— Может просто проехаться ночью по городу и разбросать листовки? — предложил фельдфебель.
— Годится для Парижа. А как бы с другими городами? Нужно охватить хотя бы пять-шесть крупнейших городов… Но главное, нужно чтобы листовки попадали на передовую к простым солдатам. Нам нужно, чтобы в первую очередь мы стали известны именно среди солдат.
Тут ни у кого никаких идей не возникло. Франция не Россия и агитаторов в боевые части не допускала, а если кто и пробирался, то таких деятелей арестовывали в один момент и сурово судили. Да и не было сейчас активных пропагандистов-социалистов.
Вообще социалистическое движение во Франции было крайне аморфным и децентрализованным и партии не желали следовать принципу «демократического центризма».
Сейчас более-менее действенным движением являлась Французская секция рабочего интернационала (SFIO). Но члены этого движения до сих пор не могли толком оправиться после демонстративного убийства ее лидера, того самого Жана Жореса. Намек все получили более чем прозрачный.
— Давайте попробуем поработать через СФИО, — наконец предложил Климов, предварительно рассказав собравшимся, кто это такие. — Закинем им несколько пакетов с листовками с просьбой распространить через своих членов в других городах и армейских лагерях. Наверняка там есть люди, готовые хоть так отомстить за свое унижение, раз не могут действовать более активно под эгидой своего СФИО.
— Думаете согласятся, ваше высокобродь?
— Может и нет… Все-таки мы… точнее эта ФРФ для них непонятно кто, да еще и политические конкуренты, если уж на то пошло. Не говоря уже о том, что могут решить, что мы провокаторы от местной охранки. По крайней мере мы практически ничего не теряем. Но вдруг кто-то из низовых членов в частном порядке, так сказать, согласится подсобить, раз уж собственное движение фактически бездействует? Идейных, деятельных и рисковых людей у них должно хватать.
— Можно еще попробовать через сочувствующих левому движению, — сказала Елена Александровна. — Вроде того же Андре Бретона и прочих из писательской среды.
— И что, много там таких? — заинтересовался Климов.
— Боле чем. Тот же Бретон может действовать через своих товарищей: Луи Арагона, Поля Элюара, Тристана Тцара, а те уже через своих друзей. У многих ведь наверняка хватает товарищей, находящихся сейчас в армии, так что вполне могут передать часть листовок им, а они уже непосредственно распространить в окопах… ну или в лагерях, где шансы попасться меньше. А есть еще другие известные писатели и философы левого толка, такие как Жорж Политцер, Поль Низан, Анри Лефевр, Анри Гильбо и многие другие.
— Это уже интересно… Значит пробуем работать еще и через них. Отошлем им с курьерами посылки с листовками с просьбой написать свои статьи и пусть распространяют через свои каналы у кого они есть. Даже если четверть из них согласится сотрудничать, то можно считать, что дело сделано… По крайней мере слухи о нас… то есть о ФРФ точно пойдут и в нужный момент вспомнят. Надо только с обратной связью подумать, чтобы нас полиция или контрразведка не сцапала…
Не забыли и о своем контингенте, начав печатать брошюрки от имени СДПР — Социал-демократическая партия России.
Но тут тоже требовались агенты-агитаторы, молодые, грамотные, со взором горящим вроде того же Малиновского, да и он сам. Терять такого кадра, да еще в перспективе, чтобы он стал врагом, Михаил Климов не хотел. Все-таки простые люди маршалами не становятся, а он стал. Фактор удачи отрицать, конечно, нельзя, но как говорится, везет тем, кто везет.
Климов попросил одного из своих подельников Ефима он же дарт Вейдер, как самого молодого, пообщаться с Малиновским в неформальной обстановке на политические темы и попробовать выяснить — этот ефрейтор пулеметчик действительно зациклен именно на якобы рабочей партии Ленина или открыт для других политических идей.
Климову тогда показалось, что Родион отстаивал программу марксистко-ленинских политических взглядов просто в силу того, что они попались ему первыми.
«Главное, чтобы в этом случае не случился эффект импринтинга с последующей радикализацией и фанатизацией на фоне юношеского максимализма», — подумал Михаил.
Еще Климов опасался реакции староверов на свои художества. Не секрет, что именно староверы являлись одним из трех столпов революционного движения. И тут он со своим рылом суется в их калашный ряд. За такое могли и головенку свернуть. И есть кому сворачивать. Тот же Прокопий и свернет. Михаил был на сто процентов уверен, что Анисимов давно заложил своего командира своим старшакам и те решают его судьбу.
«И возможно лишь отсутствие ответа с их стороны из-за паршиво работающей почты все еще удерживает меня в мире живых», — подумалось ему.
Он не мог понять одного, топили ли староверы за социалистов Ленина по идейным соображениям видя в марксисткой теории возможность построения так называемого Рая на Земле ибо в этих идеях действительно много перекликалось с образом жизни самих староверов или же идейная составляющая для них не принципиальна? И финансировали все эти революционные партии только с одной целью — свержение царя, а вместе с ним и ненавистную ими никонианскую РПЦ.
В последнем случае со староверами можно было договориться и даже получить поддержку от них. Потому, когда проводили «мозговой штурм» составляя политическую программу СДПР Климов активно интересовался мнением своих подельников пытаясь понять их настоящее отношение к тому или иному пункту стараясь вывести их на откровенность.
Ну и просто разговоры на политическую тему заводил как бы невзначай, пытаясь понять, действительно ли староверы исповедуют принцип «нет ни эллина, ни иудея» или же союз староверов с еврейской партией БУНД ситуативен ради достижения главной цели — свержения царизма, а там уже начнется разборка между ними за власть?
Климов не мог поверить в то, что староверы вот так просто захотят поделиться с кем-то властью и в итоге отдать большую ее часть евреям. Все-таки власть — это деньги, а староверы, что ни говори, ни разу не бессребреники. И если посмотреть на историю, то евреи поначалу перехватили инициативу, брали власть сами или опосредованно через подсовывание «ночных кукушек» высокопоставленным партработникам и армейцам не еврейского происхождения, а вот после Великой Отечественной Войны по ним был нанесен мощнейший удар. То же «дело врачей» например и тому подобные процессы, после которых евреев начали усиленно гнобить. Староверы постарались? Если учесть, что начался новый этап смены еврейских фамилий на русские, только теперь уже не для того, чтобы зайти за своего и проникнуть без проблем во власть, а чтобы их не заметили и не прессанули до кучи, то можно сделать, вывод, что таки да, постарались.
Оставалась еще надежда, что его просто не восприняли всерьез. Дескать, кто он такой? Где? Просто крутится человечек в попытке выжить, как собственно Михаил и позиционировал все свои действия. Опять же, за царя не топит, а значит, как минимум попутчик, а дальше видно будет, может даже и полезен окажется.
61
Дела на фронте, участке, где стояла русская бригада, тем временем шли ни шатко, ни валко и ознаменовались лишь взаимными артобстрелами, да ночными вылазками разведчиков. Скорее всего причина в том, что после некоторого затишья на Сомме, англо-французские войска предприняли еще один натиск на немцев.
В середине сентября наконец мир узнал о танках. Дебют их правда оказался смазанным, что называется, первый блин вышел комом. Выбрали и впрямь не самое удачное время для презентации. Начало осени, льют дожди, земля превратилась непролазную грязь, как итог из 49 английских танков на исходные позиции смогли выйти только 32 машины, остальные застряли в грязи или поломались. И только 18 машин смогли поучаствовать в бою. В самом начале атаки 5 танков завязли в болоте и девять вышли из строя из-за поломок.
