Уйти мы всё равно не сможем бой неизбежен.
Что бы команда смотрела веселее — объявляю награду, отобьемся— каждый матрос получает по сто фунтов. Деньги огромные для матросов, да и у офицеров награда не меньше — триста фунтов. Команда приободрилась, ветер может измениться, может появиться наша британская эскадра которая должна патрулировать эти воды. Может произойти всё что угодно — на море всегда полно неожиданных событий.
Но пушки заряжают и натягивают противоабордажные сетки. Охотники залезли на марс и готовятся стрелять. Успели даже пообедать но как и просчитывали через три с половиной часа противник догнал наше судно и поднял флажный сигнал — лечь в дрейф.
По моему приказу этот сигнал мы проигнорировали и продолжили на всех парусах гнать вперед. Прошло несколько минут и на вражеских кораблях прозвучало два орудийных выстрела и впереди по курсу встало два водяных столба. Это были предупредительные выстрелы и затем мы увидели — на преследующих нас кораблях подняли французские флаги. Мы не стали убирать паруса и сбавлять ход. Тогда на французских кораблях подняли флажный сигнал — красный вымпел. Чисто красный вымпел — в это время это означает, что пленных брать не будут. Мы и не собирались в плен.
Нас неумолимо нагоняли эти два фрегата и маневрировали так, чтобы взять нас в два огня / мы между ними и огонь ведётся с обоих бортов в упор/. Нас хотят взять в два огня для нас именно эта позиция самая желанная. Высота нашего корпуса меньше, чем у французов при ошибке наводчика или вражеский корабль качнет волной и ядро спокойно может попасть в другой вражеский корабль. Такая позиция в два огня выгодна французам только в случае боя с равным по размерам кораблем, тогда действительно волнение не было бы помехой для точной стрельбы. Цель была бы слишком большой и размеры цели нивелировали неточность наводки. Проще говоря по такому слону, не промахнешься при всем желании. у нас же была ситуация с точностью наоборот. Мы стреляли из орудий с небольшой дальностью стрельбы, но большим калибром и наш выстрел в упор приносил урон при любом качестве наводки. Мы не могли промахнуться при всём желании.
Французские фрегаты прекратили предупредительные выстрелы и теперь корпуса фрегатов медленно закрывали нам обзор по обоим бортам. Охотники палили из ружей с марсовых площадок. Но эта стрельба была больше для поднятия духа и не причиняла большого ущерба французским кораблям. Мы не стреляли из орудий тоже. Так и шло время. Под зловещее молчание французских пушек и треск наших ружей.
Огромные корпуса французских фрегатов закрыли нам вид моря с обоих бортов и тогда стали открываться пушечные порты на фрегатах и в этих портах стали появляться орудийные стволы. Французские наводчики не спешили и тщательно наводили орудия. Мы тоже выверили наводку по парусам и рангоуту фрегатов. Зарядили мы зажигательными бомбами и специальными зарядами разрушать паруса. Время замедлилось и когда стали слышны команды французских канониров — произвести залп, мы первые дали залп с обоих бортов и резко убавили площадь парусов, чтобы снизилась скорость и немного сбилась наводка у вражеских орудий. Залп один второй. Мы сбили по одной мачте у вражеских фрегатов и на одном из фрегатов возгорание. Затем начался ад — орудия фрегатов одно за другим производило выстрел и ядро летело в нашем направлении.
В нашу пользу сыграло несколько факторов. Небольшой размер нашего корабля, волнение моря и уменьшение скорости движения. Всё это сыграло свою роль. Из-за волнения моря залп одной из орудийных палуб вражеского фрегата поразил борт другого французского фрегата. С другого нашего борта враг почти весь свой залп уложил в воду у нашего борта. Огромная стена воды залила нас водопадом. И если бы наши трюмы не были задраены намертво мы могли набрать столько воды в трюмы, что могли и пойти ко дну. Но это все повреждения, что мы получили — мы остались невредимы и наш корабль и наш экипаж. Наш второй залп в упор не заставил себя ждать. у нас быстрее перезаряжались орудия нам не надо было особо наводить орудия. Наш второй и третий залп снес вторую мачту у фрегата и возгорание на другом фрегате стало уже представлять опасность. Занялись паруса и палуба. Тот фрегат, у которого были сбиты мачты резко потерял скорость и не смог управляться и как говорят моряки рыскнул в сторону. Второй же тоже резко сбавил скорость и занялся тушением пожара. Можно было остаться и добивать французов. Но это была бы уже запредельной наглости авантюра. Соблазн уничтожить так удачно подставившиеся французские фрегаты был сразу же отброшен в сторону. Мне не было интереса в продолжении боя. Никакой выгоды и одни расходы. Поэтому по моей команде немедленно добавили парусов и наша шхуна стала увеличивать скорость. Скорость мы увеличили, но опасность залпа в вдогонку оставалась. И пока мы уходили из зоны поражения орудийным огнем, холодок шарил по спине.
Только французам было не до нас — огонь добрался до пороховой камеры и столб пламени и дыма закрыл горизонт. Один из фрегатов погиб из того, что огонь пожара добрался до запасов пороха и порох взорвался. Думаю, немало драк потом произошло в портовых тавернах из-за неверия слушателей рассказам моряков нашего судна. Название нашей шхуны было в русском варианте — Разумный или Правдивость это как переводить. Вот после рассказов как торговая шхуна не только отбилась и ушла от двух французских фрегатов и вдобавок один фрегат сгорел и возникали обвинения в искажении правды, в сторону рассказчика. Затем и начиналась драка.
Адмиралтейство прямо не обвинило меня в искажении правды, но и не стало учитывать наше сообщение, объяснений почему принято такое решение нам не было предоставлено.
