который почти двадцать лет постигал эту науку.
И сегодня, глядя на то, как митрополит соединяет руки Сергея Алексеевича и Дарьи, я чувствовал, что все сделал правильно. И Романовых ждет светлое будущее с таким главой рода.
Княжна Якутская прибыла последней со всей своей свитой. Как раз ради боярышень, сопровождающих невесту, и привезли своих сыновей наши гости. Кто знает, может быть, сегодня они присмотрятся к девушкам, а там и до помолвки дойдет? Чем не повод обзавестись полезными связями.
А учитывая, что у Дарьи Федоровны в свите нет ни одной бедной девушки, ради одного только приданого стоит завладеть вниманием якутских боярышень.
Так что едва официальная часть закончилась, как гости быстро смешались, разбиваясь на группы по интересам. Молодожены уже скрылись, а веселье еще продолжалось.
— Наша церемония была красивее, — с улыбкой сообщила мне Виктория во время танца.
— Разумеется, ведь это были мы, — ответил я, глядя на свою супругу. — Впрочем, уверен, что Сергей с Дарьей с нами не согласятся.
Она посмеялась негромко и придвинулась чуть плотнее. Мы двигались под музыку живого оркестра, вокруг нас двигались другие пары. Атмосфера праздника и всеобщего веселья смывала накопленную за последнее время усталость и нервное напряжение.
И только оказавшись в своих покоях, я понял, насколько я на самом деле вымотался, исполняя обязанности члена рода. Но в спальне меня уже ждала молодая супруга, и я не собирался отлынивать от своей главной на сегодня обязанности.
Однако уже на входе в спальню зазвонил телефон — линзы я уже снял, чтобы дать глазам отдохнуть. Я услышал, как недовольно вздохнула Виктория, не выбираясь из-под одеяла. Я виновато улыбнулся и ответил на вызов.
— Слушаю, государь.
Михаил II не стал затягивать разговор и сразу же перешел к делу. Видимо, представлял, в какой момент меня застал. По крайней мере, голос его звучал совершенно спокойно и уверенно. Хотя уже привычная мне усталость в его речи все же звучала.
— Добрый вечер, Дмитрий, — произнес государь. — Я изучил документы, которые ты прислал сегодня. У меня найдется, что с тобой обсудить. Так что я жду тебя в Москве для получения последних инструкций по этому делу.
Я взглянул на Викторию, ожидавшую меня в постели, и напрягся.
— Государь, но ведь год еще только начался, — напомнил я негромко.
— Так и я не по этому поводу, князь Романов, — громко хмыкнул в ответ Михаил II. — Твоя поездка в Рим полностью согласована и готова. Но перед путешествием ты явишься ко мне, и мы все обсудим при личной встрече. Согласись, что это не входило в нашу договоренность и никак ее не нарушает?
Это действительно было правдой. Да я и сам считал, что визит в Рим, так или иначе, состоится в течение отведенного мне года вне столичных задач и интриг. Не ожидал я, что царь так распорядится сведениями о своей воскресшей из мертвых супруге, что ускорит процесс настолько, чтобы Министерство иностранных дел успело решить все вопросы меньше чем за сутки.
— Не нарушает, — признал я. — Когда мне нужно будет появиться в Москве?
При этих моих словах Виктория приоткрыла один глаз и внимательно на меня посмотрела. Уточнять что-либо нужды не было — супруга у меня умная и прекрасно по моим репликам понимает, что означает этот звонок.
— Рассчитываю, что ты появишься у меня через неделю, — сообщил мне Михаил II. — Отсюда же полетишь в Рим прямым рейсом. Естественно, не один, а в составе целой группы наших людей. Надеюсь, хватит тебе времени, чтобы завершить все срочные дела в своем Красноярске?
— Хватит, государь, — ответил я.
— Тогда до встречи в Москве, князь Романов.
Он положил трубку, не дожидаясь ответа, а я отбросил телефон в сторону и с улыбкой взобрался на ложе к дожидавшейся меня супруге.
— Неделя, значит? — уточнила она, прежде чем я успел ее поцеловать. — Значит, за эти дни кому-то придется постараться успеть с наследником.
— Моя принцесса, — с ухмылкой прошептал я, прикусывая мочку уха. — Ты мое сокровище.
— Твое, мой дракон, — ответила она, покрывшись румянцем.
Московский особняк великих князей Невских, медицинский блок .
Ростислав Владимирович медленно поднял тяжелые веки.
Свет в палате был приглушен, но все равно резал глаза. Пациент попытался вскинуть руку, чтобы закрыть лицо. По щекам покатились слезы, свет продолжал терзать глаза, а рука оказалась неожиданно тяжёлой, как будто мышцы атрофировались.
Раздражающий писк приборов казался оглушительно громким и заставлял Ростислава Владимировича нервно дергаться, стараясь отдалиться от источника раздражающего шума.
Но все резко пришло в норму, будто в мозгу щелкнули рубильником. Свет стал таким, каким и должен восприниматься, слух перестала терзать аппаратура.
На этот раз поднять ладонь к лицу удалось без каких-либо проблем. И несколько долгих секунд сержант царской армии рассматривал ровную розовую кожу. Никаких шрамов не осталось, впрочем, волос на предплечье тоже не наблюдалось.
Немного растерянный, Ростислав Владимирович попытался сесть, и ему это удалось без особых усилий. Хотя он помнил, насколько серьезные травмы получил, и прежде чем потерять сознание, прекрасно понимал, что жизнь его покидает.
Однако вот он, в совершенно обыденной накидке, какую надевают всем пациентам. Белая ткань едва не хрустит новизной. Вокруг дорогое оборудование, какого точно не увидишь в государственных клиниках.
Стянув простынь с тела, сержант царской армии ощупал свои ноги. Их кожа тоже не знала солнца, не носила на себе шрамов после страшных осколочных ран, лишивших Ростислава Владимировича возможности ходить. И тоже без малейшего намека на волосяной покров.
Пошевелив пальцами ног совершенно рефлекторно, он медленно, опасаясь внезапной боли или еще каких-то подлых последствий страшных ран, спустил ноги на плиты пола. Ступни ощутили приятное тепло, и Ростислав Владимирович заметил оставленные заботливым персоналом тапочки.
Все еще не совсем понимая, на каком свете он находится, сержант обулся и, чувствуя, что совершенно здоров и в отличной форме, легко встал. Он не знал, сколько времени прошло с момента, как его спасли, однако тело слушалось даже лучше, чем когда-либо в жизни.
Ростислав Владимирович еще несколько секунд постоял, прислушиваясь к ощущениям, и тут его взгляд зацепился за зеркало, лежащее на столике рядом. Небольшое, с ладонь размером, его явно забыла медсестра — в комплекте к зеркалу шла начатая пудра.
Взяв зеркало, молодой человек посмотрел на свое отражение и усмехнулся. Сложно было ожидать, что
