Вздохнул опаленный красный песчаник под пальцами. Когда-то его тесали гранитными рубилами, чтобы расширить пещеру.
В его шуршание вплелось что-то чужое и неприятное. Ниже, ниже… Под ногами, глубже вырытой ямы, таилась темнота, старая, хорошо напитанная кровью, ждущая, когда прикоснется к ней живое. Эхом прибежал образ огня, подземелья и крови под каменным ножом.
Что-то закрывало от нее пещеру, и потому темнота не слышалась здесь явно. И не помешала людям здесь жить.
А маленький обломок этого брат сейчас носил при себе.
— Оставь это. Не тревожь.
— Смотри.
Золотой диск лежал на затянутой в перчатку ладони Маглора, завёрнутый для верности ещё и в обрывок ткани. Он был пустой оболочкой, но все ещё отравленной.
— Поэтому я хочу знать, что внизу. Оно ли привело нас сюда.
— Стоит приехать сюда позже.
— Жизнь здесь не очень предсказуема. Кто знает, когда случится это позже. Мне нужны ответы сейчас.
Лопата лежала прямо здесь, ее бросили, выкопав спрятанное.
— Ты выглядишь как настоящий разбойник, — сказал Маэдрос, глядя, как брат с лопатой вгрызается в землю — прямо там, где стояло сиденье, и где уже виднелась торопливая покопка.
— Ты тоже.
Проведя ласково пальцем по обложке книги, Маэдрос спрятал ее в такой удобный внутренний карман кожаного плаща.
— Есть ли разница между ограблением и спасением книги из огня?
— Смотря для кого.
Ниже покопки лопата наткнулась на что-то мягкое. Рывком выдернув из земли звякнувший мешок, Маглор отложил его и продолжил копать, пока лопата не ударилась о что-то твердое.
Маленький сундук на дне ямы внушал неизъяснимое отвращение. Даже закрытым. Не извлекая из земли, Маглор приоткрыл его, всмотрелся — и его передёрнуло.
То, что лежало внутри, казалось на первый взгляд просто обломками странной статуи из золота. И при этом Маэдрос чувствовал, как дрожит над ними воздух. Множество людей столетиями вкладывали в эту оболочку свои чувства и пожелания, щедро дополняя их людской кровью…
И однажды некто пришел и заполнил собой так удобно приготовленную для него оболочку. В отвращении, которое Маэдрос сейчас испытал, было что-то очень знакомое. Был ли это изначально слабый дух из темных, или безобидного малого фейри привлекли людские мольбы, и он поддался и поселился здесь, а затем оказался насквозь отравлен страхами и кровью? Сейчас было уже не различить. Дом его разбили, обитатель исчез, но обломки остались — и выжидали. Неизгладимый отпечаток присутствия бестелесного был ясен, как зловоние морготовых духов.
Даже если полностью переплавить обломки, он может сохраниться…
Маглор бережно и тихо закрыл крышку, чтобы стука не услышали снаружи. Сбросив часть земли на дно, чтобы надёжно закрыть сундук, он примял ее, оставив при этом саму яму разрытой. Выбравшись, он склонился над нею снова, руки Маглора словно легли на невидимые струны, на висках его выступил пот. И яма сразу сделалась… Как бы это назвать? Удивительно неинтересной и скучной. Дырой, из которой вытащили все ценное.
— К этому не следует прикасаться, — сказал он устало и твердо. — И тем более показывать людям. Не такую память о прошлом я думал найти… Потом зарисую по памяти.
— Можно переплавить несколько раз.
— Не сейчас.
Словно забыв о мерзком кладе, Маглор потыкал носком сапога верхний мешок. Снова раздался мягкий звон.
— Это серебро. Оно защищало хозяина. Знал он или нет…
— Уже неважно.
