- Назад! - крикнул я скорее себе, чем своему спутнику - он валялся на лестнице и стонал - и рванул вниз.
Упал. Съехав на заднице по последним четырём ступенькам, повалился на пол и скорчился. Корвел упал на меня сверху, и только тогда раздался взрыв. А за ним - протяжный предсмертный вопль, но и он скоро стих.
- Добудем ещё гранат? - спросил я, садясь.
Корвел что-то промычал в ответ. Выглядел он плохо - лоб был рассечён, локти покрывали наливающиеся синяки.
- Кажется, кости треснули, - простонал Продавец.
- Просто ушибы, - солгал я. - Руками шевелить можешь?
- Немного.
- Давай свой автомат.
Мы поднялись по лестнице, миновав скорчившееся тело автоматчика. Его оружие не выглядело боеспособным, и я бросил его рядом с телом владельца.
- Коридор налево. Чистый.
Мы свернули. Коридор был достаточно широким, с красной ковровой дорожкой.
- Приготовься, - шепнул Корвел, тяжело падая на пол.
Я знал к чему. Присел и навёл автомат на резную дверь в конце коридора.
- Давай.
Автомат залаял в моих руках, превращая открывающуюся дверь в щепки, а человека, осторожно выглядывающего из неё, в решето. Я высадил целый магазин, перезарядил и выпустил, целясь вниз, второй прежде, чем Продавец сказал "Хватит".
Бросив бесполезный автомат, я взял тот, что принадлежал Корвелу.
- Кажется, они не знают о твоей способности.
- Возможно, - пожал плечами мой спутник. - Какая разница? Остался один… Так, теперь внимательно. Автомат мелкокалиберный, но в нём сорок восемь патронов. Перезаряди магазин… Теперь вперёд.
И снова я переступаю через труп. С разорванной патронами головой и драной одеждой, под которой виднеется бронежилет. И снова мне наплевать. Но я, по крайней мере, не стал плевать на труп, как это сделал Корвел. Слабое утешение.
По бокам экспозиции. Каменный век, железный, ядерный…
Я упорно веду Аларию к победе… Что ж, так тому и быть. Пусть лучше мы с Орайей станем свидетелями гибели этого мира, чем она пройдёт без нас.
- Последняя дверь… Стреляй…
Прямые коридоры плохо располагали к пряткам. Просчёт? Или уверенность, что?..
Я нажал на спусковой крючок, уже понимая, что происходит, и, вспоминая, что не надел бронежилет.
А после всё случилось одновременно.
Корвел подался вперёд. Из-за двери вынырнул человек. Очередь прошила ему руку и голову, но он успел сделать своё дело. По полу запрыгала брошенная граната. Я направил ствол на неё, подаваясь вперёд и вниз…
Взрыв…
Хуже всего было то, что я не потерял сознание. Не отключился от болевого шока. Не умер, в конце концов.
Моё лицо заливала кровь. Правый глаз застилала алая пелена. Автомат валялся где-то под ногами, а из моей правой руки хлестала кровь. Боль была жуткая. Но я, усевшись, хладнокровно вытащил из-за пазухи специально приготовленный жгут и принялся затягивать им правую руку выше локтя.
Корвел всё ещё был жив. Но его не спас даже бронежилет - половины правой ноги у него не было, а всё, что было ниже пояса, превратилось в сплошное месиво.
- Зачем ты спас меня?
- Я бы… всё равно… с тобой не справился… а-а… как больно… добей…
- Женщины, которых ты убивал, умирали быстро?
- … сука… я спас…
- Это поступок ещё куда худший, чем медленное убийство ни в чём неповинных женщин.
Корвел коротко хохотнул.
- … больно… когда всё кончится… спустишься в подвал… вон там… он чистый… с-сука… больно…
Я ждал. Ждал, пока он не скончался. Перед смертью он подался вперёд, будто собираясь сказать что-то важное.
- Алария… чувствую… Аларию… - И только: - Найя…
Я закрыл его глаза и поднялся на ноги. На поясе ещё висел пистолет, и я взял его в правую руку. Когда я подходил к двери, раздался выстрел. Но стреляли не в меня.
Ногой распахнув дверь, я перемахнул через труп. И остановился.
В центре комнаты стоял пацан лет двенадцати. У его ног валялся ещё один ребёнок с простреленной головой. Мелкий сжимал руками ноги большого.
Кажется, оставшийся в живых Продавец не ожидал меня увидеть. Глядя на меня широко раскрытыми глазами, он начал наводить на меня пистолет. Но я оказался быстрее.
- Ты же умирал…
Я подскочил к нему. Парень отшатнулся назад, но руки убитого им ребёнка помешали ему, и он повалился на пол. Я упал на него сверху.
- Пощади!
"Он тоже просил об этом".
На миг в моих глазах потемнело. Сердце останавливалось. Левую руку сковала невероятная тяжесть… тем проще было её опустить.
Я ударил его рукоятью пистолета. Раз, потом второй, третий… Из моего левого глаза бежали слёзы… Я всхлипывал…
Но продолжал бить.
Кажется, я умирал. Наверное, когда-то так бы и было, я бы просто лёг и умер. Но сейчас всё по-другому. Я знаю, что такое цепляться за жизнь. И если я ещё могу передвигаться и мыслить, то это значит, что я ещё поборюсь. Пройду ещё хоть шаг. Сделаю вздох. Сожму пистолет левой рукой и выстрелю. В кого - не важно. Но не в себя, как бы мне этого не хотелось. Я слишком много пережил, чтобы сделать это.
Упасть и ждать - то же самое, что нажать на курок. Только медленней. И куда более трусливо. Можно клясть злую участь, недругов, что угодно. Только не себя. Но когда ты стреляешь в себя, ты осознаёшь, что это ты отказался от борьбы, а не что-то пересилило тебя. Признаться себе в своём бессилии.
Но если я способен сделать хоть шаг, значит, я не бессилен.
И я продолжу идти.
Пошатываясь, я спускался по витой железной лестнице. Впечатление было такое, будто я очутился в плохоньком фильме ужасов: тьма впереди, стук шагов, звуки моего прерывистого дыхания. Капающая на железо кровь. Я старался не смотреть на свою правую руку, но прекрасно знал, что с ней. И когда успел разглядеть всё в деталях?
Она была изуродована. Буквально до неузнаваемости, хотя мне сейчас было не до красивостей. Бурый исковерканный обрубок, который просто не мог принадлежать человеку. Не мог быть моим. От него пахло горелой плотью, как от плохо прожаренного куска мяса. Да это и был плохо прожаренный кусок мяса - кисть изуродована, пальцев нет, осталась только одна фаланга от большого.
"Отстрелялся", - мелькнула короткая мысль. Да, наверное. Никакой уверенности в левой, сжимающий пистолет, руке не было. Впрочем, стрелять мне уже не в кого.
Что произошло с лицом, мне даже думать не хотелось. Правый глаз, который всё ещё заполняла кровавая пелена, не желал ничего видеть. От прикосновения к скуле всю правую половину лица пронзала боль. Кажется, её покрывала корка, замешанная на крови. А уж что смешивалось в этой корке - кость, грязь или плоть - мне было плевать.
Я зашипел сквозь зубы. Не от боли, боль ушла мгновенно, едва напомнив о себе. Наверное, это случилось ещё в тот момент, когда я размозжил голову того Продавца мечтаний рукоятью пистолета. От злости. На себя. На Орайю. На дуру Силию. Но больше всего на неё. Ту, кого я, вероятно, встречу в конце этого туннеля. На последнего Продавца мечтаний, оставшегося в этом уродливом мире.
Лестница кончилась. Я оказался в тускло освещённом помещении, вырвавшемся откуда-то из времён холодной войны. Мотки проводов, красные лампочки и железо, железо, железо… Здесь всё пахло железом. Наверное, когда-то это помещение было бомбоубежищем, но задолго до того, как этот мир канул в бездну войны, уничтожившей её.
- Это маскировка. Оно ещё не ожило.
Знакомый голос. Хотя, разве я ожидал встретить кого-то другого?
- Давно не виделись, - сказал я, не поворачиваясь к Аларии.
- А как же те дети, которых ты убил? Разве не по моей просьбе ты сделал это?
- Я имею ввиду - наяву.
- Отражение - тоже явь. Оно так же реально, как я или ты. И действия, совершённые там, отражаются на этом мире. И… - она на миг замолчала. - Посмотри на меня!
Я послушно повернулся. Всё равно ничего другого не оставалось.
Алария, новая Владычица, стояла в непринуждённой позе. На ней было всё то же нейтральное платье, что и первой встрече, на Земле. Лицо искажала та же усмешка, хотя сейчас она выглядела скорее победоносной. Так почему же я решил, что выражение её лица не изменилось? Правильно. Она улыбалась, не разжимая губ, чтобы не показывать свои кривые зубы.
Вот он - новый Владыка. Некрасивая девушка, стесняющаяся принять себя такой, какой она есть. Признаться себе в своём уродстве. Пусть не моральном, хотя бы физическом.
- … и ты принял мой вариант развития событий, - закончила Алария, глядя мне прямо в глаза.
Да, глаза у неё что надо. Почти как у Орайи.
- Всё ещё хочешь воскресить её? - Усмешка на её лице стала горькой. Неужели ревнуешь, Владычица? - Или ту смазливую сучку Силию? А, быть может, обеих сразу? Быть может, и мне найдётся место в этом личном гареме из Продавцов мечтаний? Тебе, ничтожеству с захудалой планетки? Хватит тебе гарема из трёх представительниц силы этого мира? - Алария уже почти кричала. Её и без того некрасивое лицо теперь было просто ужасным. Зубы блестели в хищном оскале, рот искривился.
