рёбер, куда прицельно раз за разом лупил лысый.
Его удар пришёлся точно в цель, и вся моя сила, вся мощь Поцелуя боли, ударила его через костяшку правой руки. С таким перегрузом его защита не справилась, и он отшатнулся.
— Ой!
— Ещё… какой… — кое-как выравнивая дыхание, прошипел я.
Чувствовал я себя не очень, зато понимал — в сражении произошёл перелом в мою пользу. От меня требуется только развить успех.
Не давая здоровяку опомниться, толкнул силой, а затем поднырнул под кулаками и рванул его на себя. Он потерял равновесие и распластался на полу.
Его слабенький энергетический доспех окончательно слетел. Я залупил по беззащитному телу усиленными кулаками. Несколько метких ударов — и он потерял сознание.
Один готов! Дело за вторым.
Я двинулся к Синему. Тот не отличался особым умом и всё ещё прыгал на одной ноге, пытаясь оторвать ботинок от пола. С Жижиком совладать было не так легко, и он не мог сдвинуть ногу ни на миллиметр. О том, чтобы стянуть обувь, этот гений мысли даже не подумал.
— Эй, Ошкурит… Не надо… — забормотал он, из-за разбитого носа забавно коверкая моё прозвище.
— Надо, дружок, надо… — невесело усмехнулся я и с одного усиленного удара отправил его в нокаут.
Только теперь я получил возможность расслабиться и рухнул на скамейку. Повсюду были кровь, выбитые зубы, а на полу трепыхались два побитых тела.
Чувствовал я себя отвратительно. Болела буквально каждая мышца, саднили рёбра. Повезёт, если я ничего не сломал!
Когда этот бой только начинался, мне казалось, что будет намного легче. Будет мне отличный урок — меньше трепаться, тратить больше времени на тренировки. И никогда не недооценивать противников!
Кольцо на пальце потеплело — это вступили в действие исцеляющие свойства. Надеюсь, что оно сможет быстро поставить меня на ноги…
Жижик скользнул мне под рубашку. Я послал ему благодарственный импульс. Всего ничего вместе, а он уже столько раз меня выручал! Нужно будет чем-нибудь его побаловать.
Долго отдыхать мне не довелось. На пороге возник красный от гнева капитан Дубов с перекошенным от гнева лицом.
— Не гримасничайте, капитан. У вас и так рожа на любителя, а с таким выражением вы и вовсе можете напугать кого угодно…
От моей не самой удачной подколки Дубов завёлся ещё больше.
Несколькими шагами подскочил ко мне и схватил за грудки.
— Ты что себе позволяешь, а, Оскурит?! Что, думаешь, раз твои родственнички продали свои души Тьме, то тебе всё можно, да?! Думаешь, что теперь всю жизнь будешь насмехаться над обычными людьми, оставляя за собой кровавый след?! Ну уж нет, Оскурит… Такого не будет!
Он меня встряхнул. Голова дёрнулась, и если бы не усиление Дара, я бы обязательно повредил себе пару позвонков. Но вырываться я не пытался.
Во-первых, он был сильным Одарённым, и справиться с ним, особенно в моём нынешнем разбитом состоянии, я не сумею.
А, во-вторых, за его спиной стояла весьма мощная и неплохо вооружённая группа поддержки.
Трепыхаться с таким раскладом не имело никакого смысла.
— Ничего я не думаю. Просто хочу, чтобы ты отпустил меня и моего камердинера, — произнёс я, отстраняясь. — Всё равно оснований держать нас у тебя нет…
— Ты так думаешь, а, Оскурит?! — оскалился капитан. — А как же та кровавая баня, что ты устроил? Думаешь, это сойдёт тебе с рук?!
Я понял, куда Дубов клонит, и мне это совсем не понравилось.
— Это была самозащита. Ты и сам это знаешь. Если бы я этого не сделал, то твои быки не оставили бы от меня и мокрого места…
— То, что они, как ты говоришь, "мои", ещё нужно доказать, — хмыкнул Дубов. — А насчёт самообороны вопрос поправимый. Немного поправить записи с камеры, подбить пару фактов, и вот уже они невинные жертвы, которых безжалостно пришил обезумевший от жажды крови Оскурит…
— Убил? Капитан, посмотри внимательнее! Они оба живы. Только слегка избиты…
— Ну, между избиты и мертвы разница невелика… — Дубов пожал плечами. — Знаешь, и моё руководство, и общественность с большим удовольствием поверят в такую версию. Ведь ты же из семейки демонов. А вы вечно творите что-то подобное…
Очень захотелось ущипнуть себя за щеку. Он мне только что прямым текстом сообщил, что собирается повесить на меня преступление, которого я не совершал. Более того, он собирался без единого сомнения пустить в расход Синего и лысого.
К такому подходу даже циничный и не самый добрый я был как-то не готов…
Если учитывать, что он говорил всё это в присутствии других жандармов, нисколько не таясь, они все были с ним согласны.
— Зачем тебе это, а, капитан? Что я тебе сделал? Дай угадаю! Мои предки убили кого-то из твоих родственников? Так позволь мне прояснить, что я к этому никакого отношения не имею!
Отвечать капитан не стал. Лишь нахмурился и кивнул остальным жандармам.
— Увести его! И займёмся этими парнями…
Меня подхватили под руки и потащили к выходу.
Я начал лихорадочно обдумывать, что я могу сделать, чтобы освободить и себя и Альфреда. Но в этот раз с идеями был очевидный напряг. Никаких связей в жандармерии у меня не было, равно как и суммы, чтобы заплатить юристам, которые бы вытащили нас отсюда. Да и сомневаюсь, чтобы кто-то согласится защищать наследника Оскуритов даже за большие деньги.
И тут в углу зазвонил телефон. За всё время, что я был здесь, он не издал ни единого звука. Я даже забыл о его существовании. Но теперь он заливался жалобным протяжным звоном.
Не знаю почему, но интуиция подсказывала, что этот звонок имеет ко мне самое прямое отношение…
— Что, эта шайтан-машинка ещё работает? — хмыкнул Дубов и снял трубку. — Капитан жандармов Дубов слушает!
Из трубки раздался приглушённый голос. Даже направив силу в барабанные перепонки, я не сумел различить ни слова. Чётко я различал только интонации, жёсткие и требовательные. Так разговаривают только начальники. Причём очень большие.
Лицо Дубова менялось с каждым сказанным словом.
— Да… Так точно… Но… Понял! Будет сделано!
Когда он положил трубку, то выглядел как призрак себя прежнего. Всё его бравое настроение в мгновение испарилось.
— Капитан… Что случилось? — спросил один из сопровождающих его жандармов.
— Отпускайте Оскурита… — произнёс он и двинулся к выходу.
Жандармы непонимающе переглянулись.
— Но, капитан, вы же сами сказали…
— Я сказал отпускайте! — рявкнул он. — Звонили с самого верху. Не знаю, кто из них продал Тьме свои души, но у этого поганца оказались очень могущественные покровители…
— А что делать с этими
