– И что, такие подпольные производства только в Закавказье существуют? – с сомнением спросил Хрущёв. – Не верю. Не может быть.
– Само собой, не только там. Они по всей стране возникают, – ответил Дудоров. – Нам Иван Александрович передал информацию, установленную его ведомством, там много всего перечислено, в том числе и в Москве, и в Ленинграде, и в других местах. Сейчас мы эти факты проверяем.
– Но если по РСФСР и Украине этот процесс только начинается, то по Грузии и другим закавказским республикам он уже цветёт и пахнет. Просто потому, что там он начался раньше, ещё до войны. Идёт массовое уклонение от уплаты налогов, кооперативы официально не регистрируются, масса народу нигде не работают, при этом имеют автомобили, да не «Москвичи» какие-нибудь, а «Победы», а то и ЗИМ, дома строят по три этажа. В записке я эти факты указал.
– Местное руководство их покрывает, систематически отмазывает от ответственности. Разумеется, не бесплатно. Все эти подпольные дельцы делятся своими доходами с местными властями, те – с республиканскими, республиканские прикармливают чиновников центрального аппарата, уже в Москве. Постоянно нарушается монополия государственной торговли. На продовольственных и колхозных рынках продаётся продукция промышленных кооперативов, разрешённая к реализации только через госторговлю. А то и вовсе неразрешённая, например, оружие, боеприпасы, наркотики. В республиках процветает самогоноварение, делают чачу и незаконно ею торгуют.
– И что МВД предпринимает по факту обнаружения таких нарушений? – спросил Хрущёв.
– Привлекаем к отвественности, в соответствии с действующим законодательством, – ответил Дудоров. – За экономические преступления сроки были установлены суровые, 25 лет. Сейчас вот, по готовящимся «Основам уголовного законодательства», будет не больше 15-ти, совсем страх потеряют, вот увидите.
– В стране появляются иностранцы, – добавил Серов. – Следует ожидать появления валютной спекуляции. Надо за валютные преступления жёсткое наказание предусмотреть сразу, чтобы потом не стало неожиданностью.
– А у нас что, валютчики уже появились? – спросил Никита Сергеевич.
Как раз в это время, в октябре 1956 года, завершалась дипломатическая подготовка к созданию ВЭС, в следующем году намечался Всемирный фестиваль молодёжи и студентов. Хрущёв понимал, что с расширением международного сотрудничества в страну будет приезжать всё больше иностранцев, и без валютных злоупотреблений не обойдётся.
– Пока ещё нет, – ответил Серов. – Но скоро появятся. Надо заранее продумать комплекс мероприятий и меры ответственности за валютную спекуляцию. Я свои соображения подготовлю.
– Хорошо. Значица так, – заключил Хрущёв. – Тех артельщиков, кто дела ведёт честно, в рамках закона – оставим в покое. Проверять будем, но если нет нарушений – пусть работают. О полном запрете производственной кооперации речи нет. Это только загонит проблему вглубь.
– За взятки, за нарушение монополии госторговли, и прочие нарушения будем наказывать в соответствии с действующим законодательством. Не хотят работать по закону – заставим.
– Теперь об уголовниках и тех, кто их покрывает. Своим поведением и образом жизни уголовники ясно показывают, что с советским народом им не по пути. Так зачем мы должны их содержать за народные деньги?
– Тем более, среди уголовников всегда было и есть много индивидуумов которые с властями как-либо сотрудничать отказываются в принципе, – поддержал Дудоров. – Люди заведомо неисправимые и к нормальному человеческому обществу не адаптируемые. Те же рецидивисты. Нет, безусловно, есть много людей, которые, однажды оступившись, раскаиваются и своим трудом доказывают, что свои ошибки осознали. Но если такой гражданин ни дня в жизни не работал, и заниматься честным трудом не желает... Поддерживаю позицию Никиты Сергеича в данном случае. Рецидив уже сам по себе достаточный признак асоциальности.
– Это весьма жёсткое решение, – заметил Волин.
– В США за рецидив сейчас автоматически дают 25 лет. Но там страна богатая, они могут себе позволить содержать преступников в тюрьме пожизненно, – ответил Серов.
– Такие граждане и в местах отбывания наказания принципиально не работают, – добавил Дудоров. – Всех этих «воров в законе» проще сразу ликвидировать.
– Следует понимать, что ситуация изменилась, – строго сказал Первый секретарь. – Обществу не нужны люди, не умеющие уживаться в этом обществе, несущие опасность для мирных граждан. Если провинился – на первый раз общество даст шанс исправиться. Но если человек на сотрудничество не идёт и по законам общества жить не желает – зачем он тогда такой нужен?
– Тут, Никита Сергеич, необходимо учитывать, что воры – народ хитрый, – заметил Руденко. – Чтобы выжить, они на словах будут отказываться от воровских законов, а выйдя на свободу – возьмутся за старое.
– Вот поэтому рецидивистов надо ликвидировать точно так же, как и «воров в законе», – буркнул Серов.
– С 1946 года на зонах идёт «сучья война» между «ворами в законе» и преступниками, готовыми встать на путь исправления, в том числе теми, кто воевал, – напомнил Дудоров. – Там уже немало ворья полегло.
– А вот это безобразие надо прекратить, – ответил Хрущёв. – У меня есть большие сомнения, что эти преступники действительно встали на путь исправления, как вы говорите. Пусть докажут это честным трудом, а не убийствами. Прежде всего – надо отделить «воров в законе» от остальных, и прекратить любые проявления беспредела в местах исполнения наказаний. За любое насилие наказывать немедленно и жёстко. «Воров в законе», рецидивистов, до исполнения приговора содержать только с им подобными, создать для них лагеря особо строгого режима. И с исполнением не затягивать.
– Понял, – кивнул Дудоров.
– Необходимо усилить меры наказания за преступления против личности, – сказал Хрущёв. – Умышленные убийства, разбойные нападения, грабежи, изнасилования, особенно с причинением телесных повреждений, когда факт насилия не вызывает сомнений. Иначе так и будет продолжаться этот бардак. Также – за взятки и использование служебного положения с целью увода преступников от правосудия.
– Предлагаете высшую меру? – спросил Волин.
– За преступления против личности – однозначно. За взятки и использование служебного положения – предусмотреть поражение в правах и запрет на занятие руководящих должностей, чтобы никакой «непотопляемой номенклатуры» не было. В совхоз! Говно вилами перекидывать! – рявкнул Первый секретарь. – Зажрались! Катаются на ЗИМах за народные деньги, жрут в три горла, страх потеряли! После отсидки – принимать только на рабочие должности!
– Вот, кстати... Никита Сергеич, – подсказал Генеральный прокурор. – Очень часто человек выходит из колонии или лагеря, и рад бы вести честную жизнь, но на работу нигде не берут. Жилья нет. Покрутится, потыкается туда, сюда, работы нет, а тут дружки предлагают «сходить на простое дело». Вот вам и рецидивист. И что его, стрелять? Нужна программа реабилитации для освободившихся из мест заключения.
– Верно, – согласился Хрущёв. – Дело важное. Николай Палыч, вы вместе с Романом Андреичем и Анатолием Антонычем подготовьте свои соображения по этому поводу, обсудим... скажем, через месяц. Всем всё понятно? Идите, работайте!
11 апреля 1957 г был принят Указ «Об мерах по усилению борьбы с преступностью и ужесточении наказаний за тяжкие преступления», получивший в народе название «указ одиннадцать-четыре» по дате принятия. (АИ). Указом предусматривалось применение высшей меры наказания за умышленные убийства, разбойные нападения, грабёж, драки, повлёкшие за собой тяжкие последствия для здоровья, изнасилования в извращённой форме и с причинением телесных повреждений. Также Указ предусматривал жёсткие меры по борьбе с коррупцией и злоупотреблениями служебным положением. Отдельной статьёй были выделены золотовалютные махинации, за которые также была предусмотрена ответственность вплоть до высшей меры.
По рекомендации Хрущёва, задумавшегося после разговора с Серовым (см. гл. 02-30) о расширении прямой демократии, проект указа активно обсуждался в трудовых коллективах. Именно это несколько задержало его принятие. Обсуждение проходило бурно. Народ устал от постоянного хулиганства, уголовщины и воровства должностных лиц. Трудовые коллективы заводов и фабрик, совхозов и колхозов, НИИ и ВУЗов один за другим присылали в ЦК КПСС и Верховный Совет СССР письма с одобрением проекта указа и требованиями ужесточить наказания для уголовников.
Это был не первый случай обращения власти за поддержкой к народу, такие обсуждения проводились регулярно. Но, поскольку вопрос затрагивал большую часть населения страны, Хрущёв решил придать этому обсуждению законную форму. Весной 1957 года населению страны впервые был предложен «референдум без отрыва от производства».
