для слежки за кораблями лучше найти какой-нибудь порт. Оттуда и в рейсы уходить будет беспроблемно, и за стоянкой и ремонтом можно будет понаблюдать в процессе.
Может тогда... да не! Это судно явно только вышло! И чалить в порт в ближайшее время точно не планирует. Иначе б не лили пресную воду напропалую! Попутно кушая три-четыре раз в день. На суднах в порт идущих такого не бывает! Там обычно все уже все съели — привет веселым первым дням! И сидят, посасывая дулю, на сухарях да квашеной капусте.
Ну... морские глубин ничего нового, как и ожидалось, не преподнесли. Есть и рыбка, и очень зубастые твари в черном зеве пучин. Не хотелось бы мне туда соваться. Но вопрос — почему судно прошло мимо? В смысле не почему они не заметили тварей — бывает, не существует идеальных сенсоров даже у архимагов! А то, почему твари на него не среагировали? У них есть... какие-то отпугиватели? Надо будет разобраться.
А вот и дно. Самое дно. Темно... в жизни человеком, я суда точно никогда не спущусь. Но вот так — можно отправиться хоть на луну! Кстати о ней... а, ну да. Её отсюда не видно! Тут вообще ночь! Несмотря на то, что там, наверху, самый разгар дня. Как и штиль, несмотря на то, что там бушует шторм.
Неважно! У меня есть тридцать четыре точки наблюдения! Просто, условно говоря, смещу вектор своего внимания в иную трещину пространства. А, ну да! Надо быть в ногу с эпохой! На иной монитор.
— Саша, что ты делаешь? — обратилась ко мне моя мама.
Как видно для меня, для тела, это оказалось настолько неожиданным вопросом, что я, в легкой панике, вынырнул из своих странствий. А так старательно заданный поведенческий алгоритм «поспи, поброди, поспи» вновь сорвался со своих рельс.
Кстати, хоть сам язык, как на нем говорить и как его понимать, учит только тело физическое, сознание любого перерожденца Силы, незаметно для него самого, постепенно переезжает на новые слова и речь, с полным замещением старого на новый. Таким образом я, уже и не помню не то что язык, на котором говорил в своей первой жизни, но и почти не помню языка прошлого мира — остались только обособленные термины и непереводимые фразы. Остальное же потихоньку замещается подобными по смыслу словами и значениями. Как в речи, а потом и в образе мышления. В общем, сейчас мне чуть больше трех лет и я, пусть и довольно коряво, но могу свободно говорить на языке этой страны. И даже, эх, уже думаю его символами и образами.
— Играю. — ответил я, перестав «тупить», и смачно зевнул — Как тебе мой замок, мам?
В текущий момент времени я, как выяснилось, сидел в песочнице, и вместе с другими детьми, лепил замок из песка. Замок получился... не че так, сойдет для трёхлетки. Хотя в большинстве мирах в этом возрасте уже на лошадь сажают, а не отправляют замки из песка лепить.
— Да, но почему ты собрала вокруг себя все игрушки?
Хм... игрушки... игрушки... а почему я в платье? Тут мода такая что ль? Ай, мне то конечно пофиг, телу тем более. Этому бездушному механизму хоть голышом на снег, хоть в шубе в море — все одно, соображалки ноль. А мне походу надо чутка глубже капнуть культуру мира и страны, а то, как я погляжу, тут всякое бывает. Мужики по улицам нагишом гуляют с флагом, пьяные тетки че-то там орут и бесятся, как припадочные...
— Саша!
— А? — выплыл я из дум, точнее сказать, вернулся из уютного кресла в песочницу, со слегка влажным песком... И строго смотрящей матерью! Учитывая, что команд к дальнейшим действиям не поступало, «Саша», все это время сидел неподвижно.
— Да мам?
— Я спросила тебя про игрушки! — сказала она, строго смотря на меня.
Я посмотрел на игрушки. Игрушки как игрушки — машинки, формочки, прочая лебуда уровня яслей.
— А что с ними не так?
— Почему они у тебя!?
— А почему их не должно быть у меня?
— Ох, — вздохнула женщина, прикрывая лицо рукой. — Как же с тобой тяжело — прошептала она едва слышимо, слегка отвернувшись, из-за чего я уже было решил, что можно уходить, но нет — Я спросила, почему ты собрала вокруг себя все игрушки, отобрав их у других детей?
Я вновь посмотрел на гору игрушек.
— Они были мне нужны.
Хотя я понятие не имею, нужны ли они мне или нет! Меня тут не было! Но ответственность надо блюсти, и брата — не подставлять!
— Саша, ну так же нельзя! — ласковым голосом заговорила она — Другие дети ведь тоже хотят поиграть! Смотри, вот тот мальчик даже плачет.
— Я его пнул. — усмехнулся я, крутя пред внутреннем взором отчет-картинку о действии тела.
Оо! Чего там только нет! Это даже весело!
— Саша! Так нельзя! Зачем ты дерёшься!? Это нехорошо! И столько игрушек тебе ни к чему!
— Да, действительно ни к чему. — усмехнулся я, отходя в сторону от горы трофеев.
И вообще, мне действительно игрушки совсем ни к чему!
Дети, расшуганные мной, конечно же не спешили возвращать себе своё. Моя же мать, начала пытаться привлечь их этим барахлом, заигрывая и завлекая:
— Смотри какая классная машинка! Вжууу...
