— А куда мы сейчас? — Девушка поправила на голове богатую боярскую шапку, и Миша невольно залюбовался своей подружкой: ладненькая, красивая, ничуть не похожая на приниженную рабу. Да уж, боярское платье ей пришлось впору, как и шапка, и сапоги, и плащ…
Немного, конечно, жаль Ирину Мирошкиничну… да уж, делать нечего, пусть немного полежит голенькой да привязанной к лавке, до утра не замерзнет — в жаровне углей хватало. В конце концов — виновата сама, просто не оставила другого выхода.
— Мы сейчас — в бега, Марьюшка, — Миша подмигнул. — У Долгого озера, на заимке, укроемся — нас там искать им и в голову не придет. Переждем, а потом — к биричу, за заступой.
— Что-то не верится мне в его заступу, — невесело усмехнулась девчонка. — Что бирич, что боярыня… ворон ворону глаз не выклюет.
Михаил рассмеялся: ну, вот он, классовый подход — в чистом виде. И ведь вполне разумно рассуждает представительница угнетенных масс! Очень даже разумно.
Прятать ее на усадьбе бирича — да кому она нужна? Скажут — беглая раба, да попросят выдать — Ермолай законов нарушать не будет, кого ради? Значит, нет места для Марьюшки на его усадьбе… А где есть? В Ладоге? В Новгороде? В Заволочье?
Ладно, сейчас главное — переждать, а там видно будет.
Лошадей пришлось бросить — вязли в грязи, к тому же быстро темнело, и кони просто-напросто переломали бы себе ноги. Свернув с зимника, беглецы укрылись от дождя под раскидистой елью. Михаил наломал лапника, на нем и улеглись, накрывшись плащом и тесно прижимаясь друг к другу.
— Милый… — прошептала Марьюшка. — Ты ведь не бросишь меня, правда?
Миша поцеловал ее в губы:
— Конечно, нет.
— Я буду тебе верной рабою.
Они так и уснули, здесь же, в ельнике, и проснулись лишь утром… от лучей яркого, бьющего прямо в глаза солнца!
Да, за ночь дождь кончился, налетевший ветер разнес, разогнал тучи, и чисто вымытые, с красно-желтой листвою, деревья засверкали, радуясь погожему дню. Над вершинами елей и сосен голубело небо, пахло мокрой травою и смолистым запахом хвои. Рядом, над головою, деловито бил в ствол дятел.
— Ну вот, — выбравшись на небольшую поляну, Михаил потянулся, прикидывая — куда же податься дальше? Для начала, вообще-то, хорошо бы было прикинуть — где они вообще есть?
Зимник утопал в грязи, в многочисленных лужах с какой-то затаенной насмешкою щурилось солнце.
— И как же мы пойдем? — подошедшая сзади Марьюшка кивнула на грязь. — Ведь утонем.
— А мы — в обход. — Михаил задумчиво осмотрелся.
Вот тут, слева — сосна с привязанным к ней лоскутком — сам же и привязывал, значит, покуда с пути не сбились, двигались правильно… Правильно — это если идти к усадьбе Мирошкиничей, к людокрадам…
А зачем к ним идти? Запутать возможную погоню? Так и так уже, похоже, запутали — теперь и самими обратно не выйти, дороги-то нет… Ждать когда высохнет? Легче уж — до зимы, до первых морозов.
Нет уж, некогда, лучше двигаться… взять лесом немного к западу, потом свернуть на юг, обойти озеро да выйти к Паше-реке. Раздобыть лодку да неспешно плыть к озеру Нево — Ладоге.
Михаил неожиданно для себя улыбнулся — а ведь неплохая идея! И как только раньше-то она не пришла в голову? Не пришла, потому что знал — с Ладоги — не уйти! Вернуться в свою эпоху можно вот только отсюда, с Долгого озера… да еще, похоже что, с речки Ижоры, у впадения оной в Неву. Долгое-то озеро куда как ближе! И браслетик есть — хоть сейчас можно… Если б не Марьюшка. А ее нужно вывести, укрыть, лучше всего — где-нибудь в Ладоге, хоть у того же Рангвальда, попросить, Бог даст, не откажет. Да и…
— Кукушка кукует, — негромко произнесла Марья. — Так куда мы пойдем?
— В Биричево, — взяв девушку за руку, решительно заявил Михаил. — В Биричево. К Василию-лоцману, к Трофиму, к девам… К нашим!
Да-а… было бы хорошо, если б те не успели еще отплыть… Одно тревожно: враги тоже знали, куда в первую очередь кинутся беглецы, правда, не ведали — какой дорогой? На это сейчас и рассчитывал Миша.
Постоял, осмотрелся, прикинул, где север, где юг… И вдруг увидел, недалеко, как за деревьями, блеснула широкая полоса воды. Долгое озеро — чему тут еще быть-то!
— Вот, вдоль него пока и пойдем, по рыбачьим тропкам.
Так и сделали. Свернув с зимника, по которому все равно сейчас невозможно было идти, беглецы углубились в лес и где-то около часа продирались сквозь вековую чащу, покуда не выбрались на узкую тропку, ведущую к берегу.
— Устала? — Миша ласково привлек Марью к себе и чмокнул в щеку.
— Немножко, — улыбнулась та. — Передохнем, а? Да и попить бы.
— Пей, — весело засмеялся молодой человек. — Воды много — целое озеро, чай, все не выпьешь.
— Тебе оставлю, милый…
Девушка шутила, и это было радостно — видать, понемножку отходила от всего, что с ней приключилось.
Подойдя к озеру, они развесили верхнюю одежку на кустах — просушить — и вошли в воду. Марьюшка наклонилась, подобрав подол, зачерпнула водицы…
Тонко пропела стрела… Михаил еле успел броситься, свалить девушку в воду…
— Плывем! — отплевываясь от брызг, закричал он. — Быстрей! На тот берег!
Студеная вода обожгла тело…
Погоня все-таки настигла беглецов, над головами которых тучами свистели стрелы. Никто не вступал в переговоры, видать, приказ был простой — убить. Михаил оглянулся, узнав Кнута… Страшка, еще пару лиходеев. Ни боярышни Ирины, ни Бориса, видно не было — ну да, им-то зачем? Ирина Мирошкинична просто отдала приказ… Как и собиралась. Нет. Все-таки в чем-то она — неплохая женщина: не рассвирепела, не приказала пытать… просто убить — и все. И все концы — в воду.
Потому вот так, тучей, и летели стрелы…
— Лодку, лодку надоть! — закричал кто-то. — Мы побежим, Кнут Карасевич?
— Бегите… А вы — лучше цельтесь… Хотя… Они и до середины не доплывут — утонут, вода-то студеная.
— Туда им и дорога. Нам меньше забот.
— Это верно, Страшок. Хотя если б в воду не лезть, я бы позабавился с девкой…
— Хватит еще на наш век девок-то, Кнут Карасевич!
— Это ты прав… Эй, эй… гляди-ко — уходят! Вот черти! И как только им удалось?
— Никуда они не уйдут, Кнут Карасевич, — вот и наш челн…
Не такое уж и широкое оказалось озеро в этом месте — вот он — чуть-чуть — берег, лес, да и под ногами уже песочек, пусть даже и вязкий…
И снова стрела!!!
Лодка!!!
— Ч-черт…
Сам-то бы Михаил, может, и ушел бы, кинулся б в воду, нырнул… но вот Марьюшка… Девушка явно утомилась и тяжко дышала. Нового заплыва она наверняка не выдержала бы, нечего и пытаться.
Не выдержала б…
А лодка со стрелкам быстро приближалась, и уворачиваться от стрел становилось все труднее…
— Вот тебе подарочек!
Сняв с руки браслет, Миша одел его Марьюшке на запястье, спасаясь от стрел, увлек девушку в воду… ух, и холод… теперь сломать браслет… во он, вот… ага! Кажется, хрустнул!
Хрустнул?
А почему же они все еще здесь, вдвоем?
Что, не сработало? Не рассек пространство разящий меч времен? Господи…
Михаил вынырнул, прикидывая, как бы укрыться от стрел…
И не увидел стрелков! Да, лодки нигде видно не было. Не было и людей на том берегу… Хотя нет — были!
Выбегая из бани, сигали в воду окутанные паром голые мужики. А из-за излучины, громко рыча двигателем, вылетел катер!
— Откуда здесь взялись эти люди? — мокрая девушка прижалась к Мише, дрожа всем телом. — Это — лиходеи?
— Нет, милая… Думаю, они просто парятся в бане.
— В бане? В какой еще бане?
— В которую сейчас пойдем и мы! Любишь крепкий парок?
