Я просто в осадок выпал, когда одной из книг, которую мне предложила библиотекарша, оказалась «Эльфийская война» некого Гая Юлия Цезаря. Вполне себе с римской логичностью несравненный Юлий рассказывал о том, как планомерно освобождал от гнета эльдаров галльские племена, год за годом направляя свои непобедимые легионы на штурм священных рощ и эльфийских оплотов — таких, как Алезия, например, или Лютеция. Между прочим, даже в Авалон переправился и там шороху навел, хотя завоевать и не смог! К слову, во вспомогательных войсках у знаменитого полководца служили убии — племя весьма крепкое, рослое, воинственное, свирепое, клыкастое и крепко ненавидевшее эльфов. Уруки, короче. Это было первое известное упоминание моих нынешних соплеменников в европейских человеческих письменных источниках.
Эльфы об орках писали много, но толку от такого чтива было мало. Слишком однозначно и велеречиво освещали эльдары дела давно минувших дней. «Силы Света одолели силы Тьмы и вычистили от лиходейства отроги Синих гор…» Да геноцид это был, вот и все! Эльфийские витязи сначала подставили орков под пики и топоры кхазадского ополчения Альпийских кланов, а потом погнали резать женщин и детей. И вычистили… Но кое-что из эльфийских рукописей почерпнуть было можно. Например — имена у великих вождей племени уруков были все сплошь знакомые: Лурц, Углук, Горбаг… Азог! Но Азог был вообще из какой-то седой древности, что-то типа царя Гороха или там короля Артура.
Почти триста лет судьба черных уруков была связана с Римом. «Auxilia Magna Ubiorum» из воинов племени убиев отметилась на границе с Каледонией (Скоттландом), кошмаря тамошних эльфов, и в войнах с восточными снага в песках Парфии, и на германском Лимесе, сражаясь с накатывающими волна за волной гномскими хирдами.
Потом, во время Великого Переселения Народов, следы уруков терялись. Тогда гномские кланы едва не разрушили Империю Людей (однако, ни больше, ни меньше!), а эльфы отбили обратно Авалон — сиречь, Британские острова. То ли вытесненные кланом Длиннобородов (Лангобардов), то ли по каким собственным мотивам, урук-хай ушел далеко на восток. А может быть, таинственное племя убиев и кануло в лету, и это были какие-то другие черные уруки? Здесь нужны были дотошные исследования, а на это одного дня явно бы не хватило.
Так или иначе — в раннем средневековье уруки кочевали большой ордой в степной зоне от Алтая до Причерноморья, сражаясь и сотрудничая с такими же номадами-снага, гоблинами и кочевниками-людьми тоже. Говорят, Аттила был уруком — но это не точно. Зато вот Аспаруха, который едва не прикончил Восточную Империю Людей в конце седьмого века нашей эры, совершенно определенно причисляют к нашему племени. А еще — к Резчикам.
Именно тогда, после смерти вождя Кубрата Великий Боевой Урук-Хай разделился на четыре части — одна часть вместе с Аспарухом отправилась мордовать Балканы, вторая — осела на Волге, третья — нашла себя в бесконечной войне на Кавказе, а четвертая — какие-то совсем невероятные отморозки — прошли с мечами и пожарами весь Китай, Сиам и Малайзию и какого-то хрена обосновались на Борнео, совершая набеги на соседние острова и не давая житья малайцам, папуасам и даякам.
Определенные параллели с нашей земной историей, конечно, прослеживались, но по большей части были ложными, даже несмотря на идентичные географические названия и имена. Так, например, болгары-оногуры нашего, земного хана Аспаруха, осознавая малолюдство и беспомощность перед лицом сильных врагов, образовали союз с балканскими славянами и потом создали Болгарское царство. А здешний Аспарух Резчик никаких проблем с живой силой не испытывал — на каждого воина-урука у него в урук-хае приходилось по дюжине снага, которых он нагреб по всей степи от Кубани до Дуная и подчинил своей воле, так что всё людское население на своем пути к Константинополю мои кровожадные соплеменнички вырезали подчистую. Императорам пришлось заселять те земли заново — в основном славянскими племенами.
И — да, тут имелось такое понятие, как «наша эра». И человеческое летоисчисление велось от Рождества Христова. И христианство тут тоже было. И Библия имелась, хотя и с поправками на местные реалии. Так что вместо знаменитого «нет меж вами ни эллина, ни иудея, ни скифа, ни варвара, ни раба, ни свободного» в послании к Колоссянам значилось «нет меж вами ни эльдара, ни кхазада, ни человека, ни орка, ни раба, ни свободного…»
* * *
От всего этого голова кипела капитально, плюс ко всему я еще умудрялся в отражении стеклянной дверцы книжного стеллажа поглядывать на увлеченную чтением эльфийку и готов был поклясться — она тоже поглядывала на меня. Не только блестящие глазки и пушистые реснички составляли предмет моего внимания: девушка самым серьезным образом штудировала материалы по Маяку и маяку! У нее с собой имелась карта города, и эльфийка чертила какие-то окружности циркулем, что-то вымеряла, выписывала, рассчитывала… Это было чертовски любопытно, незнакомка интриговала меня до последней крайности, но…
Не мог же я просто подойти к ней, познакомиться и спросить, мол, чем занимаемся, чего почитываем?
По крайней мере — не сейчас точно: с пропаленной дыркой на жопе и обсмоленными волосами! Хотя кого я обманываю? Я — черный урук, она — эльфийка, хоть и лаэгрим. Не дельфин и русалка, конечно, но тоже — так себе идейка для романтических мечтаний. Однако организм мне достался молодой, можно сказать даже — юный, и меня аж наизнанку выворачивало от такого соседства. Урукское нутро требовало сделать тройную сальтуху через голову, вскочить на стол, расхохотаться и, поигрывая бицепсами, самодовольно провозгласить: «Эй, красотка, гля, как я могу! Пшли вместе убивать мамонта, а потом дико трахаться!»
Хотя с мамонтом это я погорячился. Ну бы его нахрен, этого мамонта. Да и вообще — с эльфийками так нельзя, наверное.
Два раза я ходил в туалет — умыть лицо и освежиться, один раз — в местный буфет, сожрать все здешние эклеры. На обратном пути столкнулся с распрекрасной брюнеточкой на лестнице, мы долго тупили, пытаясь обойти друг друга и шагая всё время в одну и ту же сторону. Однако, несмотря на неловкость, я засек, что девушка пошла в буфет за кофе и, пользуясь отсутствием эльфийки, подсмотрел ее бумаги. Подлец? Конечно! Но это того стоило.
На карте Сан-Себастьяна, на самом мысу Ашара, где располагался район Маяк, была начерчена самая жирная окружность с центром на условном знаке, обозначавшем сам маяк! Большая часть площади круга приходилась на морские воды, меньшая — на мыс, а граница пролегала примерно там, где располагался металлический забор под напряжением, отделявший Маяк от благополучного Нового Города! Эльфийка — если это была и вправду она — в Хтони ведь говорила что-то об эпицентре! Вот бы добраться до старого маяка и посмотеть-пощупать там все собственными лапами!
А если б до эльфийки еще добраться и ее тоже… Ну, вы поняли… Тогда и вообще сказка была бы…
— До закрытия читального зала осталось пятнадцать минут! — неожиданно громко в полной тишине прозвучали резкие слова библиотекарши. — Прошу сдать выданные на руки материалы!
Черт возьми! А я еще про тот десант балканских упырей не дочитал! И столько всего не выписал! Короче — такую командную реплику безбожно проигнорировал и лихорадочно принялся листать подшивку двухлетней давности журнала «Черноморский связной» — этакого военно-политического обозревателя. Наглость возымела свои плоды — я кое-чего накопал, но потом был самым серьезным образом пристыжен библиотекаршей, которая ходила по залу и выключала свет.
— Но такое рвение к знаниям от урука весьма удивительно и похвально, — в конце своей строгой отповеди сменила гнев на милость она. — Вы заходите к нам почаще, может быть, и станете человеком.
Эх, бабуля, знала бы ты, что человеком я уже был, и мне не очень понравилось!
* * *
На Сан-Себастьян опустилась густая кавказская ночь, повеяло прохладой, зной потихоньку отступал, дышать становилось легче. На душе было неспокойно — тянуло в «Орду», к ставшим почти родными развалинам и хот-догам. Академгородок своим великолепием произвел на меня самое гнетущее впечатление. Как там у классиков? «Мы чужие на этом празднике жизни!»
