дереве.
— Прием в гильдию — это не про понты, — громко начал я. — Прежде всего это ответственность! На «Защитников» будут равняться все. Как только вы официально вступите в наши ряды, детство закончится. Неудачная шутка или постыдный поступок для членов гильдии и остальных будут иметь разные последствия. Я уже не говорю про серьезные нарушения. Наказание за первое — исключение из гильдии без права повторного вступления в течении года. За второе, в зависимости от тяжести, но максимум, как и для всех остальных, смертная казнь!
Я медленно шагал вдоль рядов, мало кто из присутствующих ростом достигал моей груди. Какой-то сюр! Чуть больше чем за неделю после прихода система заставила меня угрожать смертью детям… И самое плохое, вряд ли для кого-то из них что-то значат мои слова.
— Решение подключить вас к программе лично мое. Мало кто его одобряет, и если вы не оправдаете моего доверия, я сверну лавочку. Самую большую благодарность, которую я хочу получить от вас, это дисциплина!
Я заготовил длинную речь, но глядя в сияющие лица понял, что все это уйдет в пустоту. Сейчас их головы занимает только одна мысль — пойти на пик со взрослыми, убить большую тварь и стать героями.
— Ксения! Через полчаса двадцать лучших должны быть у пика.
— Да, босс!
Терзаемый противоречивыми чувствами, я пошел к реке, а улучшенный слух доносил слова Ксюши:
—… Если кто-то из тех, кто получит статус «Защитника» начнет под этим предлогом притеснять других, ему…
Да, дети, и да — они будут умирать. Возможно, даже сегодня со мной на пике. Но те, кто выживут и поймут схему, из балласта превратятся в полноценных членов гильдии. Взять туже Ксюшу, ей всего тринадцать, а пользы от нее больше, чем от многих взрослых. И остальные ребята вырастут… а то, что мы считаем днями, а не годами — это временно…
— Совесть мучает? — угадав мои мысли, спросил подошедший Андрей.
— Да пиздец…
— Забей… Как услышал, что ты задумал, взвился, но пока шел к тебе, передумал… Вспомни ночь события с демонами. Представь, что будет с ребятами через месяц и мысленно перенеси их туда. Возраст останется почти тот же, но польза будет несоизмеримой.
— А родителям я их что скажу?
— Дай бог, только у каждого десятого выжили родственники… — мы остановились на берегу, палящее солнце едва взошло в зенит, а у меня было ощущение, что я сутки на ногах. — Скажешь, что их сын… или дочь, умерли как герои.
— Ну на хер! — я поднял с земли выпавший из тачки кусок глины, скатал из него шарик и, размахнувшись, кинул в реку. — Как у тебя дела?
— По должности или лично?
— Лично.
— Да как у всех в целом, — пожал плечами Андрей. — Дел столько, что несмотря ни на какие стимуляторы, отрубаешься, как только горизонтальное положение принимаешь. Открываешь глаза и сразу кто-то бежит, вернее открываешь их, потому что кто-то прибежал по мега срочному делу. Ни секунды наедине с собой. Что в нашем случае хорошо — нет времени думать о прошлом, о родных и близких. Из-за того, что до моих по прямой аж тысяча триста км, а по факту дальше, никаких фантазий метнуться туда у меня нет. Так что, как ты и говорил. Строю город будущего здесь, и надеюсь, что там кто-то строит аналогичный для моих.
Парень замолчал, задумчиво глядя на реку. В нескольких предложениях он описал нашу стремительно меняющуюся действительность и мысли большинства. Не то что у нас было табу на обсуждение прошлого, но как-то повелось, если человек сам не поднимает этих тем — не спрашивать. У кого родственники жили неподалеку, пошли к ним в первые дни после прихода системы. Здесь же собрались, в основном те, кто доподлинно знал, что близкие погибли (например, в пути) или те, у кого они были далеко.
— У остальных наших как? — прервал я гнетущую тишину.
— Да нормально вроде, — неуверенно произнес Андрей. — Только у костров встречаемся, да и то не со всеми. Леха хочет, конечно, как-нибудь попробовать сбегать к своим в Ростовскую область, но тоже понимает, что не в ближайшие недели и даже месяцы, восемьсот км, как никак. Света ушла в магию, и ей, похоже, очень нравится, у нее большая семья, привыкла, когда вокруг народ, так ей легче. Костя в разведке вечно. Сергей, Палыч, Грилл в инженерке, гном, правда, и в рейды записан. Марину давно не видел. Рыжий, похоже, получил наконец, что хотел — возможность что-то решать и быть значимым… Знаешь, я же сейчас с людьми работаю и все больше убеждаюсь в закономерности — чем люди дольше с нами, а, возможно, лично с тобой, тем сильнее они заряжены на будущее, целеустремленнее, смелее. Я замечаю изменения буквально каждый день. И безусловно считаю, что тебе нужно как можно чаще хотя бы просто ходить по лагерю.
— Ты мне льстишь, — ухмыльнулся я и отправил очередной комок глины в реку. — Любой из нас может производить этот эффект, а, возможно, это синергетический эффект нашей сильной стартовой группы.
— Может быть, — не стал спорить Андрей. — Но вот точно факт, который не только я заметил, когда ты голос повышаешь, у людей в голове что-то щелкает, и они мобилизуются, и кажется, будто озарение посещает, плюс отпадает любое желание спорить… Да и, между нами говоря, голос у тебя такой становится, будто в тебя демон вселяется… страшно, но это конструктивный страх.
Мда, мы приближались к скользкой теме моих особенностей и, пожалуй, Андрей один из тех, с кем я бы с удовольствием обсудил и проанализировал их, вот только где взять на этом время? А делать это впопыхах я не хотел.
— Ну что ж, на благо дела будем использовать всё, что есть! — я повернулся к лагерю. — Пойду детишками рисковать.
— Удачи! — Андрей хлопнул меня по плечу и поспешил по своим делам.
В мою расширенную группу, кроме восьми ветеранов, попали три Ксюшиных девочки, пять парней и еще четыре инженера. Короткая тренировка показала, что благодаря навыкам, с какой стороны за мечи держаться знают все, ну а слаженность придет… когда-нибудь.
— Уникальная возможность! — прошептал мне на ухо Костя. — Разом угрохать подрастающее поколение, лучшие умы, половину руководящего состава и лидера.
— Иди в жопу, — одними губами ответил я, и повернулся к стоящим в ряд «бойцам».
— Все готовы?
Прослушав ответные реплики, я перешел к сути:
— Думаю, расклады вы уже знаете. Так что коротенько. Появляемся, и Илья Сергеевич берет
