Светлячок чуть подлетел, потом двинулся в одну сторону, плавно смещаясь то влево, то вправо, иногда вверх или вниз. Такие движения скорее характерны больше для противоракетного уклонения, чем для осветительных приборов, но выглядело красиво. Особенно если к этому приплюсовать его постоянное ровное мерцание в такт моему дыханию, создающее практически немедленный импринтинг, как у матери к ребенку, впервые нашедшему грудь.
Впрочем, далеко он не улетел, развернулся по дуге и полетел практически в обратном направлении, но и тут не ушел далеко. Дернулся назад, потом вправо, и даже вроде влево, хотя, судя по всему, уже по инерции, сдавшись чуть раньше.
На него посмотреть, оружие и инструменты тут валялись на каждом углу, и он просто не знал, куда, собственно, меня проводить.
Поэтому теперь он снова мерцал, чуть двигаясь в такт моему дыханию и собственному мерцанию, чуть выше, чуть ниже, чуть выше, чуть ниже.
Я огляделся. Пусть будет молот, наверняка пригодится.
— Молот? Или молоток? — вопросительно предположил я.
Этот запрос понравился ему значительно больше, и он уверенно двинулся вперед. Свернул на развилке. В одном из гротов уверенно ушел в один из не самых очевидных проходов. Естественные пещеры, лишь слегка выравненные руками людей, сменялись полностью искусственными, пробитыми тоннелями, перемежались гротами. Я увидел еще один боковой грот с растениями, но останавливаться не стал. В одном месте нашу дорогу пересекла подземная река — крохотный ручей, выходящий прямо из стены, какое-то время этот ручей сопровождал нас, а потом ушел в сторону. Видно, что созданной им пещерой кто-то воспользовался, чтобы создать очередной тоннель.
Интересно бы было пойти дальше, по тому тоннелю, который шел за этим ручьем, но пока что я решил не отвлекаться.
На этот раз путь занял немало времени, и только сейчас я понял масштаб этих катакомб. В одиночку, без проводника, без света, я бы бродил здесь вечность. Масштаб этих катакомб был сравним с тем мертвым туннелем, прорытым червем.
Только там светлячка у меня не было. Как и еды, воды, и подсказок. Туда не вернуться.
В какой-то момент, в еще одном гроте, я увидел дверь. Остановился, стараясь понять, что написано рядом с ней. Светлячок притормозил, идя у меня на поводу, но раскачивался из стороны в сторону, показывая, что путь еще далеко не закончен.
Знаки этой письменности для меня ничего не значили. Я даже не мог понять, слова это, буквы или просто кто-то нарисовал картину рядом с дверью. И дверь вновь была заперта. Около того места, где у нормальных людей мог бы быть замок, была выбита небольшая ниша, в которой аккуратно лежало три каменных ядра. Небольших, но разных по размерам. Рядом, в самой двери, услужливо темнели три отверстия, на этот раз одинаковых. Ребус. Загадка. Наверное, можно открыть. Что будет если я ошибусь?
Ну, допустим, еще такое же ядро, только размером побольше, упадет с потолка?
— Не мы заперли, не нам открывать… Так ведь? — спросил я одобрения у проводника.
Он продолжал покачиваться: «решай сам, но мы еще не дошли».
Я отложил этот ребус на потом, и последовал за светлячком дальше.
* * *
Я почувствовал, что мы на подходе, потому что светлячок начал замедляться.
А еще впереди я увидел свет. Первый свет помимо светлячка, какой я здесь повстречал.
В этом гроте медленно, почти незаметно, тек лавовый ручей. Я, по-прежнему абсолютно обнаженный, сначала отскочил назад. Воспоминания о том, как именно в такой лаве я совсем недавно сгорел заживо, еще не стерлись из памяти. Не просто не стерлись, а даже неожиданно поразили меня своей свежестью. Я среагировал даже раньше, чем понял, что сделал глупость.
Лава здесь оказалась под полным контролем. Ее небольшой ручеек выдавливался из стены, в самом ее низу, наполнял овальный бассейн, и утекал дальше, куда-то в недра. Жар был, но несильный. Спасало относительно небольшое количество лавы, которое удерживалось в бассейне.
Осторожно, ощупывая ступнями поверхность, я подобрался поближе. В полуметре пол оказался уже слишком горячим, впрочем, возможно, я перестраховывался. Но как-то к лаве они подбирались, не случайно ведь здесь это все.
Я огляделся.
Конечно, это была кузня.
Каменная наковальня, на которой лежал молот. Полностью литой, один кусок железа — и рукоять тоже. Похоже, опять мир, у которого проблемы с деревом. Или с фантазией.
Какие-то инструменты, часть каменные, часть заменена на стальные. Кто-то прошел здесь долгий путь, просто чтобы создать целую кузницу практически из ничего. У стеночки лежала стопка каменных дощечек, плиток. Лежали аккуратно сложенные в холодке.
Похоже, проблему с обувью кузнец не решил. А эти плитки как раз позволяли подобраться к источнику жара поближе, хотя бы на время, чтобы расплавить железо. А железо, они тоже где-то нашли. Там, в тоннелях.
И вон тут кучку камней, небрежно сложенных на каменной чаше и подозрительно напоминающих необработанные алмазы, они тоже нашли где-то там, в тоннелях.
Которые прорубались здесь тысячелетиями. Голыми руками, камнями, и лишь потом — киркой, сделанной в этой кузне.
Год за годом. Камень за камнем.
И где тогда они все, эти чудо-гномы? Просто ушли и оставили мне светлячка?
Как найти хозяев тишины?
III. Глава 6. Святилище
Думаю, мне понадобятся недели только для того, чтобы поверхностно осмотреться. Не изучить каждый закоулок, а хотя бы узнать, что эти закоулки существуют.
Я встречал еще двери, всегда запертые, с надписями на незнакомых, чуждых языках. Что было еще интересней — все эти языки оказывались не только неизвестными, но и разными. Пока я не увидел ни одного повторения.
Одна дверь. Один язык. Что именно в них сказано, в этих надписях? Это могли быть предупреждения, могли быть приглашения войти. Если знаешь как, если знаешь язык.
В какой-то момент я набродился вдосталь. Что день, что ночь в этом месте — все одно, но меня начал морить сон.
А вот светлячок, подзарядившийся в кузне, у лавового источника, парил вокруг достаточно бодро.
— Где бы поспать, не подскажешь? — Спросил я. В принципе, я видел на маршруте пару мест, где можно прикорнуть, но надеялся, при местном размахе, на что-то поудобней.
Как ни странно, он вернул меня к одному из гротов с гидропонными растениями. Растущие в полной темноте, неприятно бледные и какие-то неопрятные, они, тем не менее, оставались пока единственным найденным здесь источником пищи.
— Поужинать перед сном, безусловно, хорошая мысль, но где можно упасть?
Светлячок чуть мотнулся из стороны в сторону, реагирую скорее на звуки моего голоса, и продолжил путь. Прямо за поворотом, следом за гротом, он завис над небольшим закутком.
Прямо на скале лежали иссушенные стебли тех самых вьюнов. Кто-то бережно складывал их, устраивая себе здесь что-то подобное лежбищу. Но с момента, когда эту «перину» кто-то последний раз обновлял, явно прошли годы. Стебли, листья, что бы это ни было, превратились в труху, рассыпающуюся от прикосновения.
— Н-да, —протянул я, ощупав королевское ложе. — А каких-то альтернатив нет? Тут что, все на трухе спят?
Если это так, то предыдущий посетитель в этой гостинице побывал годы, если не десятилетия назад. И постель после этого не перестилали.
Светлячок неторопливо облетел меня вокруг, словно осматривая меня и бормоча: «Ну не знаю, сможем ли мы что-нибудь предложить особам королевской крови».
Потом все-таки неторопливо полетел прочь, в стиле «покажу, конечно, еще местечко, для себя берег, но подойдет ли оно господину».
Если ничего не найдем, придется спать на полу. И нарвать новых стеблей на будущее, пока они еще просохнут, чтобы хотя бы отдаленно походить на постель.
В конце концов светильник притащил меня еще к одной двери. Очередной запертой двери. Разница была лишь в том, что надпись, выбитая на стене, была выбита теми буквами, которые я узнавал.
