Николай Побережник - Гнев изгнанников

Земли Желтого озера.

Цитадель

– Господин! Господин! – доносилось из-за тяжелой двери.

Луек застыл со своим двуручным мечом посреди покоев, выполняя утренние упражнения и в свете лампад на стенах. Просыпался он рано, и чтобы с пользой провести время до рассвета, уже который год упражнения с мечом начинают его каждый новый день.

– Что стряслось? – взмах по дуге из нижней полусферы, шаг в сторону и укол с выпадом.

– Господин… – войдя в покои, воин, отмеченный выкрашенными в красный наручами, замялся.

– Говори уже, – Луек упер острие меча в пол и, тяжело дыша, оперся на навершие.

– Отряд, что должен был сменить в недостроенном форту дозорных, не вернулся.

– Хм… – Луек подошел к окну и посмотрел на небо и расположение Большой луны, – да, они задерживаются.

– Послать всадников?

– Нет, объяви-ка по всей цитадели боевой сбор и пошли к форту лазутчиков. Да, и пошли к пристаням отряд встречать степняков.

– Слушаюсь, – командир караульной сотни поклонился и вышел.

Луек хотел было налить себе в кружку свежего сока Белого дерева, но его отвлекли странные звуки… Сначала несколько хлопков, затем свист, а потом что-то грохнуло несколько раз подряд в стороне ворот, снова хлопки, один, другой, третий…

– Тревога! – по стене, мимо окна покоев пробежал один из караульных.

– Это что еще? – Луек нахмурился, накинул кирасу, провозившись с минуту, застегнул пряжки доспеха и, прихватив шлем и меч покинул покои.

На поле, через которое пролегал торговый тракт, в тысяче шагов от цитадели, Луек, стоя у бойницы увидел разворачивающееся в боевые порядки многотысячное войско. К берегу Желтого озера причаливали многочисленные лодки. Там же, на берегу, за деревянными щитами у непонятных конструкций суетились люди, но вдруг суета закончилась, все замерли, а несколько человек с дымящимися палками, словно услышав какую-то команду, опустили эти палки к блестящим на солнце большим трубам на колесах… Клубы дыма, вспышки и череда нескольких громких хлопков пронеслись по берегу, а спустя секунды в стены и ворота цитадели с грохотом и пламенем что-то ударило.

– Лучники! На стены! Шевелитесь! – Прокричал Луек выбегающим в низу, из казарм воинам, – Всем на стены! Караульной сотне укрепить ворота!

Но было поздно, после следующего залпа со стороны берега, половина ворот разлетелась в щепки и, увидев это, многочисленное войско тех, кто приближался по тракту, устремились к цитадели.

Преодолев прыжками пролеты лестницы одной из башен, Луек спешил к воротам, где уже завязался тесный бой, а защитники цитадели с трудом удерживали натиск. Крики, звон металла, запах чего-то едкого и запах крови, что уже обильно закрасила посыпанный песком проезд в воротах. Луек весьма ловко орудовал своим длинным мечом, делая уколы в сторону противника. Но вдруг со стороны озера протрубили в рог и те, кто активно наседал на защитников в воротах, стали отступать и, разорвав дистанцию, побежали прочь, разбегаясь в стороны от ворот. Луек замер, прислушиваясь, и решил отойти в глубь цитадели, в этот же момент снова захлопало со стороны озера, но грохота не последовало, зато слившись в единый вопль ужаса и боли, все, кто стоял в арке ворот, были поражены чем-то невидимым и падали, кто замертво, а кто-то – в диких болях корчились на земле.

Уже оседлав коней, у дальней стены выстроилась тяжелая кавалерия, ожидая команды.

– К берегу! Снесите там все! Убейте всех! – прокричал Луек, отдавая приказ, а затем снова побежал к башне, чтобы посмотреть со стен за ходом боя, а также глянуть на озеро на востоке, где еще утром виднелись паруса лодок на горизонте.

Защитники цитадели кое-как стянули к воротам несколько телег и фургонов, преградив путь и, замерли в ожидании.

Тяжелая кавалерия, выстроившись в боевой порядок, уже мчала к берегу, длинные пики были опущены, сверкали наконечниками… снова эти хлопки, дым… До берега, к позициям неизвестных нападавших добралась лишь одна треть кавалерии, которую разметал по песку очередной залп, а атакующие со стороны тракта снова устремились к беззащитным воротам цитадели.

– Вот теперь все, – тихо и обреченно сказал Луек и поспешил к конюшням, – надежда только на степняков.

– Теперь к пристаням! Пенар, отправь туда людей, готовьте позиции для орудий и лучников! – я с размаху опустил банник в ведро, подвешенное к лафету, – Махон, готовьте орудия к перевозке к берегу!

Увидев, как армия шахарцев под командованием Ленара втягивается в цитадель, я сам себе удовлетворенно кивнул, развернулся к озеру и приложил руку ко лбу козырьком. Паруса сотен лодок все ближе, видно, как степняки налегли на весла, бой их барабанов участился. Верхом на котах подъехали Пайгамбар с Дариной в сопровождении Рыжего, который неприятно фыркал, нанюхавшись пороховых газов, что низко стелятся над дорогой и берегом.

– Нам в каменок? – спросила Дарина.

– Да, как и договаривались, поехали, успокоим местных, да купца одного навестим. Махон!

– Да, Бэли… – ответил новоявленный командир канониров, разгоряченный боем, лицом в саже и с горящими глазами.

– Два орудия к воротам цитадели, остальные к берегу, как только степняки подойдут на полет ядра – открывайте огонь!

– Да, Бэли!

Торговый каменок словно вымер, мы ехали по одной из главных улиц, я чувствовал на себе взгляд сотен глаз, что наблюдают за нами из-за закрытых ставен. Подъехав к воротам имения купца, что нанимал меня для поездки за медом, я спешился, огляделся.

– Тут будьте, – сказал я и толкнул тяжелую дверь в воротах.

Дверь не поддалась, тогда я, набрав полные легкие воздуха, громко выкрикнул:

– Маст!

Сквозь шум катящихся к пристани орудийных расчетов, позвякивание амуниции шахарских воинов, что пробегали мимо, я услышал, как скрипнула дверь дома за воротами имения, а потом кто-то несмело спросил.

– Чего… чего надо?

– Маст! Это я, Никитин!

Лязгнул засов, дверь приоткрылась, и показалось напряженное лицо Маста, я обратил внимание, что руку он держит за спиной.

– Это с чем ты меня встречаешь? – я улыбнулся.

– Дела! – крякнул Маст, вышел за ворота и виновато показал из-за спины боевой топорик, но тут он столкнулся взглядом с Рыжим и замер оцепенении, а кот еще и зевнул, нагоняя ужаса.

– Отец-то дома? – дернул я его за рукав.

– А? Ага, дома…

– Проведи меня к нему.

– Ну, пошли, – Маст поспешил просочиться за ворота и когда я прошел следом, он быстро закрыл засов.

Не особо вдаваясь в подробности военной операции и исхода целого народа, я рассказал купеческой семье о том, что происходит.

– Ну, хвала Большой луне, не оставила нас! – купец встал из-за стола и поклонился в сторону ритуального угла дома.

– У меня сейчас мало времени, ты человек уважаемый в торговом каменке, пройдите по домам, успокойте людей. Сейчас мы должны прогнать степняков, а потом армия Шахара повернет на юг и уйдет из ваших земель, и только от вас самих будет зависеть ваше будущее.

– Это как? – не понял меня купец.

– Так, что если и дальше в землях Желтого озера рода будут обособлено жить, то сюда обязательно кто-то снова придет и объявит себя хозяином.

– А-а-а-а, – задумчиво протянул купец и опустился на лавку у стола, за которым сидело все его многочисленное семейство, – так делать-то что?

– Сход соберите, совет старейшин создайте, с хартами торговлю налаживайте, – ответил я, а потом вздохнул и добавил: – да дружину собирайте, смутное время пришло, по отдельности рода не сдюжат, вместе быть надо.

– Пойдем, – сказал купец Масту, накидывая кафтан, – братьев зови, запрягайте повозку, проедем по каменку, поговорим с людьми.

– Ну… может, свидимся еще, – улыбаясь, поднялся я.

Мы подъехали к пристаням, когда Махон заканчивал разворачивать батарею на позиции, шесть орудий были выставлены, расчеты изготовились к стрельбе, а позади расчетов рассредоточились две сотни шахарских лучников.

– Вот так нормально, – кивнул я и посмотрел поверх ствола одного из орудий, – Пайгамбар, поезжайте с Дариной в цитадель, передайте вождю и Пенару, пусть готовят цитадель к обороне.

– Я с тобой! – Дарина было собралась спешиваться, но я отрицательно помотал головой и весьма убедительно посмотрел на нее, в ответ она надулась, развернула кота и тихо сказала: – Береги себя.

– Обязательно! Махон, заряды!

– Заряды! – продублировал команду главный канонир, и расчеты засуетились у орудий.

Я снова присел у ствола орудия, а затем чуть подбил киянкой клин под казенной частью, наводясь примерно в центр сотен приближающихся лодок. Уже можно было разглядеть силуэты за низкими бортами, увешанными щитами. Махон вопросительно посмотрел на меня, я поднял руку и резко опустил ее.