- А теперь смотри.
Прокурор сделал несколько пассов, и над печатью поднялась голограмма. Или, скорее, магограмма. Полная запись контактов Песцова с сотрудниками ИАИ. С обоими случаями.
- И мы в итоге имеем нападение с целью грабежа в особо крупных размерах, совершенное группой лиц по предварительному сговору с отягчающими обстоятельствами. Очень сильно отягчающими. А вот это, - прокурор постучал пальцем по печати, - исключает возможность фальсификации материалов. И уничтожение заявления тоже становится невозможным.
- Дела-а! – протянул Воронов. – Я сколько лет на службе, но такого ни разу не видел. Да и слышал только единожды на дополнительном инструктаже тыщу лет назад.
- И у меня такая же фигня. Но есть инструкция, есть целый том нормативов, которые никто не отменял. А приняты они еще до Последнего Магического Сражения. И эти вот инструкции напрямую регламентируют действия с документами, украшенными подобными магическими печатями. Погляди у себя в архивах. Очень может быть, что в бумагах времён ПМС как раз и найдешь нечто подобное.
- А что с моими орлами? – вернулся министр к исходной теме.
- Нехорошее слово по нынешним временам, - покачал головой прокурор. - Орлов нынче сам знаешь, где. И сам знаешь, кто его с высокого кресла столкнул. Да так, что тот летел, как пьяный монтёр со столба. Ты Песцову лучше спасибо скажи. Он тебе такое дерьмо раскопал, что попади это на уровень повыше, ты бы и сам не усидел. Сейчас лучший вариант – наградить парня за содействие органам. А этих двоих показательно судить и упрятать в Сибирь на полный срок, сколько позволяет статья.
- А работать кто будет?
- Те, кого ты снизу продвинешь. Сам знаешь, голодных лейтенантов хватает всегда. А тут сразу две должности освободились. Кроме того, после такой демонстрации внаглую беспредельничать побоятся не только новенькие, но и старенькие.
- Логично. Значит, так и сделаем. Спасибо, Петр Ильич, за совет.
- Спасибом не отделаешься, Сергей Васильевич.
- Не переживай, за мной не заржавеет.
Воронов ушел. Глазов какое-то время обдумывал прошедшую беседу. Судя по всему, переклевал тухлятинки Ворон, сам пованивать начал. Пора намекнуть кому следует: мол, пора замену приискивать. И надо бы сообщить о прецеденте Пастухову. Ему следует знать, что подобные вещи после долгого перерыва снова в ходу.
Остаток четверти пролетел быстро. И, вопреки опасениям Олега, прошли без неожиданностей. Сложился даже некий распорядок не то, что дня, а даже недели. И за поддержанием этого порядка следили и Маша, и Алёна. Как уж там они между собой договорились, ему было неважно. Но вечером к нему приходили то одна, то другая, и хотя бы раз в неделю обе вместе. Ещё пара вечеров у него оставалось свободных. Он рисовал, оттачивая мастерство, ходил к букинистам, тщетно разыскивая книги о нежити. И если о магических конструктах еще можно было что-то найти сверх программы, то про существ, живущих на узкой границе между материальным и нематериальным миром, не было ничего.
О Предках тоже нигде не было ни слова, в том числе и в библиотеке, доставшейся Олегу вместе с особняком. Возможно, что-то лежало в хранилище. Ведь сокровище – это не обязательно золото. За ценность могут считаться книги, артефакты, компромат, в конце концов. Но тратить много времени на поиски ключа было некогда, и Олег отложил это на потом. В конце концов, ему сейчас нет даже восемнадцати, впереди целая жизнь, и всё ещё можно успеть.
Зато о новых владениях информации было вполне достаточно. Поместье вполне себя окупало. Пахотные земли арендовали фермеры, и этих денег было достаточно для содержания всех построек, в реке было достаточно рыбы, а продажа воды из имеющегося на территории минерального источника приносила неплохой доход. Не слишком жирно, но жить можно. Конечно, можно было бы обустроиться лучше, но всё портили находившиеся рядом владения Песцовых. Сплошные болота, комарьё и, по слухам, даже какие-то монстры.
В монстров Олег не верил. Скорее, это была какая-нибудь одичавшая в отсутствие хозяина нежить. А то и просто смутные картины, возникшие в мозгу, отуманенном алкоголем и дурной фантазией. В любом случае стоило посмотреть самому.
И ещё один момент: господский дом в поместье был сравнительно новым, не более ста лет с момента постройки. А это означало, что хранителя в нем почти наверняка нет. Самое время предложить Аргусу переезд.
Всю четверть Олег усиленно качал резерв. Переборщить не боялся. Даже при его технике тренировок добраться до следующего ранга за три месяца было просто невозможно. Классическая же общепринятая методика и вовсе отодвигала такой прогресс заграницы обозримого будущего. Становилось даже интересно: откуда берутся те самые высокоранговые маги? Не иначе, как добираются до высот искусства к старости, если им не надоедает качаться. В самом деле: это же какая должна быть мотивация, чтобы годы и годы старательно расти над собой вместо того, чтобы получать от жизни удовольствие? Впрочем, у Песцова стимул был большой и острый.
Результат проверки в конце четверти был ожидаем: подтянулись отстающие, и теперь большинство «элитников» были на десятом ранге. Восьмой же Олега существенно не изменился и, кажется, куратор группы вместе с доктором вздохнули с облегчением.
Песцов уже собрался идти заказывать билеты на поезд до Воронежа, но его остановил куратор.
- Олег, у тебя лучшие в гимназии результаты по теории магии.
- Ну да, я это знаю, - согласился гимназист.
- Как раз на этих каникулах в Москве будет проходить всеимперская олимпиада. На ней ты мог бы побороться за высшую награду.
- А нафига?
Этот вопрос поставил преподавателя в тупик.
- Ну как же? Слава, известность, перспективы. Ну и премия за первое место там довольно приличная.
- Сколько? – заинтересовался Песцов.
- Рублей пятьсот.
- И это вы называете приличной? Ну нет. Кроме того, у меня имеются планы на эти каникулы. Надо съездить в Воронеж, навестить родовые земли.
- А как же престиж гимназии?
- Он у неё и без того на высоте. Причем, вполне заслуженно. И это будет работа на гимназию. А что в итоге получу лично я? Ладно, допустим, это как-то может повлиять на поступление в академию. Но, насколько я знаю, одаренных начиная с определенного ранга принимают даже без экзаменов. Просто для того, чтобы научить пользоваться своей силой и никого не прибить при этом.
- А перспективы высокооплачиваемой работы?
- Пятьсот рублей в месяц? Тысяча? И всю жизнь ходить на службу, выполнять приказы идиотов-начальников, получать довольно умеренную зарплату и быть отделенным от результатов своего труда? Ну уж нет, такая перспектива меня не прельщает, как и размер оплаты.
- И каким же ты видишь своё будущее?
- Я стану всемирно известным художником. Мои картины будут продаваться с аукционов за миллионы, и лучшие картинные галереи мира будут сражаться за обладание хотя бы одним полотном моей кисти. При этом я смогу путешествовать по миру в любое время и в любое место, а не только во время отпуска и только на южный берег Крыма. Я смогу работать тогда, когда чувствую к этому желание, а не от гудка до гудка. И даже если всего этого не случится, я вполне готов к тихой уютной жизни обеспеченного гражданина, рантье.
Куратор, мягко говоря, офигел. С таким подходом он сталкивался впервые. И трудно было обвинить Песцова в беспочвенных мечтаниях. Рисовал он и вправду хорошо.
- Вот если будет конкурс рисунка, - продолжал ученик, - тогда я с удовольствием предоставлю для него свои работы. И, возможно, даже специально что-нибудь нарисую.
Возразить было нечего.
- Что ж, иди, собирайся. Но – жаль. Очень жаль. Подумай на досуге: может, всё-таки съездишь в Москву, если твои дела не займут много времени? От Воронежа до Москвы всего-то километров пятьсот. На хорошей машине часа три, не больше.
- И по пробкам еще столько же.
