Хотя, мы мало чего посмотрели. Сначала капитан показал мне центр в районе Замкового холма и Будайской крепости. Лезть на Рыбацкий бастион мы не стали. Ограничились прогулкой по узким улочкам. Времени сильно не хватало, поэтому не стали заходить и в Исторический музей, и Национальную галерею. Зато прошлись по цепному мосту Сечени и немного по набережной, затем углубились в узкие улочки и дошли до базилики святого Иштвана. Само собой, и много фотографировали, но больше меня. Что же, руссо туристо…
Глава 30
* * *
Глава 30.
Гуляем…
Только вот меня больше интересовало, где зарегистрировать свою музыку, так и, ага, новое изобретение. Хоть кубик и Рубика, но он ещё только в начале его разработки, а вот у меня уже всё готово. Хотя, по пути капитан нашёл мне небольшую нотариальную контору. Там сильно удивились — всё же советские граждане редко у них бывали. Но, узнав, кто я, тут же засуетились. Про меня уже знали и здесь. Ничего, всё чётко заверили и даже пообещали отдать мои заявления и кучу документов, конечно, нотные листы с нотами и словами и чертежи и описание нового изобретения, в венгерское общество защиты авторских прав. Почти все деньги у них оставил. Хорошо, что Николай Трофимович помог венгерскими форинтами. А то своих-то не было. Ничего, я ему советскими рублями отдам. Зато полсотни работ и кубик и в Венгрии как бы закрепил за собой.
Ближе к вечеру мы решили слегка перекусить. Денег у нас осталось уже не так много. Но на небольшой ресторанчик «Étkezde Kívánság» или «Столовые Kívánság» должно было хватить. Так и с доступом тут было намного проще, чем в Ленинграде. Играла музыка, явно венгерской группы «Omega». Я узнал «Девушку с жемчужными волосами». Вот остальное было не знакомо. Хотя, что-то и знакомое исполнили. Ну, да, как бы мою же «Эммануэль». Легко узнал. Кстати, чуть позже, когда мы расположились за столом, местные музыканты повторно её спели, но сильно коряво. Капитан даже поморщился:
— Слышь, Слава, до тебя очень далеко! И в такт не попадают, и язык явно плохо знают. Показал бы им, как надо!
Капитан французский язык, вроде, всё же не знал, но немецким и английским владел. Но он уже видел и слышал моё исполнение.
Посетителей в ресторане хватало. Хотя, не так, вроде, дорого, и уютно, да ещё в центре. Мы заказали матрац борцаш, хотя, свиную корейку, жаренную с картофелем и сметаной, с сыром и рисом, ещё бутылку недорогого вина. Неподалёку от нас сидели четыре хорошо одетых иностранца примерно моих лет. Явно англичане и итальянцы поровну. И тут нежданно один из них, высокий и крепкий парень, явно англичанин, и чуть моложе меня, громко проговорил своим товарищам на английском языке:
— Again, these dirty Russian pigs showed up here! Oh, my God, there is no escape from these slaves anywhere! (анг. — Опять эти русские грязные свиньи заявились сюда! О, боже, от этих рабов нигде спасения нет!)
Капитан сразу же изменился в лице, но остался сидеть. Он всё понял, но всё-таки являлся военным человеком, и всякие эксцессы ему были не нужны. Англичанин явно хотел прилюдно оскорбить нас. Лейтенант, похоже, языки не очень хорошо знал, поэтому уставился уже на капитана. Хотя, тоже уловил, что нас только что оскорбили. Ну а я гражданский человек, и мне на разные условности и придирки советских начальников плевать. Думаю, что ничего особого не будет, и лишний скандал, даже здесь, мне нисколько не помешает. К тому же, трудно при таком открытом оскорблении сдержаться. И, ясно, что надо поддерживать и честь Родины!
— Ничего, Алексей, счас спою! Покажу товарищам венграм, как петь «Интернационал», э, мою «Эммануэль»! — Капитан явно что-то заподозрил, но останавливать меня не стал. Не мы же начали. Так и потом будет что вспоминать! — Так что, всё нормально будет!
Недолго думая, я встал на ноги и, при прохождении мимо стола с иностранцами, сделал вид, что вдруг поскользнулся. И меня повело прямо на англичанина. Уже давно всё отработано. Я резко ударился грудью в лицо хама, но одновременно пару раз сильно пробил ему прямо по печени. Чтобы надолго отключился и ещё и почувствовал тяжесть своего проступка. Симпатичный стул, конечно, упал спинкой назад, а англичанин ещё и стукнулся головой. Ему явно хватило.
Но, надо же, тут же на ноги вскочили его товарищи, так ещё и стали сходу оскорблять меня:
— You pig, look at your feet! Nothing, you’ll answer now! (анг. — Ты, свинья, смотри себе на ноги! Ничего, сейчас ответишь!
Мало того, все трое, сильно разъярившись, сходу кинулись на меня. Я сразу же откатился в сторону.
— Э, господа, я же не хотел! Извините! Случайно получилось! — на всякий случай, громко, на весь зал, вскрикнул я, пока на русском.
Второй англичанин замахнулся на меня ногой, но нежданно для себя грохнулся на пол, и тоже спиной. Я смог перехватить его ногу и крутануть изо всей силы, и подвыпивший гость не удержался и упал рядом со мной. Я опять откатился в сторону и вскочил на ноги. От кулака третьего мне удалось легко отклониться, но мой ответный удар в висок сразу же уронил его на пол. Вот четвёртый достал меня ногой в спину, но развернувшись, я сам в ответ врезал его прямо в пах. Самый верный удар! И четвёртый гость тоже грохнулся на пол.
Тут и мои капитан с лейтенантом вскочили на ноги, но их помощь уже не понадобилась. Я лишь махнул им рукой с просьбой прикрыть меня и сходу охлопал поверженных иностранцев. Прежде всего, по давней привычке Николая, искал оружие. Мало ли что? И, на удивление, мне повезло! У всех четверых нашлись пистолеты, а у первого англичанина — даже два. Имелись и ножи. Документы и деньги я трогать не стал. Зато снял у них ремни и скрутил их руки за спиной. Пришлось позвать официантов, чтобы они усадили странных гостей за стол. А вот я сам направился к музыкантам.
— Comrades, I am Vyacheslav Repnin from Leningrad! (анг. — Товарищи, я Вячеслав Репнин из Ленинграда!) — представился я на английском. — Let me sing «Emmanuel» too! (анг. — Позвольте и мне спеть «Эммануэль»!)
Удивлённые музыканты возражать мне не решились, а один даже отдал свою гитару. И едва я спел первый куплет, конечно, на хорошем французском, остальные музыканты тоже поддержали меня своими инструментами. Получилось красиво, намного лучше, чем у них. Зато и взбудораженный зал постепенно успокоился. Хотя, кто-то явно побежал звать полицию.
Бедные иностранцы уже сидели за столом и насторожённо косились на меня. А ещё они возбуждённо тараторили меж собой на английском. Хотя, итальянцев выдавал сильный акцент. Капитан и лейтенант стояли рядом, готовые сразу пустить в ход кулаки. Правда, их вмешательство не требовалось. Невольные арестанты вели себя смирно. Тут же торчала и пара растерянных официантов. И уже за ними на полу валялось и отброшенное в сторону оружие.
— Thank you, comrades! (анг. — Спасибо, товарищи!) — поблагодарил я музыкантов, конечно, опять на английском. — It was a pleasure to work with you! (анг. — Приятно было поработать с вами!)
Тут один из музыкантов всё же опомнился и обратился ко мне вполне на русском, но, конечно, с сильным акцентом:
— Извините, это же Вы её автор?
Кивнув удивлённым музыкантам, я направился к иностранцам:
— Well, gentlemen, will you apologize for the insult inflicted on us? (анг. — Ну, господа, будете вы извиняться за нанесённое нам оскорбление?) — спросил я у них на своём лондонском английском. — If not, then acouple of good slaps will be just right for you. So to speak, as compensation for the grievances inflicted? Or do you, merchants, prefer to pay in currency? We will not refuse! (анг. — Если же нет, то пара хороших оплеух вам будет в самый раз. Так сказать, как компенсация за нанесённые обиды? Или вы, торгаши, предпочитаете платить валютой? Не откажемся!)
— I am not a tradesman, but the Third Viscount Arthur Camberi! And it’s not for you, a redneck, to demand an apology from me! (анг. — Я не торгаш, а третий виконт Артур Камбери! И не тебе, быдлу, требовать у меня извинений!)
