уйти. И тогда он вдруг запрокинул голову и глухо взвыл, ускоряя ритм, а потом резко наклонился к ее щиколотке у своего плеча и прикусил кожу.
Она вздрогнула от короткой боли и без сил опустилась на кровать, чувствуя, как Веймар быстро-быстро зализывает отметины от своих зубов на ее ноге. Он все же опустился на нее сверху, немного опираясь на ладони, и Катя с восторгом обхватила его разведенными бедрами и руками.
«Больше не отпущу… мой, теперь уже весь мой».
Она задыхалась. Она получила все, что желала сейчас, достигла вершины блаженства. Самое главное – сейчас он был рядом, щека к щеке, грудь о грудь, живот о живот – и даже самые их сокровенные местечки – не бывает ближе… ее мужчина… ее нежный хищник… ее прирученный Волк… покорный лишь ей… удовлетворенный и восхищенный ее собственной преданностью. Пусть считает себя хозяином и господином, да разве ж разве с нее убудет. Вот уже виновато заглядывает в ее затуманившиеся глаза.
– Я тебя напугал? Я причинил тебе боль? Такого больше не повторится, обещаю! Ты меня просила, а я сделал по-своему, и ты хмуришься? Это все волчьи проделки – иногда я не могу с ним спорить. Хочешь, я его накажу?
– Разве что воздержанием? – медлительно предложила она, надув губы.
– От еды и питья, пожалуй. Только не отказывай мне в любви… я буду другим… как ты скажешь… как пожелаешь.
Веймару было немножечко совестно перед ней, совсем чуть-чуть, но в душе он, конечно, торжествовал. А потом увидел в ее глазах слезы, но она сказала, что это просто так… Глаза Кати, и впрямь, были мокрыми – как роса на цветах, от ощущения полноты жизни, от избытка счастья, хотя бывает ли счастья в избытке…
Веймар осторожно поцеловал ее румяную щеку, слизывая соленые капельки, а потом, откинув волосы, подул в розовую раковину уха.
– Ты на меня не сердишься? Не прогонишь в комнату, что находится в конце коридора?
– Ты почти заставил меня страдать, Волк! – упрекнула она.
– Из – за того, что сразу не лег сверху? Это же ерунда… да сколько захочешь, хоть прямо сейчас!
– Сейчас я уже не хочу… Перестань! Немедленно слезь с меня, чудовище, ты же меня раздавишь. Отпусти немедленно! Э-эй, осторожно, Веймар! Вдруг у меня уже сегодня могут быть дети и…
Катя со смеху покатилась на кровать, наблюдая, как вытянулось лицо Веймара, когда он с невероятной скоростью отшатнулся.
– Эх, ты! Сам еще щеночек, раз не знаешь, что скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. А туда же – кусаться по взрослому.
– Катрин, я не потерплю насмешек над важными вещами. Дети – это очень серьезно.
– Тогда вам во всем надлежит слушаться меня, барон да Лостан и по совместительству Серый Волк… уж не знаю, как сказать точнее.
– Что ж, иногда я буду послушен. А сейчас можешь меня укусить в отместку. У тебя такие маленькие зубки, что я даже ничего не почувствую.
– Ты в этом уверен?
Катя запрыгнула на Веймара сверху и чуть прикусила кожу на плече, одновременно пытаясь заглянуть в глаза.
– Я же говорил… даже ничуть не больно, может, это снова был поцелуй?
– Вот, только попробуй еще на меня зарычать – укушу по-настоящему!
– Надо бы преподать тебе пару охотничьих уроков, ты смыслишь только в пирожках…
– Неужели? Да мне просто жалко пускать тебе кровь.
– Да… В это утро пустить кровь должен был я…
Катя растерянно выдохнула и закуталась в простыню, отвернувшись.
– Думаешь, твоя щепетильная Нарида потребует подтверждение моей невинности? Я тебя сразу предупреждала, Веймар, надо было взять в жены деревенскую «скороспелку».
– Кого-кого ты мне предлагаешь? – засмеялся он. – Иди-ка сюда, ишь, замоталась в тряпку и думает, я до нее не доберусь.
– Если тебе нужна девственница, то можешь искать…
– Мне нужна только ты, Катрин! Прости, я не хотел обидеть тебя.
– Не стоило упоминать вообще… Скажи, а служанки начнут меня обсуждать, если на белье не окажется красных пятен? Они будут потом на меня коситься и сплетничать?
– Ну, раз уж тебе нужны пресловутые доказательства…
Веймар вдруг рванул зубами кожу на внутренней стороне предплечья и тут же прижал рану простыней.
– Тут хватит на целый выводок невинных дев, лишь бы ты была спокойна, любимая!
Осознав, что совершилось на ее глазах, она едва сдержала слезы.
– Веймар, зачем?! Господи, я же не думала, что ты так поступишь, дай посмотреть твою рану.
– Завтра заживет, пустяки… лучше дай снова тебя обнять, я уже скучаю.
Их тела вновь переплелись, даря друг другу наслаждение, катаясь по постели, взбивая простыни и разбрасывая подушки. Никто даже не заметил, как в комнату заглянула хлопотливая Сирма.
– Госпожа, вы уже встали… Ой… Ах!
Увидев на смятой, истерзанной кровати столь откровенную сцену служанка застыла столбом, пока Веймар не обратил на нее свой гневный взор. Заслышав тихое рычание, Сирма тотчас же нашла задом двери и выбежала прочь. И получаса не прошло, как весь Ульфенхолл знал, что в это, несомненно, доброе утро хозяин и его невеста голышом резвятся в постели.
Нарида налила большую кружку парного молока с раннего надоя, и уже хотела передать его служанке, чтобы та как обычно отнесла Торму, но вдруг передумала.
– Сама… Займись пока рыбой да помешай квашню!
Свежее молоко для однорукого воина было обычным утренним ритуал, и отчего-то именно сегодня Нарида решила совершить его лично. Чуть прихрамывая, пожилая женщина направилась в каморку Торма, как обнаружила его сидящим во дворе.
«Решил на солнышке понежиться, видно, не очень-то согрела его кровь городская вдовушка… У-у! Старый кобель…»
Вслух же тирада вышла с незначительными изменениями:
– На вот, лакай свое молоко, блудливый пес!
– Благодарю тебя от души, добрая женщина, – Торм приложил единственную руку к сердцу и притворно тяжко вздохнул.
Тут же со стороны кухни выпорхнула молоденькая служаночка и, подскочив к Нариде, принялась что-то быстро шептать ей на ухо, хихикая в кулачок. Брови домоправительницы поднимались все выше и выше, а вот уголки губ наоборот удивленно поползли вниз.
– Что там у вас еще стряслось в замке? Кто кого покусал? – буркнул Торм, отставляя на деревянный чурбан недопитую кружку с молоком и миролюбиво добавил:
– С чего бы так суетиться… Вроде все дома, даже леди еще никуда не успела сбежать.
– Так, они, пожалуй, и до ужина не выйдут из ее спальни, – игриво подмигнула служанка, вертясь на одном месте, словно пританцовывая от радости.
– Поменьше болтай! – прикрикнула на нее Нарида, пытаясь придать строгое выражение все еще удивленному лицу.
Торм с нарастающим интересом оглядел давнюю
