на оборудование и потом опозорят на весь мир. Да ещё ведь и чисто этическая проблема с англичанами. Здание Всесоюзной студии грамзаписи было не ординарным. Записи проходили в специально оборудованном строении бывшей Англиканской церкви, с большим (на первом этаже) и малым (на втором этаже) залами-студиями. Там же размещались специальные аппаратные для монтажа записей и снятия дублей, оснащённые многочисленными аппаратами для записи на магнитную плёнку и переписи на тондиски. С американскими французами ладно, не та конфессия, а вот бриты, потом понапишут в газетах. Не везти же в Лондон всех?
А почему? Пусть краснотурьинцы скатаются. Чуть прибарахлятся. Мир посмотрят. Себя покажут. Созвонился Пётр с Британским посольством. Договорился о встрече с атташе по культуре. Приехал дядечка с переводчиком. И стал спикать на почти чистом русском. Зачем переводчика тащил, или «товарищ» с «МИ» какой-то по счёту? Договорились на следующих условиях. Состав группы «руссо музыканто» сорок человек. Проживание и еда за счёт встречающей стороны. Запись продлится одну неделю. И «Крылья Родины» дают два концерта в Лондоне. Бесплатно.
Выслушал сначала англа Пётр и хотел его послать. Сам «братишка» пой за бесплатно. Но вот тираж дисков. Миллион на английском и половинка на испанском. И гонорар группы в один миллион фунтов стерлингов. Что такое два концерта?
— Что с налогами? — явно ведь обдурить хотят.
— Это ваши проблемы, — и каменное лицо.
— Хрен. Пошли вон, господа. В ж… — нет, не сказал. Тоже каменное лицо сделал.
— Вот счёт во Внешторгбанке. Туда миллион. Все проблемы с налогами в королевстве решите до нашего приезда. И я напишу рейдер по каждому человеку из сорока.
— С вами приятно иметь дело господин министр. Вы профессионал. Договорились. Только, пожалуйста, в рейдере укажите минимальное количество чёрной икры, — смеётся английская борзая.
— Чёрной не будет. Будет — морских ежей, — почти друзьями расстались.
С французами тоже договорились, но те будут писать в церкви, привезут немного своей аппаратуры. И оставят. Жест доброй воли. Три раза ха. Тиражи поменьше. Половинка лимона на английском и четвертинка на испанском.
— А нет ли песен на языке Гюго? — вздохнули в Париже, — французы все сплошь консерваторы.
— Консерваторы? Это те, кто едят консервированных лягушек? — посмеялись.
— Так что с песнями?
— Ни одной.
— Надо! Хоть одну.
А когда появилась песня, что в Сопоте заспивает Марыля Родович? Разноцветные ярмарки. Лет через десять.
— Будет одна песня.
Тоже обозвал профессионалом.
Вот и спрашивается, что делать с «Крыльями»? Отправлять в Краснотурьинск? Ведь у них там квартиры. И там нужно перевести на французский и выучить песню. Или перевозить на время оркестр сюда и готовить к поездке в Великобританию? Apollo и London Palladium ждите, мы идём к вам. Мойтесь, прихорашивайтесь. Собирайте полицейских побольше. Понадобятся.
По хорошему, нужно столицу перенести на Урал. Так проще всего.
— Чем отличаются комсомольцы 70-х годов от комсомольцев 30-х?
— Ростом. Комсомольцам 30-х было все по плечу, а комсомольцам 70-х все пох….
Стыдно. Словно у ребёнка конфетку украл. Да ещё очередь. Надо, наверное, было договориться с Первым секретарём ЦК ВЛКСМ и забрать награду отдельно. Теперь поздно. Приехали с Викой. А тут торжества и толпа награждённых. Награждаемых. И все получат за своё, а он за ворованное. Приспособленец. Плагиатор. Чинуша зажравшаяся.
Как-то в той жизни Пётр в Москве записался на автобусную экскурсию. Было пара лишних часов. Про это здание запомнил. Информация была смешной. Здание построили на месте бывшего монастыря. После революции, в 1928–1929 годах вобрав в себя его фундамент и стены, по проекту архитектора Цветаева (тогда подумалось, не родственник ли) было выстроено здание для администрации «Птицеводсоюза» (Центрального яично-птичного союза сельскохозяйственной кооперации). Архитектор развил популярную в те годы тему «дома-корабля» в угловой части здания, приподнятой над основным объёмом и напоминающей капитанский мостик. В чём прикол? Потом в здание въехал ещё и «Инкубаторптицецентр». Аналогия. Инкубатор выводит птенцов, а комсомол это и есть птенцы партии.
Вот к бывшему Инкубаторптицецентру Штелле с Машей — Викой и приехали наградиться премией имени Ленинского комсомола. В реальной истории, как-то разыскивая по интернету одну монетку, Пётр наткнулся на объявлении о продаже нагрудного знака этой премии. И вычитал интересные вещи. Вот сейчас они получат настоящие золотые значки. А уже через несколько лет знак станет простой медяшкой. Будут экономить комсомольцы. Премия выдаётся всего второй год. И первым её обладателем стал сам Островский. У Петра будет значок с номером семнадцать. У Вики — восемнадцать. Эти вожди молодёжи первоначально решили её игнорировать. Так бы и сделали, но Пётр теперь, какой никакой министр. Вежливо попросил не валять дурака. Извинились за недальнозоркость, молодёжи у нас все дороги открыты. А пионеры — это почти комсомольцы. Птенцы!
Вот, приехали к Инкубаторию.
Кроме Маши-Вики и Петра, ещё одиннадцать награждённых. Три иностранца. Один грек — Микис Теодоракис, композитор. Как потом гордо провозгласил Первый секретарь ЦК ВЛКСМ Сергей Павлов — за песни мужества и свободы, зовущие молодёжь на борьбу против угнетения, фашизма, за мир и лучшее будущее. Пётр не слыхал. Наверное, гонимый на родине. Вот пригрели, облагодетельствовали. Дали две с половиной тысячи рублей. Интересно, а по какому курсу ему эти денежки пересчитают.
Двое французов. Мишель Филипп-Жерар — композитор, Жан Дрежак — поэт. Эти награждены за создание песни «Октябрь», посвящённой 50-летию Великой Октябрьской социалистической революции, а также цикла песен о борьбе французских трудящихся за свободу и мир. Что-то знакомое в фамилиях, но они там во Франциях все Жаны и Мишели. И каждый третий Жерар Филипп.
Из наших первыми наградили их с Викой. За создание цикла песен посвящённых Международному дню солидарности женщин в борьбе за равные права и эмансипацию. Не так, конечно, сказал вождь молодёжи. Просто Международному женскому дню 8 марта. Не нравится слово «эмансипация».
Хотелось бы послушать, как бы это выговорил Брежнев году эдак в 1981? Про социалистические страны сказал: «Сосиски сраные». Тут сложнее.
Потом дали нагрудный знак Баталову. Тому самому.
Баталов, Алексей Владимирович — за создание образов советского молодого человека в кинофильмах «Дорогой мой человек» (1958), «Летят журавли» (1957), «Девять дней одного года» (1961) и другие. Человек состариться успел. Но всё же наградили.
Пётр окончательный состав награждённых видел и Баталова выделил. Остальных не знал. Так и культурным министром стал всего несколько месяцев назад. После людей дали премии двум театрам в лице главных режиссёров: Брестский ОДТ имени Ленинского комсомола Белоруссии — за спектакль «Брестская крепость».
Узбекский ГАНТ «Бахор» — за концертно-исполнительскую деятельность и пропаганду советского искусства.
Домой добирались усталые. Вика
