с серьёзным видом кивнул тот. — Нам же не шестнадцать-семнадцать лет?
— Но для всех мы такие?
— Да пофиг! В душе уже совершеннолетние.
— Тогда сейчас отгоним машину в цех и погуляем.
Вечер прошёл интересно: Филиппов младший не только провёл экскурс по вечернему Рябиновску, но и показал святая святых — ЦСБ. Правда, лишь первый этаж, и они посмотрели не только место дислокации «Алых беретов», памятную табличку Мамонтова, но и довольно продуктивно пообщались с самой Ниной Князевой. Старлей сразу поняла, какие преференции будут у её подопечных с приходом такого специалиста, поэтому разговаривала приветливо и без лишнего нажима. Конечно, Насте не очень нравились порядки армейского типа, но желание помочь парням и девчонкам, почти одногодкам, завязывающиеся отношения с Валерой, доброе внимание к ней самой всех участвовавших в беседе заставили её прислушаться к своим мыслям… Она решила, что поможет им. Пусть придёт к ним в подразделение временно, но к лету обучит всех, а там жизнь покажет, что будет дальше.
19 ноября 1982 года. г. Рябиновск. Вечер
Колонна из трёх машин неспешно вошла в город. Помимо возвращавшейся домой рябиновской делегации, на одном авто — личном, прибыл и министр электронной промышленности. Александр Иванович не стал ходить вокруг да около, а позвонил Крючкову и попросил визу на посещение закрытого города в Калачеевской области. Зная, что в операции «Другой путь» Шокиных задействовано не меньше Рокотовых, Владимир Александрович не сильно упорствовал. К тому же немалую службу в принятии решения сыграли доклады генерала Суслова и полковника Остапова. Проблему с производством вычислительной техники нужно было решать. А кому, как не министру, и карты в руки? Да и Елене Викторовне с Сан Санычем пора бы показать кое-что из действующих образцов — план генералитета КГБ о постепенной официальной инфильтрации потомков начинал действовать. Пусть только начальный этап, но подвижки начались. Там и Ермакова-младшая, скорее всего, взяв какую-нибудь «жуткую» клятву с родичей, поведала обиняками откуда эти знания. Так что лучше сразу взять с них заоблачную подписку, чтобы точно знали, что кому говорить…
На машине министра прибыли сразу трое: он сам, Катя и Алексей. В автомобиле Шокиных-средних, после выхода из неё Людмилы Елиной, остались лишь они сами. В гостинице, как ни странно, были свободные места. Часть беженцев уже получила жильё, оставшееся после вынужденных переселенцев. В один из домов, кстати, переселили и Татьяну Александровну. Об этом прибывшие узнали от проходившего мимо Колыванова. Тот даже вызвался съездить и показать полученную Ермаковой-старшей квартиру.
На улице Листопадной в это время было много народа — помимо негласных беженцев из будущего туда начали переселяться и прошедшие проверку люди из южной части города. С толком, с расстановкой перевозя свой скарб в более комфортабельные квартиры. Безусловно, ремонт в оставленных прежними жильцами квартирах стал необходим, но получить вместо однокомнатной, скажем, «двушку» или даже «трёшку» — дорогого стоит.
Ермаковым досталась как раз такая — трёхкомнатная, причём от бывшего директора трикотажной фабрики. Тот не любил особняки, поэтому и ремонт, и мебель в квартире были на высоте. Первой прорвалась к двери, конечно же, Катерина. Дзинькнув звонком, она по-мальчишечьи потянула на себя дверную ручку, сведя на нет попытки матери открыть дверь.
— Да кто там балуется, а? Сейчас уши оборву! — все вместе они услышали голос Татьяны Александровны.
Сан Саныч решил вызвать «огонь на себя» и перехватил ручку из рук племянницы.
— Сестрица, пустишь переночевать гостей? — вкрадчиво поинтересовался он через дверь.
— Сашка! Ты опять свои детские шуточки начал творить?
— Ага!
— Ну, не дурачься, отпусти ручку! — как только Татьяна почувствовала слабину, тут же открыла дверь. — Ого! Сколько вас прибыло… и вам дали добро на приезд в Рябиновск?
— А если нет, отправишь нас восвояси? — поддел её отец.
— Вот дура я… простите за мой язык! Конечно же проходите! — пригласила она с лёгким налётом стыда на лице. — Только вчера дали ключи от квартиры… поэтому весь день дома — ремонт мелкий провожу…
Брат первым зашёл внутрь, быстро разулся и с любопытством оглядел квартиру.
— Хоромы… аки у генерала…
— Квартира бывшего директора трикотажной фабрики. Его в тюрьму, семью срочно из города… так вот и досталась нетронутая квартира…
Невский остановился в нерешительности у порога. Катя заметила его смущение и решительно ухватила за рукав.
— Пошли, чего встал?
— Так родственники же приехали, — пожал он плечами. — А я кто?
— Сам знаешь, — подмигнула ему девушка.
Мать боковым зрением заметила какое-то движение в дверях и повернула голову.
— А вы кто, молодой человек?
— Здравствуйте. Я — Алексей Невский.
— Мама! Это мой парень, — известила её дочь.
— Что? Что ты сказала? — обомлела та.
— Таня, успокойся, — на помощь внучке и племяннице пришли все разом.
— Что, «успокойся»?! — вознегодовала она. — Сегодня парень, а завтра беременность?
— Мама, да как ты вообще могла такое подумать?? — вскипела Катя.
— Извините за беспокойство, я пойду… — Алексей быстро обулся и покинул квартиру.
— Скатертью дорога! — бросила ему вслед Татьяна Александровна.
— Ах, так?! — ещё больше вскипела дочь. — Значит, тебе с Голиковым миловаться в квартире дедушки можно?!
— ЧТО?? — опешила мать.
— А мне ходить под ручку с понравившемся мне парнем, сразу беременность?
— Замолчи!
— И не подумаю! У меня муж не погиб, и я не блюду траур, как некоторые, которые его совсем похерили…
— Хресь! — в квартире прозвучал звук оплеухи.
— Таня, ты что творишь?! — взвился Шокин-старший.
— Вот, значит, как ты… — всхлипывая, произнесла Катя, держась за щёку. — Тогда ноги моей в твоём доме больше не будет! Сиди в своей трёхкомнатной квартире сама! — она подхватила сумку, быстро сорвала с вешалки пальто и выскочила в подъезд, громко хлопнув дверью.
— Ты. Что. Творишь? — снова задал тот же вопрос отец, чеканя каждое слово.
— Пап,
