавшись, провел несколько раз ладонью по сгибу локтя.
— Нет. — я покачал головой. — Хотя дрянь та мне все еще частенько снится.
— Ты сильная девочка. — заявила графиня. — Нарколог, которую пригласили для тебя, говорила мне, что избавиться от той зависимости, коей ты страдаешь…в смысле страдала, практически нет шансов. Надеюсь, ты, и правда, окончательно справилась с этой напастью…
Судя по интонациям в ее голосе, «окончательно справилась» — это не надежда, а прямое повеление мне. За те десятки минут, что я знаком с ней, стало очевидно, что графиня — такой же дракон, как и ее дочка, царская любовница. Вернее,
