возможности спасти всех своих товарищей и друзей.
— Как? — подскочил он на стуле.
— Нира, — обратился я к дочери барона не поворачивая головы. — позови Ан, пожалуйста.
Она вышла из комнаты и я посмотрел в глаза пленника. Ничего сделать не могу. Информацию я получу так или иначе. Мне нужен рычаг давления на Верных. Да и не только на них, я могу многое придумать, имея на руках подобные козыри.
— Ты сейчас, — негромко начал я. — расскажешь все обо всех. О делах своей семьи и чужих. Все что знаешь, и я обещаю, что отпущу вашу шайку, не прикоснувшись и пальцем.
— А Гиртан? — смотрел он мне в глаза. — Он же не умер?
— Пфффф. — выдохнул я. — Он еще нас с тобой переживет. Тал, распорядись, чтобы оттащили парня к лекарям. Это аванс. Сейчас придет девушка и будет записывать все твои слова.
— Вы хотите шантажировать другие семьи? — взгляд у пленника был обреченный.
— Я? — удивился в ответ. — Тут без меня хватает желающих. Не волнуйся, я не поеду по родителям детишек с этой писаниной. Она нужна лично мне, а не для распространения.
В комнату вошла двухбуквенная и я отправил ее за писчими инструментами. Вскоре, она уже уселась недалеко и приготовилась вести записи. Я внимательно посмотрел на шестибуквенного.
— Начинай. — скомандовал ему.
— С чего? — голос у него был совсем тихий.
— Давай со своих постельных побед. — я сделал взгляд более мягким, расфокусировав зрение.
Оно мне сейчас не особо нужно. Будет работать другой мой орган чувств — уши.
* * *
Я вышел из комнаты и потянулся. Эх! Там уже можно казнить больше половины знати или принудить их к подчинению. Уже устал слушать откровения. Так, а эти все сидят.
— От. — подозвал я парня. — Накройте стол и отпустите детишек, пусть поедят. Следом, выделите им комнаты, чтобы могли спокойно отдохнуть и распорядись приставить по слуге. Понял, что делать?
— Да! — вытянулся он.
— Выполнять. — выпалил я и двухбуквенный умчался искать нужных людей.
В комнате стояла ошеломленная тишина. Все сидели и переводили блюдца, которые заменили глаза, с меня на комнату, где сидел их друг и сдавал всех, кого мог. Там столько всего сладкого, что… Эх.
— Ваше Величество. — робко обратила на себя внимание черноволосая красавица. — Мы свободны?
Вот и хотелось бы их тут пытать и вызнавать, но такого делать нельзя. Осталось только разругаться со знатью всего королевства и можно смело посыпать голову пеплом и ждать мятеж или клинок в спину. Они свою роль сыграли, Горонт поет, аки соловей.
— Вы мои гости. — улыбнулся я ей, блин, браслет не видно. — Если все пройдет хорошо, то завтра я вас всех отпущу по домам.
Пойду проветрюсь, а то уже в сон клонит. На улице багровело небо в закате. Целый день убили на эту историю. Ночью прибыли во дворец. Самое интересное, что благородные и высокородные не ели, как, собственно, и я.
— Господин. — меня нашел Тал.
— Слушаю. — не поворачивал я головы.
— Я планирую женится в ближайшее время. — сообщил он и замолчал.
— Это прекрасно. — повернулся к парню и хлопнул по плечу. — Я оплачу налог в церкви и подарю денег для молодой семьи. Давно пора было. Это та кухарка?
— Да, господин. — поклонился трехбуквенный.
— Ну и замечательно. — обрадовался я.
Все складывается, как нельзя лучше. Теперь я уверен, что протащу тот злощастный закон. Более того, в этой схватке я одержал сокрушительную победу и теперь Верные станут моей комнатной собачкой. Эх, ребята, не слабо вы подставились с этим обществом.
— Ваше Величество, — выдернул меня из моих влажных мечтаний Тал. — Вы будете соблюдать право первой брачной ночи?
— Избавь меня от этого. — помахал я рукой. — Сам же знаешь, что мне это не интересно.
Он снова поклонился и убыл по делам. Давно пора ему было спутницей обзавестись. Выделить надо домик и пусть живут. Кстати, и строительство хоромов Лии подходит к концу. Если я верно понял специалистов, завтра можно уже заезжать. Новости, одна лучше другой.
— Мне уже можно возвращаться? — теперь Гиртан решил надоесть своим обществом.
— Да, конечно. — кивнул я. — Иди поужинай, а то весь день притворялся, что без сознания.
Он улыбнулся чисто и открыто, но промолчал. Небось спал, зараза. Ну, главное, не храпел. Остальное не существенно. Еще немного постояв и посмотрев на темнеющее небо, я уже собрался идти обратно. Пора и дальше слушать откровения.
— Господин. — ко мне подлетел запыхавшийся Рин и сразу ушел в поклон.
— Что случилось? — удивился я. — Пожар?
Он стоял и молчал, думаю, восстанавливал дыхание. Я не торопил. Смысл? Сейчас все и так расскажет.
— Ваше Величество, — он говорил не распрямляясь. — прибыли гости.
Не понял? Кого там принесло? Родители «избранных»?
— Веди. — скомандовал я жестким голосом и пошел за слугой.
Глава 24: Самая обидная форма эгоизма — это самопожертвование. (Л. Толстой)
Мы прошли к главным воротам. Вот это да! Вот это поворот! Я тут же кинулся обниматься к своим близким друзьям и знакомым.
— Как вы все так скоро добрались? — удивился я, разминая плечи Инка.
Трое маркграфов, которых я вызывал некоторое время, явились слишком быстро. Что-то произошло? Небольшое волнение посетило и тут же растаяло, как дым, видя улыбки на лицах ребят.
— Все нормально. — отчитался Виг. — Просто сказано было прибыть срочно, вот мы все здесь и собрались, еще в обед, сняли номера и отправились на встречу.
— Зачем гостиница? — поразился я. — Сразу бы сюда приехали и все, места хватит.
Порнит смотрел на все это округлыми глазами, а вот бывшие трехбуквенные качали головой. Они привыкли к моим заскокам. Все эти местные традиции и подобное, для меня просто дикость в некоторых моментах. Ну и что такого? Не чужие же люди.
— Господин, — начал Виг. — мы все понимаем, но визиты так не регламентируются. Внезапно заявится и стеснить хозяина есть верх неприличия.
— А я смотрю ты поднаторел в словесных кружевах, друг. — заметил я, глядя на него искоса и сузив глаза.
Усилитель замялся, отвел взгляд в
