рукой, и мой друг застыл с занесенной ногой.
И я вернулся к записям.
Через секунду меня озарило!
Если у меня получится, то я смогу гораздо больше, чем просто управлять временем, но подчинить себе пространство.
Лазарев Петр Петрович сидел в своем любимом кресле и лениво передвигал шахматы, используя для этого простой карандаш.
Каждая фигура перед его глазами символизировала собой героев большого сражения, о котором сами участники и не знали вовсе.
Пешки уже сыграли свою роль.
Следом лучше бы сделать ход ладьей.
Петр Петрович замер на мгновение, оценивая резные фигурки. Перед внутренним взором появился образ барона Германа Гласса.
Лазарев скривился.
Да какая он ладья? Слон, да и только.
Даже несмотря на должность барона, его заслуги и все идеи для высшего блага — они ничего не стоили в представлении Петра Петровича.
Другое дело — он сам. Еще не король. Но это лишь вопрос времени.
Карандаш с тихим стуком уперся в гладкий бок и сдвинул слона на другую клетку.
Да, так гораздо лучше.
Теперь очередь ходить черными. Здесь нужно хорошенько подумать.
Маги в последнее время зашевелились активнее. Нужная информация щедрой рекой лилась в нужные уши. Шпионы работали слаженно, и обстановка накалялась с каждым часом.
Лазарев довольно улыбнулся.
Далекие от политики, неспособные и дня выжить самостоятельно, без своей силы, маги представляли собой идеальный инструмент. Было достаточно всего одного слуха, чтобы появились первые недовольные. И до первой открытой стычки остались лишь считаные дни.
Да, Петр Петрович может собой гордиться. Он снова окинул хозяйским взглядом доску и кивнул сам себе.
Все развивалось так, как он и планировал.
Остается только одно неучтенное обстоятельство — Эгерман.
Карандаш дробно застучал по шахматной доске, затем дернулся к белой ладье, остановился, уперся в бок коня, но так и ни одну из фигур не сдвинул.
Хорошее настроение Лазарева начало портиться. Он очень не любил таких выскочек, которые могли нарушить его представление о светлом будущем.
— И что тебе надо, начальник особого отдела, — проговорил Петр Петрович, поглаживая гладкий подбородок. — На кой ты сдался барону? Что он в тебе нашел?
Он вспомнил, как впервые увидел князя во дворце. Пусть всего на несколько минут, но этого вполне хватило, чтобы составить о нем представление. Тем более, Лазарев видел его личное дело.
Эгерман даже чем-то занимательный персонаж. Жаль, что маг.
Аккуратно положив карандаш на доску, Лазарев встал и прошелся по кабинету. Его взгляд слепо бродил по корешкам многочисленных книг, золоченым наградам и вставленным в рамки почетных грамот.
«За заслуги перед империей»
«За выслугу лет»
«Личная благодарность императора»
Он не обращал на эти картонки никакого внимания. Петр Петрович думал.
— А может, все не так-то и плохо? — пробормотал он.
Лазарев часто говорил сам с собой, считая, что лучше собеседника не найти.
— Он маг и, следует отменить, неплохой. Это можно использовать, — продолжал размышлять Петр Петрович, неторопливо прохаживаясь по толстому ковру. — Приблизить, осыпать золотом, указать верное направление.
С каждым словом, улыбка на холеном лице становилась все шире.
Лазарев развернулся на пятках и шагнул к шахматной доске. В одно мгновение карандаш скинул белого слона и передвинул черную ладью на клетку ближе к королю.
Довольно кивнув, Лазарев потянулся к хрустальному графину с крепким настоем и опрокинул в себя полную стопку.
— Хорошо!
Он любил дорогие вещи, но вот пить предпочитал только то, что приготовил его повар.
Нет, он не боялся, что его отравят, скорее это была маленькая прихоть. Терпкий напиток, созданный из простых садовых ягод и заграничных специй, всегда поднимал настроение и вдохновлял на новые идеи.
Так получилось и в этот раз.
Едва настойка горячей волной прокатилась по горлу и вспыхнула жарким пламенем в желудке, Петр Петрович уже придумал, как поступить с Эгерманом.
Лазарев тронул рукой кнопку звонка и прислушался к мелодичной трели за стеной.
В следующую секунду дверь открылась, и на пороге появился его помощник.
— Иван, у меня есть для тебя поручение.
— Готов служить, Петр Петрович!
* * *
Я завороженно смотрел на свои записи и не верил. Зря говорят, что если не учить физику, мир будет наполнен чудесами! Нет! В этот раз именно этот предмет из школьной программы поможет мне продвинуться дальше.
Осталось понять как.
Оглянувшись, я наткнулся на застывшего Лерчика в дверях. Подошел к нему, поулыбался уголком губ и вернул времени привычный ход.
— А вот и я! — начал Субботин, но увидел меня и вздрогнул. — Да какого святого наместника⁈ Как ты в одну секунду переместился сюда⁈ Ты же за столом сидел⁈ Опять магичил? И против кого? Твоего лучшего друга!
— Ты принес выпить? — прищурившись, спросил я.
— Опять ты меня обижаешь! — он дернул одной из корзин, и там тонко звякнули бутылки. — И долго я так стоял?
— Минуты две, не больше.
— Ну тогда ладно. У тебя все получилось?
— Пока еще нет, но, кажется, я нашел хорошую точку опоры.
— Тогда выпьем и будет завоевывать мир! — торжественно произнес он и прошел в комнату.
Через пару минут, мы за обе щеки уплетали мясные пироги Катюшеньки.
— Так что ты там нашел? — с набитым ртом спросил Лерчик.
— Ты физику хорошо знаешь?
— Сила действия равна силе противодействия! — гордо ответил он.
— Неплохо, — рассмеялся я. — Но это мало, чтобы я мог тебе объяснить подробно. Как ты знаешь, у меня магия времени. Это целый раздел в физике, который толком еще не изучен. Но существует несколько подходящих теорий, которые я вполне могу проверить.
— Умные вещи говоришь, — Лерчик потянулся к бутылке. — Тут без пол-литра не разберешься!
— Боюсь, что даже три литра здесь не помогут. Теория — это одно, а практика совсем другое.
— Общими словами, как для дураков, поясни, что ты хочешь сделать.
— Я хочу научиться управлять не только временем, но и пространством. Потому что, по сути, они неразделимы.
Лицо Лерчика вытянулось, он машинально сделал глоток из бокала и ошарашенно уставился на меня.
— Представь, — продолжил я, — что есть не только право, лево и вверх, но и такой параметр, как время. И все это происходит не в пустом вакууме, а в пространстве.
Судя по реакции Лерчика, я наглухо замкнул ему мозг. Даже не прислушиваясь, можно было отчетливо различить скрип шестеренок у
